Алексей Яковлев - Астральный летчик
— Регламент официальный, — сказал толстый, снимая с руки «Ролекс». — Три раунда по три минуты. Если выдержит Андрюша.
Андрюша не ответил, он не отрывал глаз от смуглого. Чен смотрел на него из-под черной челки.
— Время, — сказал толстый.
— Поехали, служивый!
И Чен поехал. Накатил на Андрюшу, как танк. Андрюша только защищался и думал, надолго ли хватит у смуглого такого темпа? Темпа у него хватило. Дрался он лихо, и что удивительно — неправильно. Пошел корпусом вправо. Андрюша ожидал атаки справа. Чен неожиданно проводил мощную серию слева. Андрюша только успевал отбиваться. Он даже не услышал, как седой крикнул: «Брэк! Первый раунд!»
Очнулся Андрюша на коленях. Чен, подпрыгивая, стоял в стороне. Официанты и охранники аплодировали, а под глазом у Чена набухал красный желвак. Андрюша обрадовался, что хоть раз провез ему от души.
В ушах у Андрюши гудело. Он поднял плечи, набрал животом воздух и резко выдохнул. Опять набрал воздуху сколько мог, опять выдохнул. Стало немного полегче. Андрюша решил попробовать во втором раунде драться так, как дерется Чен. Вопреки всем законам — неправильно. Но понял, что это высший класс. С первого раза может не получиться.
Чен подошел к столу, взял бутылку минеральной, вылил ее себе на голову и на лицо. Андрюша сообразил, что ему тоже пришлось несладко.
Девчонка вдруг подбежала с бутылкой к Андрюше. Вылила ему воду на голову:
— Вставай, Андрюша. Вставай, миленький. Я за тебя болею. У меня сегодня день рождения. Сделай мне подарок. Можешь?
Андрюша прыжком встал с колен. Тельник был в крови. Андрюша вытер лицо подолом майки:
— Попробую.
Чен исподлобья глядел на них, нехорошо улыбаясь:
— Это ты напрасно, Мариночка. Я же только злее буду.
Марина рассмеялась:
— Посмотрим.
Чен по-собачьи тряхнул мокрой головой и пошел к центру зала.
— Время! — крикнул толстый.
— Поехали, служба. Сейчас за фонарь ответишь.
Андрюша не стал дожидаться его атаки. Резко первый рванулся вперед, попробовал провести неправильную серию. Чен шумно выдыхал на каждый его удар. Из-под мокрых взъерошенных волос блестел черный прищуренный глаз.
— Ну берегись, Андрюша…
Андрюша вспомнил, как «духи» окружили их бээмдэшку в горах, как кричал гортанно их командир: «Андрюша, сдавайся, а то мама в Питере будет очень плакать!» Все знали «духи». Бээмдэшка сгорела тогда, но они ушли живыми.
Чен мягко, с пятки, обходил Андрюшу то слева, то справа. Выманивал на атаку.
И тут этот смуглый черный показался вдруг Андрюше настоящим «духом». Он выждал паузу и, когда Чен показывал атаку справа, слева опередил его. Сам пошел вперед. Чен не ожидал такой прыти.
— Так, — рявкнул Вова. — Убей его, боец!
Пару из серии Чен пропустил. Андрюша это видел. Чен отпрыгнул, оскалился.
Андрюша слышал, как вскрикнула Марина, но не понял, то ли она Чена подбадривала, то ли его. А ему уже было все равно, он шел вперед, догонял Чена. Достать! Добить!
Чен встретил его коротким резким ударом пятки в сплетение. Андрюша согнулся. Прикрыл голову. Вспомнил почему-то хохочущих до упаду пацанов на Невском. Чен молотил его по почкам, по шее. Старался достать коленом лицо. Андрюша упал на колени, закрыл лицо руками…
— Брэк! Второй раунд! — крикнул кто-то. Не толстый.
Андрюша открыл лицо. Увидел, как Алик в белой
майке за руку оттаскивает от него Чена. Чен шумно дышал на Алика:
— Ты кто такой? Ты судья? Да? Уйди лучше!
— Все-все-все, — оттирал его грудью Алик. — Ты выиграл. Все. Мы уходим. Слышишь? Мы уходим!
— Еще раунд! Еще целый раунд. Я убью его!
— Все!
— Уйди! Или тебя убью!
— Меня нельзя, — выставил грудь Алик. — Видишь, кто я? КГБ!
— Зачем КГБ?
— Привет тебе от Ольшанского. Слышишь, Чен. Привет от Ольшанского.
Чен оперся руками на колени. Продышался. Покрутил головой, мало что понимая.
— «Папа»?! Жора, ты где?
Толстый в углу спокойно разговаривал о чем-то с Вовой. Из-за стола вышла с цветами Марина:
— Чен, возьми. Они твои. Ты выиграл. Успокойся. — Она обняла мокрого Чена. — Ну, успокойся же… Ты же дрожишь весь…
— Он сказал, убей его. — Чен глядел на нее дурным глазом. — Он хотел меня убить… Откуда он спецприемы знает?…
Алик подошел к Андрюше, помог ему подняться:
— Быстро в туалет. Умойся. Жди на улице. Быстро!
— Эй, КГБ, иди сюда, — заволновался вдруг Чен. — Иди сюда. Ну! Что ты от меня хочешь?
