Хэрри Грей - Однажды в Америке

Но куда мог отправиться Франк? В Новый Орлеан? Ведь он должен же где-то быть. Пусть я просижу на телефоне всю ночь, обзванивая все известные мне отделения нашей организации, ни я найду его.

Я тут же заказал разговор с Новым Орлеаном. Ожидая, когда меня соединят, я снимал возбуждение тем, что не останавливаясь бегал по комнате. Десять минут ожидания показались мне вечностью. В Новом Орлеане к телефону подошел Дадли.

— Нет, он здесь не появлялся. Попробуй позвонить в Хот-Спрингс.

Я позвонил в Арканзас, разговор задержали всего на несколько минут, которых мне вполне хватило, чтобы несправедливо обругать телефонистку. В Хот-Спрингсе мне сказали то же, что и в Новом Орлеане, и посоветовали обратиться в Чикаго. Чикаго? Паника внутри меня росла. Ведь для меня это был вопрос жизни и смерти. Тем же, кто отвечал на мои звонки, на это было начхать. Им было некуда спешить, и они плевать хотели, найду я Франка или нет. Да, но куда, черт побери, он мог подеваться? Я снова схватился за телефонную трубку и резко потребовал соединить меня с Чикаго.

Я весь задрожал, когда услышал слова Фичетти, нашего человека в Чикаго:

— Его здесь нет. Позвони в Детройт.

Ожидая, когда эта чертова телефонистка соединит меня с Детройтом, я весь покрылся холодным потом. Слова «Его здесь нет» вызвали нестерпимую боль во всем теле. Не сдержавшись, я дико заорал прямо в трубку:

— Но куда же он, черт побери, подевался?

Спокойный голос из Детройта ответил:

— Кто знает? У шефа дела по всей стране. А ты звонил в Чикаго?

Я с раздражением перечислил все города, куда звонил. Спокойный голос предложил мне позвонить в Джерси. Кстати, как я мог забыть про Джерси? Какой я все-таки идиот. Ведь он может быть совсем близко отсюда, на другом берегу реки. Я с ожесточением принялся нажимать на рычаг и, когда услышал голос телефонистки, во врю мочь проорал номер в Джерси. Через несколько минут Солли сообщил мне, что Франка там нет. Что это? Конспирация? Они все скрывают от меня местонахождение Франка? Чушь. А если он в Майами? Но что он там делает в это время года? Шансы невелики. Но я решил их проверить и позвонил в Майами. В ответ на мой вопрос в трубке раздался смех:

— Что ему здесь делать, ведь ипподром сейчас закрыт.

Отчаяние продержало меня у телефона всю ночь. Я обзвонил все города Восточного побережья. Я сделал по звонку в Мексику и Канаду. Все с тем же результатом. Когда окончательно рассвело, у меня кончились номера, по Которым имело смысл звонить. Я почувствовал, что теряю последние силы. Горло саднило, голос стал сиплым, как у франка. Я с трудом дотянулся до телефона и позвонил в гостиничный коммутатор. Мне нужно было, чтобы меня разбудили в восемь часов утра. Телефонистка сказала:

— А вы знаете, что за эту ночь наговорили на четыреста долларов?

— А тебе какое дело? — рявкнул я. — Включи это в мой счет. — И швырнул трубку.

Выпив полбутылки виски, я задремал. Мне снились тревожные сны. Меня разбудил телефонный звонок.

— Доброе утро, — сказал девичий голос, — вы просили разбудить вас в восемь.

Я чувствовал себя совершенно разбитым. Страшно болела голова. В один присест я выпил то, что оставалось в бутылке. После этого мысли в моей голове стали приходить в порядок. Какая нынче программа? Посещение банка и закрытие счета. Еще нужно забрать все из депозитного сейфа.

Я быстро натянул на себя одежду. Из гардероба я извлек большую дорожную сумку и с ней вышел из номера. На часах было двадцать минут девятого — для банка еще слишком рано. Я отправился в буфет, где выпил несколько чашек очень горячего и очень крепкого кофе. Это меня окончательно разбудило. На улице я впрыгнул в такси и попросил отвезти меня к Паблик Нэйшнл. Банк был еще закрыт. Пять минут до открытия я прошагал вниз и вверх по улице и оказался самым первым посетителем. Я страшно нервничал, мне казалось, что все только и делают, что смотрят на меня. Я заполнил бумаги, нужные для закрытия счета, и подошел к кассиру.

— Мне нужно покинуть город по очень важному делу, — непонятно для чего пробормотал я. Он улыбнулся:

— Каким достоинством?

— Сотенными, — ответил я.

Не считая, я стал торопливо заталкивать пачки долларов в свою дорожную сумку. У посетителя, стоявшего рядом со мной, от изумления округлились глаза.

— Какого черта ты на меня уставился? — рявкнул я. Он отвернулся.

Я спустился в подвал. Служитель поприветствовал меня кивком и открыл дверь. Я вошел в хранилище и быстро побросал в сумку содержимое своих ящиков. Затем поднялся наверх и вышел на улицу.

