Лорел Гамильтон - Черный список

Я пошла быстрее, сворачивая только влево. У всех лабиринтов есть правило — повороты в одну сторону приведут тебя к выходу, а в другую — к центру лабиринта. Не знаю почему, я выбрала поворот налево, почему бы и нет? Я просто надеялась, что это приведет меня к выходу, и не затянет еще глубже во тьму. Но это был кошмар, а в кошмарах ты никогда не выигрываешь. В них ты только теряешь что-то, снова и снова.

Центр лабиринта представлял собой огромную площадку с фонтаном посередине. Фонтан был высечен из черных квадратов, в котором тихо пульсировала вода; а для центра пугающего темного лабиринта он был не так уж и плох. «Все могло бы быть еще хуже»; и потом, конечно, худшее вышло из проема на другой стороне лабиринта. Худшее было за метр восемьдесят ростом и немного худощавым, мускулистым красавчиком. У Хэвена все еще были короткие волосы, поставленные гелем в виде шипов на макушке, и вся прическа выполнена в синих тонах, как будто какой-то талантливый парикмахер решил притвориться, что синий может быть натуральным цветом волос и иметь переливы. От его синих волос голубые глаза казались ярче, чем были на самом деле. Хотя, сложно сказать, я никогда не видела его с другим цветом волос. Волосы и татуировка из Улицы Сезам на его плече послужили причиной его прозвища — «Куки Монстра».

— Чего ты хочешь, Хэвен?

— Чего и всегда — тебя, — ответил он.

— Ты не можешь меня заполучить.

— Здесь могу. Здесь только я.

— Иди в жопу.

— Ну, так давай туда.

— Ты мертв. Ты умер. Я убила тебя.

— Я помню.

— Ты мертв, ты не можешь помнить. Ты — всего лишь мое чувство вины, навещающее меня по ночам.

— Ты думаешь? — спросил он, и то, каким тоном он это произнес, заставило меня спросить — Ну а кем же еще ты можешь быть?

Другие фигуры вышли из проемов в стенах площади и разошлись по периметру. На них были белые маски и черные плащи: «Арлекин». Я подняла пистолет и начала целиться, но их было слишком много, а я не была настолько быстра, даже во сне.

Движение заставило меня перевести взгляд на Хэвена; на нем был черный плащ, а белую маску он держал в руке. — Мы идем, — сказал он, — просыпайся.

Я очнулась, глядя в темный потолок, пульс отдавался глухим стуком, горло сжалось, и потом я услышала это. Не дверь, и не ручку, но как будто кто-то прислонился к двери, как первое легкое прикосновение. Я вытащила пистолет из-под подушки и задумалась — как лучше предупредить Лэйлу, чтобы они меня не услышали. Это были либо вампиры, либо оборотни, они бы услышали любой шепот. И только потом я поняла, что они услышали изменение моего сердцебиения, они уже знали, что я проснулась.

У меня было время сказать, — Лэйла, они здесь.

Дверь открылась, когда она села на кровати, но не успела взяться за оружие. «Дерьмо». В проеме никого не было. Он был пустым и бледным, наполненный тьмой и искусственным светом от парковки за окном. А потом я услышала скрип половицы и знала, что что-то ползет по полу, спрятавшись от меня за кроватью Лэйлы.

Теперь пистолет был у нее в руке, она прошептала. — Что это? Почему дверь открыта?

Я начала говорить, — Оно за тобой, на полу, — но в одно мгновение она сидела на кровати с пистолетом в руке, а в другое — черная тень взметнулась вокруг нее и она исчезла. Я знала о скорости вампиров и оборотней, но все что я увидела — черная ткань плаща, обернувшегося вокруг нее и потащившего на другую сторону кровати. Это было настолько стремительно, как будто та вещь, чем бы, она не была, состояла из черной ткани и нечего больше. «Блядь, оно не может быть реальным. Они загипнотизировали меня? Если ответ — да, то я облажаюсь не только во сне, но и в реальности».

— Закричишь о помощи, и мы убьем ее, — сказал голос по ту сторону кровати. Судя по росту — это был мужчина; «готова поспорить, что он оборотень какого-то вида».

— Как я узнаю, что она еще жива?

— Ты думаешь, что я стал бы ее так быстро убивать? — спросил голос.

— Да, — ответила я.

Он засмеялся. — Скажи что-нибудь, девочка.

Какое-то время был момент тишины, после чего раздался тихий болезненный звук, после чего Лэйла отозвалась — Я жива.

— Ты ранена? — спросила я.

— Нет.

— О, сожалею, что ты думаешь, что я тебя пока еще не ранил. После того, что я сейчас сделаю, ты не будешь сомневаться в том, что ты ранена.

— Оставь ее в покое.

— Оставим, если ты дашь нам, что мы хотим.

