Джозеф Кэнон - Хороший немец
Уже было понятно, куда они шли — к двери с двумя часовыми с автоматами, зловещим в обычном гостиничном коридоре. При виде Сикорского автоматчики вытянулись по стойке «смирно». Он прошел мимо, даже не взглянув на них, и взялся за ручку.
— Подождите минутку, — сказала Лина, взволнованно запнувшись. — Просто… так глупо. Я не знаю, что говорить.
— Фрау Брандт, — ответил Сикорский с почти комичным нетерпением, как будто она копалась в своей косметичке.
Лина перевела дыхание.
— Да, все в порядке.
Сикорский открыл дверь и пропустил ее вперед.
Эмиль читал, сидя за столом у окна, без пиджака. Он ничуть не изменился и, похоже, единственный из всех, кого Джейк видел в Германии, не потерял вес. Те же темные волосы и очки в металлической оправе. Та же бледная кожа и сутулые плечи — все, как прежде. Когда он повернулся и начал вставать, слишком изумившись, чтобы улыбнуться, его лицо обмякло. Он стиснул спинку кресла.
— Лина.
Джейк мгновенно понял, что Эмиль заметил, какое на ней красивое платье, копну светлых волос, ночной призрак старого «Адлона» и только. На его глаза навернулись слезы — он еще не верил своему счастью.
— К вам гости, герр Брандт, — сказал Сикорский, но, казалось, Эмиль его не слышал, шагнув ей навстречу, все еще потрясенный.
— Они нашли тебя. Я думал…
Вот он уже рядом с ней, прижимается лицом к ее волосам, рука едва касается шеи, словно от сильного прикосновения она исчезнет.
— Как ты хороша, — сказал он тихим, хорошо знакомым голосом. Джейка внутри чуть резануло — словно острым краем бумаги.
Лина отпрянула, он не отпустил ее; она смахнула прядь волос с его лба.
— У тебя все хорошо?
Он кивнул.
— И ты наконец-то здесь.
Она опустила руку на его плечо.
— Это ненадолго. Я не могу остаться.
Увидев его озадаченное лицо, она отступила еще чуть назад, выскользнула из его объятий и повернулась к Сикорскому:
— Даже не знаю, что и сказать. Что вы ему наговорили?
Эмиль наконец посмотрел на остальных и ошеломленно замер, увидев Джейка — призрак другого сорта.
— Привет, Эмиль, — сказал Джейк.
— Якоб? — произнес он неуверенно, почти пролепетав.
Джейк подошел ближе — они были одного роста и оказались буквально лицом к лицу. И тут он увидел, что Эмиль все же изменился. Глаза теперь не просто близорукие и рассеянные, а пустые, из них ушла жизнь.
— Ничего не понимаю, — сказал Эмиль.
— Мистер Гейсмар привел фрау Брандт на свидание, — сказал Сикорский. — Он заботится, чтобы она вернулась в целости и сохранности.
— Вернулась?
— Она решила остаться в Германии. Патриотка, — сказал он холодно.
— Остаться? Но она моя жена. — Эмиль повернулся к Лине. — Что это значит?
— У вас будет о чем поговорить, — сказал Сикорский, глядя на часы. — Так мало времени. Садитесь. — Он показал на потрепанный диван. — Мистер Гейсмар, идемте со мной. Это личный разговор, не так ли? Это безопасно — мы будем здесь же, в номере. — Он кивнул на открытую дверь в другую комнату.
— Он живет вместе с вами? — спросил Джейк.
— Люкс. Удобно для приема гостей.
Джейк впервые оглядел небольшую гостиную. За время войны она пришла в запустение, в стене трещина, на диване скомканная простыня Эмиля. Снаружи охрана.
— Не понимаю, — снова сказал Эмиль.
— Тебя отправляют на восток, — сказала Лина. — Мне подвернулся случай увидеть тебя. Пока не слишком поздно. Там — ну как еще сказать?
— На восток?
Она кивнула.
— И это из-за меня. Я знаю. Там ты был в безопасности. А теперь — все это, — сказала она и запнулась. — Ох, зачем ты уехал? Зачем поверил этому человеку?
Потрясенный Эмиль смотрел на нее.
— Я хотел верить ему.
— Да, ради меня. Как и прежде. В ту последнюю неделю приехать в Берлин — я думала, что тебя нет в живых. Моя ошибка. И все это из-за меня. — Опустив голову, она замолчала. — Эмиль, я не могу.
— Ты моя жена, — сказал он беспомощно.
— Нет. — Она осторожно накрыла его руку своей ладонью. — Нет. Нам нужно положить этому конец.
— Конец?
— Идемте, — внезапно смутившись, сказал Сикорский Джейку. — У нас есть другие дела.
— Позже.
Сикорский прищурил глаза, потом пожал плечами.
— Как скажете. Так даже лучше. Вы можете оставаться, пока он не уедет. Тревогу никто поднимать не будет. Диван в вашем распоряжении. Не возражаете? Он говорит, что тут неплохо. Потом мы сможем говорить сколько вам угодно.