На улице я почувствовал, что теряю уверенность. Мне начало казаться, что прохожие смотрят на меня так, будто догадываются, что лежит у меня в сумке. Судьба могла как раз в этот момент приготовить мне одну из своих шуточек в виде случайных грабителей. Да, такой налет хоть для кого был бы хорошем подарком. Двести тысяч долларов за здорово живешь. Мне что тогда? Уповать на профессиональную солидарность? «Ребята, отстаньте, мы с вами коллеги».

Ну, парень, ты совсем рехнулся. Откуда они знают, что ты несешь в сумке? Или кто-то знает?

Какой-то здоровый детина пристроился чуть позади меня. Я переложил сумку в левую руку, а правой нащупал в кармане свой нож. Когда он поравнялся со мной, я боковым зрением увидел, что его пальто как-то странно топорщится. Судя по форме, это могла быть дубинка или железный прут. По моему телу пробежала нервная дрожь, волосы на затылке встали дыбом. Мы нога в ногу шагали вниз по улице. Когда он засунул руку в карман и что-то начал доставать оттуда, я первым ринулся в атаку. С силой прижавшись к его спине, я прошипел ему на ухо:

— Стой на месте, мерзавец. Сделаешь хоть шаг, и твоя голова покатится в канаву.

Вытаращив на меня глаза, он остановился и пробормотал:

— Каких только психов не встретишь на Деланси-стрит.

Я оглянулся. Он стоял, где остановился, и чистил банан. Потом помахал мне бананом и крикнул на идише:

— Тебе следует обратиться в психушку!

С каждой минутой сумка становилась все тяжелее. Мне казалось, что я тащу в руке не менее сорока килограммов. Почему я не взял такси? Глупо, но дорога казалась такой близкой.

Я подумал: какого черта ставить все на одну карту? Лучше поставить сразу на несколько. Недалеко от меня находился вход в здание Юнайтед Стайте Банк. Это хороший надежный банк. Я вошел. Лучше всего поместить деньги под вымышленным именем. А еще лучше открыть два счета. Пятьдесят тысяч на имя Евы Мак-Клэйн и пятьдесят тысяч на имя Джона Мак-Клэйна, а оставшиеся сто тысяч положить в чемодан. Все, начиная с президента банка, пожали мне руку. Я был рад, когда наконец-то добрался до Толстого Мои. На месте оказался один Простак, который сидел за столом и пил. Он помахал мне стаканом.

— Иди продери глаза, Башка. — Он взглянул на мою сумку. — Что, принес свои «бабки»? А вон мои.

Он махнул рукой на большую сумку у себя в ногах. Я кивнул и налил себе выпить. Как бы между прочим Простак спросил:

— Значит, ты не в восторге от налета на Федеральный резервный банк?

— А ты?

Простак пожал плечами:

— Макс обычно знает, что делает. Последний налет на кассу прошел как по маслу. Вот увидишь, здесь все будет как надо.

Я махнул рукой:

— Надеюсь.

Простак довольно потер руки.

— Все-таки миллион долларов — это миллион долларов. А наш Макс знает, что делает. У него всегда в запасе какой-нибудь фокус.

— Надеюсь, — повторил я.

Я знал, что мой пессимизм совершенно оправдан. Какой фокус Макса поможет устоять против пулеметов, направленных на нас со всех сторон? Мы будем очень удобной мишенью: Я вздрогнул. Это напомнило мне нашу вылазку в Чикаго, когда мы поливали свинцом тех парней. Я налил себе еще порцию. Открылась дверь, и в комнату вошли Макс и Косой с большими сумками. Макс был в приподнятом настроении.

— Как поживаете? — поприветствовал он нас, протягивая руку к бутылке и наливая себе и Косому. Он поднял свой стакан: — За нашу дружбу!

— За нас, — хором ответили мы. Макс почмокал губами.

— Превосходное виски. — Он подхватил бутылку и налил всем еще по порции. Чокаясь с нами, он заявил: — Завтра великий день, который войдет в историю.

— Ты хочешь сказать, что дело назначено на завтра? — с восхищением спросил Косой.

— Ага, все пойдет по плану. Я вскоре посвящу вас во все детали. А пока что надо избавиться от всех этих чемоданов.

Макс проверил наши сумки, заглянув в каждую из них.

— Итак, вы, парни, сделали свой выбор, — сказал он. Затем подошел к двери в бар и крикнул: — Эй, Мои, держи эту дверь на замке! Мы не хотим, чтобы нас тревожили.

— Хорошо, Макс, — ответил Мои.

Мы взяли свои сумки и направились к сейфам. Оказалось, что Косой и я присмотрели себе один и тот же.

— Бери этот, а я возьму вон тот, — предложил я.

Он направился к оставшемуся сейфу, бормоча:

— Не надо мне твоих одолжений.

Я вскрыл конверт, привязанный ниткой к ручке сейфа, и достал оттуда напечатанный на машинке код. Потом совместил ручку с нужным числом. Раздался щелчок, и дверца распахнулась. Я открыл сумку и принялся перегружать деньги в сейф. Краем глаза я видел, что остальные делают то же самое.