Андрей Курков - Ночной молочник
– Так оно ж у тебя в нафталине.
– А мы его до вечера во дворе повесим – выветрится!
Дима пожал плечами, но с кровати поднялся.
Они вдвоем подровняли расстеленное ватное одеяло. Валя рассыпала на нем прошлогодние каштаны, после чего они сложили одеяло вчетверо, а потом еще вдвое, и засунули в большой белый полотняный мешок. Валя впихнула мешок в шкаф, а оттуда другой, туго завязанный веревкой, мешок достала.
Верблюжье одеяло они вытащили из мешка во дворе, чтобы в доме лишних запахов не было. Там же, во дворе, и повесили его на веревке, натянутой между козырьком над порогом и старой яблоней.
Валя на завтрак вареной колбасы нажарила. Один кусок Мурику в миску положила. Чай она не допила, потому что на часы посмотрела. Побежала на маршрутку. Пешком бы она точно на работу опоздала.
Дима после чая сделал себе растворимый кофе. Полистал последний номер «Авизо», взглядом наткнулся на обведенное им ручкой объявление о наборе священнослужителей. Вспомнил об отце Онуфрии. Подумал: взяли его туда на работу или нет? Хотел было позвонить, да лень помешала. Слишком уж уютно ему сиделось сейчас за кухонным столиком прямо под солнечным лучом. И думалось ему так легко и приятно, и даже не важно было, о чем думать.
Задумался он о будущем переезде в Саратов. Посмотрел ехидно на «кухонного» Мурика, который лежит себе под батареей и духом не ведает, что скоро его сладкая жизнь к концу подойдет! Не может он знать, что не нужны украинские коты в России – там своих хватает. Тогда вот, перед отъездом, посмотрит Дима ему в глаза! Дом будет продан, новые хозяева Мурика на улицу выставят, а они, старые хозяева, его с собой в светлое будущее не возьмут. И даже не потому, что не хотят, а потому, что нельзя!
Подумал Дима и о своем погибшем Мурике. Подумал с легкой грустью и с благодарностью. Вот это был зверь – преданный, умный, смелый! Не то что этот подбатарейный тюфяк!
Насидевшись под солнечными лучами, решил Дима пройтись к киоску и газет купить. По дороге – в пельменную зайти и пятьдесят граммов выпить. Он, конечно, мог бы и дома выпить. И не пятьдесят, а все сто. Но это некультурно. А в пельменной – другое дело. Ты на виду, с людьми здороваешься, на вопросы отвечаешь. А платишь за пятьдесят грамм – сущие копейки! Может, разговорится он там сегодня с пельменщиком, сообщит ему по секрету о будущем отъезде. Пожалеет тогда пельменщик, что теряет он своих постоянных клиентов. Наверняка пожалеет. Будь Дима на его месте – точно бы пожалел!
Но в пельменной, кроме хозяина, никого не было. Выпил там Дима пятьдесят граммов водки, но секретом своим с пельменщиком не поделился. Подумал, что еще рано. Ведь сначала надо положительный ответ из Саратова получить, а потом уже к отъезду готовиться!
Прогулялся ленивым шагом до киоска, купил три газеты и домой вернулся.
Снова уселся под солнечный луч за кухонный столик. И только в этот момент увидел броский заголовок на первой странице «Киевских ведомостей»:
«НОВЫЙ ПОВОРОТ В ДЕЛЕ О ЗВЕРСКОМ УБИЙСТВЕ В ЦЕНТРЕ КИЕВА»
Наклонился Дима над газетой. Читая, дыхание затаил.
В статье писалось о том, что в милицию пришла молодая женщина, сообщившая, что она поздно ночью из гостей возвращалась. На углу Рейтарской и Стрелецкой к ней подбежал прилично одетый мужчина лет пятидесяти. Схватил ее за руку, к стенке прижал, а в другой руке у него нож был. Она закричала, позвала на помощь. И тут на этого мужчину кот прыгнул. Кот был крупнее обычного. А вот какого цвета кот был – она не заметила. Темно было. Но этот кот зубами в горло мужчине вцепился. Из горла сразу кровь брызнула. Мужчина руку женщины отпустил, и она убежала. Только через два дня в себя пришла, а когда мертвого мужчину по телевизору показали, она его сразу узнала – и в милицию!
История поразила Диму. Он выпил две чашки кофе и под холодный душ залез, сам не понимая, что и зачем он делает. Только после душа, вытершись вафельным полотенцем до яркой красноты тела, почувствовал он, как странное, внезапно возникшее в нем возбуждение потихоньку ослабевает.
Прочитал он статью еще раз. На часы глянул. Оделся во все темное и неприметное. Положил в хозяйственную сумку саперную лопатку. И вышел из дому.
Полтора часа спустя он уже шел по главной аллее Байкового кладбища, узнавая некоторые памятники и кресты. Шел в полной и безветренной тишине. Ноги сами его вели к могилам военачальников и Героев Советского Союза. Вскоре он остановился между двумя знакомыми бюстами военных.
Он уперся взглядом в маленький могильный холмик меж двух массивных оградок. Тут он не так давно закопал мурика. Тут лежат его кошачьи косточки.
Дима присел на корточки перед могилкой. Дотронулся до глинистой голой земли, которая через недельки две-три зарастет травой или мхом. И вдруг заметил, что задний край холмика как-то осел или провалился. Дима обошел могилку Мурика и увидел в ней дыру размером с два кулака. Наклонился и заглянул внутрь.
Внутри, в неглубокой норе, было пусто.
Дима пошарил там рукой, потом понюхал пальцы. В нос ударил привычный кошачий запах.
Поднявшись на ноги, Дима растерянно посмотрел по сторонам.
Заметил на мраморной могильной плите дважды Героя Советского Союза блюдце с недоеденной сырой рыбой.
«Это он, – подумал Дима. – Это Мурик! Это он спас ту женщину!»
В душе у Димы нарастало странное радостное беспокойство. Радостное потому, что он понял – Мурик жив. А беспокоился он из-за того, что его серый Мурик-Мурло ведет жизнь бездомного кота и живет в норе, в могилке, которую ему собственноручно выкопал хозяин. Дима ощутил всю несправедливость происходящего.
«Надо найти его! Надо забрать его обратно в Борисполь, а потом, любыми обманными путями, забрать с собой в Саратов. Они обязательно должны быть вместе – Дима и Мурик. Пока Мурик-Мурло жив – Дима его не бросит!»
Дима прошелся в глубь кладбищенского участка, внимательно выискивая взглядом среди оживающей под весенним солнцем растительности и памятников своего кота. Но Мурика нигде видно не было.
«Его надо ночью искать! Ночью в центре Киева, там, где он спас эту женщину!» – понял Дима.
Забросив лямки нетяжелой хозяйственной сумки на плечо, он бодро зашагал в сторону выхода. Он знал, что будет дальше. По крайней мере сегодня. Он вернется в Борисполь. Заберет Валю с работы и проведет домой. А потом, когда она заснет, Дима оставит ей на кухонном столе записку с объяснением своего временного отсутствия и поедет на маршрутке в Киев, в самый центр, где бродит по дворам и улицам его похудевший, одичавший кот, сохранивший свое труднообъяснимое бесстрашие.
119
Киев. Улица Рейтарская. Квартира номер 10
После своей первой ночной смены Семен поспал только три часа и снова поднялся бодрым и готовым к заботам. В квартире было тихо. Вероника оставила записку о том, что пошла с малышкой гулять. За окном ярко светило солнце. В открытую форточку доносилось воркованье голубей, устроившихся на карнизе.
Семен по привычке выпил крепкого кофе. В одних трусах походил по квартире, размахивая руками в стороны: тело требовало новых напряжений.
Вспомнилась прошедшая ночь. Дежурный по молочной кухне, выдававший им с Володькой бидоны. Конечно, днем им было легче – бидоны чаще всего сносили прямо к машине во двор дома. Но зато ехать по пустынным улицам Киева оказалось удивительно романтическим удовольствием. Единственное, что заставило Семена задуматься, это несколько разрозненных ночных прохожих, мимо которых проехала Володькина «нива». Люди явно никуда не спешили, и их походки отличались какой-то особой неуверенностью. Семен сразу вспомнил об Алисе.
В детском доме их встретил сторож, который не поленился пойти разбудить двух старшеклассников. Старшеклассники оказались покладистыми. Они сами перенесли три бидона с козьим молоком в сыроварню. А потом постояли, покурили в отсутствие директора и учителей. Погрузили в машину пять пластиковых судков с козьим сыром – по килограмма три-четыре в каждом.
После этого подъехали к Парламенту. Семен набрал по мобильному своего соседа Игоря, который уже второй день занимал должность старшего буфетчика и пока что, несмотря на слипшиеся сонные глаза, был совершенно счастлив.
Он принял сыр, занес его внутрь. Напоследок вынес Володьке и Семену по бокальчику хорошего коньяка. Охранявший открытую по просьбе буфетчика дверь постовой милиционер тоже выразил желание попробовать благородный крепкий напиток. Игорь безропотно сходил еще разок. И минуты через три под ночным киевским небом на пороге служебного входа в Парламент со стороны стадиона «Динамо» чокнулись бокалами четверо взрослых мужиков. Чокнулись за весну, за то, чтобы все хорошее продолжалось. «За бог с нами и хрен с ними!»
Семен, возвращая пустой бокал Игорю, заметил в темноте за оградой человеческую фигуру. Напрягся.