— Чего тебе надо? — спросила я. Я целилась в направлении голоса, но пока не во что было стрелять. Если я проявлю терпение, может и будет во что, нет ничего быстрее пули.

— Тебя, — словно эхо из моего сна и оно напугало меня.

— Что ты имеешь в виду, под словом «меня»? Как? Зачем?

— Какая разница? Если ты не пойдешь с нами — я убью твою подружку.

— Не делай этого…, - произнесла Лэйла, и тут же замолчала, после чего послышался уже более отчетливый звук боли.

— Спроси ее еще раз — не ранена ли она, — прорычал голос.

Я уже слышала такой тон и знала, что они любили причинять боль, поэтому сделала, как мне велели, чтобы не дать им повода причинять ей вред.

— Лэйла, ты ранена?

Ее голос дрожал — Да.

— Что вы с ней сделали?

— Ничего не поправимого, пока что, — ответил он.

— Она вылечится? — спросила я, и, как и во сне, направила пистолет на голос, а также на открытую дверь. Большинство из Арлекина путешествуют парами или даже больше. Но с их скоростью у меня не будет возможности стрелять дважды. Мне нужна цель и план действий до того, как мне потребуется время придумать что-то еще.

— Да, — ответил он.

— В каком смысле ты хочешь меня? В плане секса? — я почти надеялась на положительный ответ, это бы была судьба не хуже смерти, и не хуже того, если бы Лэйлу убили или заставили бы меня слушать, как она умирает.

— Этого нам не позволили, — сказал он огорченно.

— Вам не разрешают заниматься сексом?

— Только не с тобой.

Это уже интересно. — Тогда чего же вы хотите от меня?

— Мой мастер — снаружи. Просто сложи свое оружие и иди к нему. Я освобожу девушку и уйду следом за тобой.

Лэйла произнесла, — Не делай этого, Анита! — пронзительно выкрикнула она, а затем завизжала по-настоящему. Эдуард и другие маршалы были в соседнем номере. «Помощь уже в пути».

Плащ взметнулся, и я разглядела белую маску, но он держал Лэйлу как щит. Глаза ее закатились, но она была жива. Я подняла пистолет выше, так я попаду в маску, но потеряю Лэйлу. А потом он исчез; отвечаю, он двигался с такой скоростью, что Лэйла еще какое-то время провисела в воздухе, где он держал ее, и выскочил через дверь до того, как она начала опадать.

— Анита! — крикнул Эдуард.

— Со мной все в порядке, ты это видел?

— Я видел что-то, — вернул он.

Я все еще держала дверной проем в поле зрения, пока искала у Лэйлы пульс. Эдуард показался в проеме: без рубашки, в боксерах и с пистолетом в каждой руке. Я доверила ему охрану от плохих парней и взглянула на Лэйлу. Ее рука была сломана в запястье, и может еще выше. Была и еще кровь, но не от руки. «Блядь».

Я слышала, как еще один маршал вернулся в комнату, — Я вызвал «скорую», а теперь может мне кто-нибудь расскажет — какого хера тут произошло?

Эдуард продолжал смотреть в ночь, но ответил, — Ее ордер свободен. Думаю, мы получили свой ордер на ликвидацию.

— Я не хотела, чтобы все так получилось, — сказала я.

— Она осталась жива, Анита, а могло бы быть совсем по-другому.

Он был прав. Я знала, что он был прав, «так почему я так дерьмово себя чувствовала?»

— Я не знаю, откуда кровь, но скорее всего со спины. Я не хочу передвигать ее, но крови слишком много. Нам нужно найти раны и наложить повязки. Если она истечет кровью, уже ничего не поможет.

Он опустился на колени, но так, чтобы все еще видеть, что происходит у двери, — Теперь мы можем охотиться на них, Анита, как мы захотим.

Он помог мне поднять ее, стараясь держать шею в неподвижном состоянии. Это может и не травма позвоночника, но раны на спине могут быть коварными, уж лучше перестраховаться, чем недоглядеть. Он помог поднять ее на такой уровень, чтобы я смогла найти рану. Но это была не просто рана, их было несколько. Я нашла, по крайней мере — три.

— Дерьмо! — вырвалось у меня.

— Что такое? — спросил он.

— Множественные ранения, что означает — это было нанесено не лезвием. Он использовал когти.

— Достаточно сильный оборотень, раз смог изменить только руки, — сказал Эдуард.

— Да.

— Они все будут такими же сильными, — сказал он.

— Я знаю, — я взяла полотенца из ванной, чтобы наложить их поверх ран, — Они прорезали кожу, если они достаточно глубоки, то ее шансы подхватить ликантропию возрастают.

— Тебе придется сказать врачам, когда они приедут.

— Знаю, — наложив полотенца на раны, я попыталась остановить кровотечение. Эдуард все еще поддерживал ее на весу и старался не тревожить шею. Это было лучшее, на что мы были способны до приезда медиков.