Ридли Пирсон - Опознание невозможно
— Господи, Лу, — пробормотала она.
— Будем действовать дальше, как договорились, — решил Болдт. — Наблюдать за домом и ждать его. Мартинелли отлично поработала. — В ушах зазвучала какофония радиообмена. Болдт не потрудился ответить или вмешаться. — Наблюдая, мы увидим, что́ он затеял. Мы проследим за ним. Там у нас большая команда наблюдения. Мы все время будем с ним, Даффи. Мы заставим удачу повернуться к нам лицом. Наш парень не пойдет сегодня домой, чтобы почитать книжку перед сном. Уж столько-то о нем мы знаем. В этом мы уже убедились.
— Прости меня, — приглушенным шепотом промолвила Дафна. Но ее слова предназначались не ему, решил он. Они были адресованы очередной жертве Джонни Гармана — той, которой он прислал стихотворение. Той, которая, как Дафна боялась, должна была умереть.
Глава пятьдесят вторая
Бен вдвоем с Сюзанной прождали целый час в плавучем доме, и постепенно их охватывало беспокойство. Дафна задерживалась и, несмотря на его мольбы, Сюзанна не соглашалась оставить его одного. Со времени своего визита в парк он не прекращал думать об Эмили. Ему порядком надоела вся эта программа, разработанная Дафной и Сюзанной. Он хотел сбежать отсюда.
Сюзанна, стараясь выглядеть собранной и спокойной, предложила наведаться в полицейское управление, где, как Бен мог догадаться, ему предстояло провести несколько бесконечно скучных и тоскливых часов.
— Она позвонит, — сказал он.
— Она присутствует на этом совещании уже полтора часа. Я больше не могу оставаться с тобой, Бен. Тебе придется подождать ее в управлении.
— Я подожду ее здесь, — уже наверное в сотый раз повторил он.
— Не испытывай мое терпение, молодой человек. У тебя есть выбор — либо отправиться в нижнюю часть города, либо в Центр.
— В Центр? — возразил он. — Вы хотите сказать, что мне придется ночевать там? — Ему еще не приходилось спать там, и он не собирался создавать прецедент.
— Выбор за тобой. — Сюзанна поднялась на ноги. — Нижняя часть города или Центр?
Сама мысль о том, чтобы провести ночь в Центре для содержания под стражей несовершеннолетних правонарушителей, приводила Бена в ужас.
— Нижняя часть города, — ответил он.
Бен и Сюзанна перешагнули порог отдела по расследованию убийств.
В отделе царила кипучая деятельность, полицейские носились взад и вперед, словно на тренировке по тушению пожара, у большинства в руках были стопки документов, и все без исключения выглядели усталыми. У некоторых из кобуры виднелись револьверы, и это произвело на Бена большое впечатление.
Сюзанна останавливала то одного, то другого, расспрашивая, где можно найти Болдта или Дафну, пока наконец кто-то из полицейских не выслушал ее, после чего махнул рукой куда-то вниз по коридору, пробормотав что-то насчет лейтенанта.
Сюзанна показала на стул на колесиках, приткнувшийся у стены, и предложила Бену присесть.
— Я хочу пойти с вами, — запротестовал он.
— Немедленно! — скомандовала она, развернув его за плечи и легонько подтолкнув в спину.
Бен поплелся к стулу.
Сюзанна направилась вниз по коридору.
Впервые за долгое время Бен остался один.
Он не мог прогнать от себя мысли об Эмили. Если он сейчас встанет и просто выйдет в эту дверь…
Если он останется на этом стуле, Сюзанна отправит его на ночь в Центр для несовершеннолетних правонарушителей. Он был уверен в этом. И наоборот, их угрозы уничтожить бизнес Эмили представлялись ему несерьезными; он был нужен им в качестве свидетеля.
Бен осторожно сунул руку в карман, чтобы убедиться, что пять долларов, которые дала ему Дафна на случай непредвиденных обстоятельств, все еще там.
Он осторожно соскользнул со стула и тайком огляделся. Кажется, никто не обращал на мальчика никакого внимания. Сюзанна оставалась где-то в противоположном конце коридора, и ее нигде не было видно. Пусть она там и останется, подумал он. Небрежной походкой Бен направился к выходу, через царящую вокруг суету — обычный ребенок, ищущий уборную.
В комнате находилось человек десять или пятнадцать, но только две женщины подняли головы, чтобы посмотреть на него, и обе выдавили улыбки, так, как это делают библиотекари. Он, не останавливаясь, шагал к двери, расправив плечи и выпрямив спину — как учила его Дафна, — уверенный, что вот сейчас кто-нибудь остановит его и не даст уйти.
Но никто не сказал ему ни слова.
Бен вышел в дверь и, едва завернув за угол, со всех ног бросился бежать к лифтам.
«Эмили!» — думал он, и сердце его готово было разорваться от гордости и счастья.
Глава пятьдесят третья
Дафна знала, что с того момента, как Джонни Гармана обнаружили на «Люкс-мойке», он больше ни на секунду не останется один. Теперь кто-нибудь всегда будет держать его под наблюдением или сидеть в соседней камере. Будут адвокаты, советники, врачи, судьи и присяжные, но он больше никогда не останется в одиночестве.
На тот невероятный случай, если Гарман работал не один, если у него был сообщник помимо Холла и отца, полиция приняла все меры, чтобы не допустить его встречи лицом к лицу с их приманкой, Марианной Мартинелли.
Дополнительным источником раздражения для Дафны и Болдта стал тот факт, что телефон в доме номер 114 по Лейквуд-авеню не работал с тех самых пор, как участок перешел в собственность государства. Это стало особенно важным, потому что батареи в рации Мартинелли начали сдавать. В 4:43 пополудни вновь подключенный к линии телефон зазвонил в первый раз. Мартинелли ответила, и голос ее звучал нервно и неуверенно.
— Алло? — робко произнесла патрульная.
— Это Болдт и Мэтьюз, циркулярный вызов, — объявил Болдт.
— Вы слышите меня, Марианна?
— Да. Говорите.
Но ответил Болдт, а не Мэтьюз.
— Подозреваемый по-прежнему находится на автомойке. Мы думаем, он пробудет там до пяти часов вечера. После этого он будет находиться под постоянным наблюдением и вам будут сообщать о его передвижениях, при условии, что они имеют отношение к вашему местонахождению.
— Поняла, — ответила Марианна.
— Мы отправляем вам посылку по ЕПС,[5] — сообщил ей Болдт. — ЕПС, Мартинелли. Как поняли?
— ЕПС. О’кей.
— Там будет пожарный шлем, емкость с кислородом, кое-какие инструменты.
— И не забудьте батареи.
— Правильно, — подтвердила Мэтьюз.
— На тот случай, если он станет наблюдать за вашим домом, — предостерег ее Болдт, — мы хотим, чтобы вы ушли оттуда, выключив свет, пусть там будет темно.
— Чтобы он знал, что мальчика нет в доме. Да. Я поняла.
Молчание.
— Если все-таки он решит последовать за вами, нужно ехать куда-нибудь в определенное место, а не просто кататься по округе. Мы предлагаем вам на выбор кинотеатр или супермаркет, — сказал Болдт.
— Он может подготовить дом ко взрыву, пока меня не будет.
— Мы знаем, что он может сделать, — успокоил ее Болдт. — Ваш дом будет надежно прикрыт.
— Вы прекрасно выступили, — присоединилась к разговору Дафна, удивляясь про себя, почему Гарман не стал заглядывать в отделение для перчаток в поисках адреса. Она думала о его очередной жертве.
В 4:55 пополудни перед домом номер 114 по Лейквуд-авеню остановился грузовичок ЕПС, и Джон Ламойя, одетый в коричневую униформу, поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Он попросил Марианну расписаться в получении посылки и тихонько прошептал ей:
— Мы все болеем за тебя, Марианна.
Затем они разыграли сценку на тот случай, если кто-нибудь наблюдал за ними. Мартинелли на мгновение скрылась за дверью, а потом вернулась с рюкзаком и протянула его Ламойе, как будто бы она хотела отправить его почтой. Ламойя вернулся к грузовичку, достал и принес ей складной картонный ящик, используемый для экспресс-доставки, и несколькими быстрыми движениями сложил его. Пока он возился с коробкой, она заполнила адресную квитанцию и накладную на посылку, которая будет доставлена воздушным транспортом. Они положили рюкзак в коробку и запечатали ее.
В рюкзаке Бена лежала видеокассета, записанная скрытой камерой, установленной непосредственно в салоне «иксплорера». На кассете полицейские рассчитывали увидеть четкое изображение работы Гармана внутри автомобиля. Техническая служба с нетерпением ожидала прибытия кассеты, чтобы начать просмотр.
— Ты будешь поблизости, Джон? — спросила Мартинелли. Ей вдруг стало очень страшно.
— Я буду рядом. Сегодня вечером ты — самая популярная девчонка в городе. Не волнуйся.
— Он ведь чокнутый, правда? — Оба знали, кого она имеет в виду. Она сказала: — Я коснулась его руки. Не могу передать тебе, что я почувствовала.
— Мне нужно идти, — проговорил Ламойя. — Оставайся здесь. Он не такой умник, каким мы его считали. Стоит ему высунуться, как мы его сцапаем. Ничего сложного. — Он сунул под мышку посылку и был таков.