Андрюша, шатаясь, пошел к выходу. Охранники у дверей расступились, хмуро глядя на него.
— Что?! — заорал вдруг в углу толстый. — Передай своему голубому Сереже, что я кладу на него! Понял? Так и передай!
Вова, оглядываясь, успокаивал толстого:
— Тише! Георгий Аркадьевич!
— Мальчишка! Обсос! На кого письку дрочит? — не унимался толстый «папа».
Андрюша вышел в гардеробную. У дверей курил вышибала, он подмигнул Андрюше:
— С праздничком, десант. Красиво выглядишь.
Андрюша хотел свирепо посмотреть на него, но понял, что ничего не выйдет. Скулы заплыли, глаза превратились в смотровые щели.
А в зале Марина все обнимала Чена, успокаивала, а тот орал что-то Алику. Распахнулись двойные двери, из зала выскочил прапор Вова.
— Хорош. Это тебе не с ментами махаться. Иди умойся. Людей напугаешь.
Андрюша вошел в туалет, держась обеими руками за живот, — жгло, подкатывало к горлу. Андрюша помотался по туалету, заполз в кабинку, склонился над горшком. Фонтаном хлынула бурая жижа — «Пиратская похлебка» с янтарными кругами.
Андрюша облокотился на раковину, открыл кран. Теплой водой промыл рот, сполоснул лицо, медленно поднял голову к зеркалу. В зеркале был точно не он. Ему опять улыбался седой загорелый человек с разными глазами, одним серым, другим черным. Ласково так улыбался. Андрюша сплюнул через плечо, и загорелый пропал. Теперь он увидел себя, но узнал не сразу: лицо заплыло, губы вывернулись, как у негра, белки глаз в кровавых прожилках, как у дохлого окуня.
Андрюша подставил лицо под теплую струю, пока не стекла розовая кровавая пена.
В туалет вошел Алик. А куда пропал загорелый, Андрюша не понял.
— Ну, как ты? — наклонился к Андрюше Алик.
— Нормально.
Алик брезгливо прищурился, разглядывая лицо Андрюши:
— Здорово этот зверь тебя разделал.
— Нормально.— Андрюша выплюнул в раковину кровавый сгусток. — Он что, кореец что ли? Или японец?
Алик тоже сполоснул лицо, промокнул его мятой белой майкой.
— Чен наш.— Алик разгладил буквы на груди.— Ченцов его фамилия. Гена Ченцов. Ченом его спортсмены прозвали. У него черный пояс, то ли по карате, то ли по таэквандо…
— Кроме карате он еще много чего знает, — сказал Андрюша.
— Думаешь? — пожал плечами Алик. — Мне это ни к чему… А за что это Вова тебя под него подставил?… А?
Андрюша понял, что его подставили, и не Вова, шеф — Сергей Николаевич — хозяин «Ариадны». Это он рассчитал всю операцию. С самого его ухода из магазина. А зачем?… Этого Андрюша не мог понять.
— Ладно. Пошли на воздух. — Алик подтолкнул Андрюшу к двери.— Возьмем с собой бутылочку. Заодно компресс тебе сделаю.
Они вышли из туалета. Андрюша поискал глазами Вову.
— Твой командир уехал, — сказал вышибала. — Рассердился на тебя жутко.
— За что?
— Как за что? — удивился вышибала. — Стольник баков из-за тебя проиграл — рассердишься.
— И меня окровавленного, всенародно прославленного, — запел Алик и потащил Андрюшу на выход.
— Стой. Там у меня беретка осталась. — Андрюша шагнул к двери в зал.
— Эй! — Алик схватил его за руку. — Там тебе лучше не светиться. Я сам. Жди на улице.
Алик поправил перед зеркалом свои взъерошенные волосы и пошел в зал. В зале было тихо, удивительно тихо. Андрюша видел сквозь стеклянную дверь, что Чен сидел в сторонке, босиком, в накинутой на плечи белой рубашке, с цветами на коленях, алыми и белыми. Исподлобья наблюдал, как в центре зала, закапанном и его кровью, танцуют седой и Марина, под музыку гитариста.
Отчего ты мне не встретилась, юная, стройная, В те года мои далекие, В те года вешние?…
Гитарист пел задушевно, как в старом кино. И седой танцевал красиво, как на конкурсе бальных танцев, — черный смокинг и белое платье. Все было красиво и тихо, как он хотел.
Вышибала загремел мощным засовом:
— Иди, десант, на улицу. Хватит с тебя на сегодня. Нагулялся на неделю. Иди.
Андрюша обернулся к нему:
— Я Алика жду.
— За Алика не волнуйся, — успокоил его вышибала. — Он сам тебе велел на улице ждать. Иди. Алик не пропадет.
Андрюша вышел на набережную. У подъезда стоял квадратный «вольво» и белый высокий джип «чероки». В джипе курил человек. Услышал, как хлопнула входная дверь, высунулся из окна почти по пояс. Андрюша повернулся к нему спиной, чтобы тот не разглядел его рожу.
С залива дул теплый ветер. Над Невой висела луна. Свирепым басом рявкнул черный буксир. На самоходках с грохотом убирали сходни. Затюкали, разогреваясь, дизели. Чья-то девчонка крикнула: