Дэвид Хьюсон - Убийство-2
— Вспомните Осло и остров Утёйа, — ответил Бук. — Тогда ведь все бросились обвинять мусульман? А убийцей оказался псих по имени Андерс Брейвик, рожденный и воспитанный в Норвегии. Один из…
Он успел оборвать фразу. «Один из ваших» — это было бы в корне неправильно. При всех своих порой нелепых убеждениях и глубоко укоренившихся предрассудках Краббе был парламентарием до мозга костей.
— Один из кого? — спросил он.
— Один из нас.
Бук встал из-за стола, готовясь сделать последнюю попытку. Он ознакомился с заключением службы безопасности и по совместительству разведки, в чьи задачи входило также и обеспечение внутренней безопасности.
— Если бы они хотели принять те меры, которые предлагаете вы, то они бы просили о них. И я бы немедленно согласился. Но они этих мер не требуют, а они — эксперты. Я могу попросить их предоставить для вас необходимые разъяснения, если пожелаете.
Краббе только отмахнулся:
— Я и без разъяснений прекрасно знаю, почему они этого не сделали. Мы все слишком боимся этих людей. Боимся, что если мы дадим им отпор, то они тут же поднимут крик о шовинизме. Мой дед сражался с нацистами ради этой страны, рисковал своей жизнью…
— Кампания запугивания не причинит вам особого вреда, ведь рейтинг и без того довольно низкий. Я правильно понимаю?
Бук просто не мог не сказать этого. Напыщенность Краббе зашкаливала.
Краббе подскочил, надел свой дорогой пиджак, одернул рукава.
— Аггер не поддержит вас ни при каких обстоятельствах. И это значит, что большинство вы получите только вместе со мной. Считайте голоса. Я, например, сосчитал.
— Эрлинг…
— Я буду ждать ответа к семи вечера. Посоветуйтесь с премьер-министром. Он понимает ситуацию, — он поднял пустую чашку, словно говорил тост, — даже если вы пока не разобрались.
Краббе оглядел кабинет, улыбнулся портретам на стене, смерил Томаса Бука взглядом с головы до ног, отчего новый министр юстиции остро почувствовал себя не в своей тарелке.
— Спасибо за кофе, Бук. Хорошего дня.
Вернувшись в управление, Лунд вновь оказалась под градом неприязненных взглядов — и тех, кто ее знал, и тех, кто только что услышал о ней. Мимо, с папками в руках, быстро шел Свендсен — невысокий широкоплечий оперативник, которому она когда-то угрожала оружием. Он посмотрел на нее особенно холодно. Лунд улыбнулась ему, кивнула:
— Привет!
Затем Брикс увел ее в комнату для допросов. Там за столом сидела миниатюрная женщина в деловом костюме и говорила по телефону. Она была немногим старше Лунд, но все в ее внешности и манерах говорило о ее высоком положении: дорогая одежда, уверенная улыбка, красиво уложенные на затылке темные волосы, идеально отглаженная белая блузка. И духи.
Лунд почувствовала себя неловко в зимней куртке, джинсах и красном свитере.
— Прошу любить и жаловать, это заместитель комиссара Рут Хедебю, — сказал Брикс, подводя Лунд к стулу. — Она хотела познакомиться с вами.
Хедебю пожала ей руку:
— Наслышана о вас.
— Могу себе представить.
— Парк Минделунден — памятник национального значения. Я хочу, чтобы это дело было раскрыто как можно скорее. Прошло десять дней, а мы по-прежнему теряемся в догадках.
— Тогда выдвигайте обвинение против мужа.
— У нас недостаточно доказательств. — Хедебю сложила руки на груди. — А у вас есть какие-то соображения?
— Я не вижу упущений в ходе расследования. Данные экспертов выглядят убедительно…
— Это все так. Но что вы думаете?
Лунд глянула на Брикса. Он тоже ждал, что она ответит на этот вопрос.
— Я думаю, что это не муж.
Хедебю на мгновение закрыла глаза и вздохнула. Это был не тот ответ, которого она ждала.
— Я могу ошибаться, — добавила Лунд. — Но вряд ли.
Хедебю покрутила на пальце обручальное кольцо, потом спросила:
— Почему вы так считаете?
Лунд перевернула несколько страниц заключений и отчетов, лежащих перед ней.
— Тут говорится, что преступник действовал в приступе ярости. Но тело вытащили из дома, перевезли в Минделунден…
— Чтобы запутать следствие, — вставила Хедебю. — Чтобы мы подумали, будто убийца — безумец. Криминалисты утверждают, что на его одежде была ее кровь. Как…
— Давайте послушаем, что скажет Лунд, — предложил Брикс и в ответ на недовольный взгляд Хедебю добавил: — Если вы не возражаете.
