Джон Гришэм - Время прощать
Как бы ни был напуган, Лонни не пошевелился. Он уловил запах виски, такой же, как накануне.
– Что случилось с Сильвестром Риндсом? Вам было восемь лет, Энсил. Что случилось с Сильвестром Риндсом?
Лонни закрыл глаза и глубоко задышал. Несколько секунд он был без сознания, потом у него дернулась рука, и он открыл глаза. Незнакомец исчез.
Лонни вызвал медсестру.
38
Когда супруга была жива, судья Этли и миссис Этли в течение восьми лет, без единого перерыва, посещали воскресные службы в Первой пресвитерианской церкви. Пятьдесят два воскресенья, восемь лет. Гриппозный вирус прервал эту неизменность. Жена умерла, и судья как-то растерялся, начал раза два-три в год пропускать службу. Но не часто. Он был такой важной фигурой для церкви, что его отсутствие не проходило незамеченным.
В воскресенье, накануне открытия процесса, он в церковь не пришел, и Джейк, увидев это, позволил мыслям отвлечься от службы. Может, старик заболел? Если так, будет ли начало суда отсрочено? Как это отразится на его, Джейка, стратегии? Десятки вопросов – и ни одного ответа.
После службы Джейк со своими девочками поехал в Хокат-хаус, где Вилли на заднем крыльце готовил еду. Это он настоял, чтобы новые владельцы пришли в гости, заявив, что хочет познакомиться с Ханной и показать ей дом и сад. Разумеется, в строжайшем секрете. Джейк с Карлой предпочли бы пока не посвящать дочь в это дело, но в своем радостном предвкушении не удержались. Ханна пообещала никому не выдавать чрезвычайно важный секрет.
После экскурсии, во время которой Ханна придирчиво выбирала себе будущую комнату, они расселись на террасе за дощатым деревенским столом, на котором уже стояли французские тосты и омлет. Вилли перевел разговор с дома на предстоящий процесс. Исподволь, незаметно – в нем снова взыграл журналист – нащупывал он острые углы и чувствительные точки.
Дважды Карла метнула предупреждающий взгляд на Джейка. Тот, впрочем, и сам понимал, что происходит. Когда Вилли спросил, можно ли рассчитывать, что всплывут свидетельства интимных отношений между Сетом Хаббардом и Летти Лэнг, Джейк вежливо ответил, что не может обсуждать этот вопрос.
Неловкость усугублялась по мере того, как Джейк делался все более молчаливым, между тем как хозяин продолжал болтать о слухах, которые до него доходили. Правда ли, что Летти предложила разделить деньги и заключить соглашение? Джейк твердо заявил, что не вправе это комментировать, слухов ходит предостаточно. А когда Вилли настойчиво вернулся к вопросу об «интимных отношениях», уже не выдержала Карла:
– Ради бога, Вилли, здесь семилетняя девочка!
– Да, конечно, простите.
Ханна не пропускала ни слова.
Через час Джейк взглянул на часы и сказал, что ему нужно в контору – предстоят долгий день и долгая ночь. Вилли налил всем еще кофе, гости выпили, поблагодарили за гостеприимство и положили салфетки на стол. Минут пятнадцать ушло на то, чтобы вежливо попрощаться.
Когда они отъезжали, Ханна, глядя на дом через заднее окно машины, сказала:
– Мне нравится наш новый дом. Когда мы сможем переехать?
– Скоро, солнышко, – ответила Карла.
– А где будет жить мистер Вилли?
– О, у него несколько домов, – отозвался Джейк. – О нем можешь не беспокоиться.
– Он симпатичный.
– Да, симпатичный, – согласилась Карла.
Люсьен проследовал за детективом в палату, где Лонни ждал их, сидя в постели. Рядом, словно часовой на посту, застыла коренастая медсестра. Она не улыбалась и, судя по всему, была недовольна вторжением. Один из докторов неохотно разрешил задать больному несколько вопросов. За ночь состояние Лонни улучшилось, он чувствовал себя бодрее, но персонал больницы все еще старался охранять его покой. В любом случае здесь не любили адвокатов.
– Это человек, о котором я вам говорил, Лонни, – небрежно произнес детектив, не делая ни малейшей попытки познакомить их.
Люсьен, в черном костюме, встал в изножье кровати, изобразив на лице притворную улыбку.
– Мистер Кларк, меня зовут Люсьен Уилбэнкс, я работаю на адвоката из Клэнтона, Миссисипи, – представился он.
Лонни показалось, он уже видел это лицо. Среди ночи оно то появлялось, то исчезало, словно призрак.
– Рад познакомиться, – ответил Лонни, все еще чувствуя себя как с похмелья, хотя его голова с момента нанесения того страшного удара еще никогда не работала так четко.