— Вы сказали, что он уезжает завтра.
— Я солгал. Сегодня ночью. — Опережает на один ход.
— О чем говорить? — растерянно сказал Эмиль. — Почему он здесь?
— Почему вы здесь, мистер Гейсмар? — игриво сказал Сикорский. — Не хотите пояснить?
— Да, почему ты пришел с ней? — спросил Эмиль.
Но Джейк не слышал его. Все его внимание захватили жесткие глаза Сикорского. Сколько вам угодно. Всю ночь, ожидая услышать нечто, чего Джейк не знает. Взаперти, пока не скажет. Не просто загнан в угол — пойман в ловушку.
— Но она уйдет, — сказал Джейк, глядя прямо на Сикорского.
— Конечно. Как договорились.
Но разве можно верить этому? Он представил, как Лину заталкивают в поезд вместе с Эмилем, пока он беспомощно сидит в этой камере в «Адлоне», придумывая истории. Я солгал. Теперь они ее не отпустят.
Сикорский уперся пальцем в грудь Джейка, чуть ли не толкая его.
— Немного доверия, мистер Гейсмар. Мы вернем ее вашему другу. Затем выпьем бренди. Он развязывает языки. И вы расскажете мне о лейтенанте Талли.
— Талли? Ты знал Талли? — спросил Эмиль.
Прежде чем он смог ответить, в дверь отрывисто постучали — так неожиданно, что он вздрогнул. Двое русских, увешанные орденами, не успев войти в комнату, что-то стали говорить Сикорскому. На секунду Джейк подумал, что офицеры пришли за Эмилем, но они были озабочены чем-то еще, что заставило их быстро перебрасываться отрывистыми фразами, размахивая руками, пока наконец Сикорский раздраженным жестом не показал им на дверь в спальню. И снова посмотрел на часы.
— Извините. Сожалею, что не услышу вашего объяснения, — сказал он Джейку. — Интересный момент. Фрау Брандт, у нас немного времени. Предлагаю приберечь подробности на потом. — Он взглянул на Джейка. — Напишите вашему мужу письмо. Мистер Гейсмар, возможно, поможет вам в этом. — Вскинув голову, он что-то пролаял по-русски в другую комнату, очевидно, отвечая на вопрос, который понял только он. — Конечно, лучше уж так. Личный контакт. Но поторопитесь, пожалуйста. Я лишь на минутку — небольшой служебный вопрос, не такой волнующий, как ваш. — Он повернулся к выходу.
— Почему он должен помочь тебе с письмом? — спросил Эмиль. — Лина?
Сикорский улыбнулся Джейку.
— Хорошее начало, — сказал он и направился в спальню, на ходу разразясь еще одной тирадой по-русски, оставив дверь открытой, так что его по-прежнему было слышно.
Джейк отвел взгляд от двери и стал разглядывать трещину в стене. Еще один рушащийся дом. Он вдруг опять оказался там, снова услышал скрип оседающих перекрытий. На этот раз снаружи его ждали не камеры кинохроникеров, а автоматы, но ощущение тихой паники было тем же. Уводи ее отсюда, пока все не рухнуло. Не думай, действуй.
— Почему ты ее привел? — спросил Эмиль. — Какое отношение ты имеешь ко всему этому?
— Перестань, — сказала Лина. — Он пришел, чтобы помочь тебе. О боже, и что из этого вышло. Джейк, что нам делать? Они увезут его. Времени нет…
Через открытую дверь неслась русская речь, низкая, как гул оседающей стены на Гельферштрассе. Он просто вышел в дверь. Герой. Люди видят то, что хотят видеть. Я только на минутку.
— Времени на что? — спросил Эмиль. — Вы приходите вместе и…
— Перестань, перестань, — сказала Лина, потянув его за рукав. — Ты не понимаешь. Все ради тебя.
Он замолчал, удивленный силой ее руки. В неожиданно наступившей тишине русская речь в соседней комнате стала, кажется, еще громче.
Джейк снова посмотрел на трещину. Еще один ход. Элемент внезапности.
— Продолжайте разговаривать, — быстро сказал Джейк. — Просто говорите. Не важно о чем, пусть думают, что мы беседуем.
Он снял фуражку, водрузил ее на голову Эмилю и, примеряя, натянул козырек ему на лоб.
— Что ты делаешь? Ты спятил?
— Может быть. Продолжайте разговаривать. Лина, говори что-нибудь. Они должны знать, что ты здесь. — Он стал снимать с себя галстук.
— Давай, — сказал он Эмилю. — Раздевайся. Шевелись.
— Ох, Джейк…
— Он спятил, — сказал Эмиль.
— Ты хочешь отсюда выбраться или нет?
— Выбраться? Это невозможно.
— Снимай эту чертову рубашку. Что тебе терять? Тебе дали билет в один конец до Нордхаузена, только на этот раз ты один из тех парней в тоннеле.