Лунд смотрела на них и пыталась разобраться в иерархии их взаимоотношений. Если судить только по должности, то выше стоит Хедебю. Но Брикс всегда был силен друзьями и связями, так было с момента его появления здесь, в разгар следствия по делу Бирк-Ларсен. Похоже, решила Лунд, своих связей он не утратил.
— Анна Драгсхольм боялась убийцы, — сказала Лунд. — Причем уже в течение некоторого времени. У мужа был мотив, но никаких проявлений насилия у него раньше не зафиксировано. Она никогда не жаловалась на него. Я думаю…
Лунд немного нервничала под напряженным, холодным взглядом Хедебю.
— Я думаю, что убийца хотел что-то заявить, оставляя тело у столба в Минделундене. Слишком заметное место. Слишком значимое, чтобы проигнорировать такой поступок. Слишком… ужасное. Непохоже, чтобы пьяный человек, поссорившийся с бывшей женой, импульсивно принял такое решение.
Рут Хедебю поджала губы:
— Итак, убийца хотел что-то сказать?
— Да.
— Но, как видно, у него не получилось? А иначе нам не пришлось бы ломать над этим голову?
— Верно. — Лунд закрыла досье и отодвинула его от себя. — Если только настоящий убийца не дожидается определенного часа.
— Зачем ему это?
— Я не знаю. Чем занималась эта женщина до замужества?
— Много чем. — Брикс раскрыл свою папку. — Анне Драгсхольм было тридцать девять лет. Училась в Соединенных Штатах. Работала в благотворительных и некоммерческих организациях в Африке и в Азии. Оказывала кое-какие юридические услуги «Международной амнистии» и датской армии. Нигде долго не задерживалась.
— Что именно она делала для военных?
— Консультировала по правовым вопросам. Ее посылали на Балканы, в Ирак, на Кипр. Последняя поездка была в Афганистан.
— У нее остались связи в армии?
Брикс листал бумаги.
— Похоже что нет. Если не считать того, что она ежемесячно жертвовала одному ветеранскому клубу тысячу крон. Это весьма щедро.
В дверь постучали. Брикс вышел, оставив Лунд наедине с Хедебю, которая раздраженно постукивала по столу безукоризненно накрашенными ногтями.
— Это всего лишь мои догадки, — сказала Лунд.
— Догадки — ваш стиль, как я слышала.
Лунд задели ее слова.
— Если я права, значит вы что-то упустили. Нужно вернуться — в дом, в парк, в те места, где бывала Драгсхольм. Нужно как следует поискать…
Хедебю смотрела на нее изучающим взглядом.
— Вы так думаете?
— Я же говорю — это всего лишь мои догадки.
— И вы думаете, что если бы вы работали здесь, то расследование велось бы по-другому?
— Я этого не говорила. И вообще приехала сюда только по просьбе Брикса. Простите, если разочаровала вас…
В комнату вернулся Брикс, держа руки в карманах.
— Муж только что признался. И в убийстве, и в том, что отвез тело в парк.
— Он объяснил, почему решил отвезти ее в Минделунден? — спросила Лунд.
— Он признался! — отрезала Хедебю и стукнула ладонью по столу. — Долго же мы этого от него добивались.
— Поздравляю. — Лунд взялась за свою сумку.
Хедебю уже встала, заговорила об адвокатах, обвинениях, судебных слушаниях.
— Вовремя, однако. Я уже начинала беспокоиться, — сказала она напоследок, бросила на Лунд цепкий взгляд и ушла.
Брикс сел за стол.
— Спасибо, что приехали. Как я уже говорил, вам заплатят за этот день.
— Не стоит. Всего несколько часов. Я ничего не сделала. И мне действительно пора. Сегодня у сына день рождения. Поймаю такси, не волнуйтесь.
Он не двигался.
— Поздравляю, — повторила она.
— Признание получил Свендсен. Вам он никогда не нравился.
— Он не умел слушать. Не делал того, что я просила. А еще он подонок.
Леннарт Брикс поднялся, пожал ей руку, затем распахнул перед ней дверь.
— Все равно большое спасибо, — сказал он.
Мюг Поульсен ждал Рабена в той же комнате, где он встречался с женой. Диван-кровать стоял теперь немного по-другому — с тех пор другой заключенный принимал посетителей, в помещении пахло потом и торопливым сексом.
Поульсен был тщедушным человеком с печальным лицом. От своих ранений он практически оправился, осталась лишь небольшая хромота. Одет он был в армейский камуфляжный костюм. Когда Рабен вошел, Поульсен обнял его, засмеялся.
— Прости, что не прихожу чаще. — Говоря это, он не смотрел Рабену в глаза. — Много дел в клубе. Да и вообще… — Его слабый голос растаял в тишине.