– Мы участвуем в процессе, для которого необходимо разыскать человека по имени Энсил Хаббард, – сказал Люсьен. – Мистера Хаббарда, родившегося в округе Форд, штат Миссисипи, первого августа тысяча девятьсот двадцать второго года. Его отцом был Клеон Хаббард, матерью – Сара Белле Хаббард, у него имелся один брат, Сет, на пять лет старше. Где только мы не искали этого человека, и вот наше внимание привлек тот факт, что вы могли знать его или, по крайней мере, ваши пути могли пересекаться.
– Вы приехали аж из Миссисипи? – удивился Лонни.
– Конечно. Труд невелик. У нас там, представьте, тоже есть самолеты. И мы уже прочесали весь континент в поисках Энсила.
– Что за процесс? – спросил Лонни с тем небрежным выражением, с каким большинство людей спрашивает о чем-то, совершенно их не касающемся.
– Дело весьма запутанное. Сет Хаббард неожиданно умер полгода тому назад, оставив после себя полную неразбериху. Куча деловых интересов и не слишком вразумительные распоряжения относительно наследства. Наша задача как адвокатов – в первую очередь попытаться собрать вместе всю семью, что в случае с Хаббардами не так-то просто. У нас есть основания полагать, что вы можете что-то знать об Энсиле Хаббарде. Это так?
Лонни закрыл глаза – боль пронзила голову, – потом открыл снова, посмотрел в потолок и тихо ответил:
– Простите, это имя мне ни о чем не говорит.
Так, словно он либо ожидал этого, либо не услышал ответа, Люсьен продолжил:
– Не вспомните ли вы кого-нибудь из вашего прошлого, кто мог знать Энсила Хаббарда или упоминал при вас это имя? Помогите мне, мистер Кларк. Подумайте хорошенько. Судя по всему, вы много перемещались по свету, а значит, знали многих людей в разных местах. Я понимаю, у вас болит голова, но уделите мне немного времени и как следует подумайте.
– Это имя мне ни о чем не говорит, – повторил Лонни.
Медсестра посмотрела на Люсьена так, будто готова была влепить ему пощечину. Он не обратил на нее внимания, лишь аккуратно положил потрепанный кожаный портфель в изножье кровати, чтобы Лонни мог его видеть и понял, что в нем, вероятно, находится нечто важное.
– Вы когда-нибудь бывали в Миссисипи, мистер Кларк? – спросил он.
– Нет.
– Вы уверены?
– Конечно, уверен.
– Удивительно, мы-то думали, что вы там родились. Мы заплатили кучу денег одной очень дорогой фирме, которая занимается для нас поиском Энсила Хаббарда. Когда всплыло ваше имя, они взяли след и нашли нескольких Лонни Кларков. Один из них родился в Миссисипи шестьдесят шесть лет тому назад. Вам ведь как раз шестьдесят шесть лет, мистер Кларк, не так ли?
Лонни уставился на него ошарашенно и растерянно, потом медленно произнес:
– Да.
– Тогда как вы связаны с Энсилом Хаббардом?
– Он же сказал, что не знает такого, – встряла медсестра.
– Я не с вами разговариваю! – рявкнул Люсьен. – Это важное судебное дело, очень крупное, им занимаются десятки адвокатов, несколько судов, речь идет об огромных деньгах. Если мне понадобится, чтобы вы сунули в него свой нос, я вас об этом уведомлю. А до тех пор, пожалуйста, не высовывайтесь.
Щеки у медсестры побагровели, и она задохнулась от негодования.
Лонни терпеть не мог эту медсестру, поэтому охотно добавил:
– Прошу вас не говорить за меня, хорошо? Я могу сам о себе позаботиться.
Медсестра, соврешенно униженная, отошла от кровати. Люсьен и Лонни, объединившиеся теперь в своем презрении к ней, внимательно посмотрели друг на друга.
– Мне нужно подумать. Моя память то пропадает, то возвращается, к тому же меня так накачали лекарствами…
– С радостью дам вам время, – ответил Люсьен. – Нам очень важно найти Энсила Хаббарда. – Он достал из кармана визитку и протянул ее Лонни. – Это мой начальник, Джейк Брайгенс. Вы можете позвонить ему и удостовериться, что я у него работаю. Он – главный адвокат по этому делу.
– И вы тоже адвокат?
– Да. Просто у меня закончились визитки. Я остановился в гостинице «Глетчер» на Третьей улице.
Ближе к вечеру Гершел Хаббард отпер дверь отцовского дома и вошел. Сколько времени пустует этот дом? Он подсчитал в уме: отец покончил с собой второго октября, в воскресенье. Сегодня второе апреля, тоже воскресенье. Насколько он знал, уборку здесь не делали с тех пор, как он уволил Летти, то есть со следующего после похорон дня. Толстый слой пыли покрывал подвешенный на кронштейне телевизор и книжные полки. В спертом воздухе висел застоявшийся табачный дух.
