Александр Гракх - Паноптикум. Книга первая. Крах
— Какая встреча, Уэйн! Извини, что с тебя не сняли наручники… — Филипс посмотрел так, будто бы действительно сожалел. — Многие типажи, подобные тебе, мнят себя этакими таинственными агентами влияния, или как там у вас говорят? Однажды, один бравый гражданин, которого привили ко мне на допрос, умудрился развязать правую руку…
Филипс замолчал.
— Хотя, возможно, я и сам виноват — не завязал ремень как следует… Так вот, этот бывший вояка не решился освобождать свою другую прикованную руку. Вместо этого, он, дотянувшись рукой до столика с хирургическими инструментами, взял оттуда скальпель и, затаившись, выжидал целую ночь, пока я не продолжу допрос… Уэйн, ты помнишь наш армейский девиз — «Удачливым сукиным сынам всегда везет»? Действительно, подхожу я, значит, к нему, завязывая фартук, и вдруг замечаю, что на его оголенном бедре сидит муха. Большая жирная муха, представляешь, Орокин? Я не шагаю к столику с инструментами, который стоит у изголовья этого вояки, а смещаюсь в сторону. Неожиданно это тело вскакивает и начинает махать перед моим носом скальпелем, пытаясь произнести какие — то ругательства в мой адрес.
Я застыл от неожиданности, наблюдая, как предатель начинает впадать в истерику, понимая, что его внезапная атака не достигла цели. Ртом, избавленным от языка, губами, покрытыми кровавой пеной, он рассказал мне о том комке напряжения и ненависти, которое копилось всю ночь в его руке, сжимающий скальпель… Хорошо, что я успел удалить ему глазные яблоки незадолго до того, как забыл пристегнуть его правую руку… Представляешь, этот гаденыш считал мои шаги, чтобы меня убить…
Орокин опустил голову и, задумавшись, слегка покачал головой. «Миру конец, — подумал он, иронично усмехнувшись, — и имя ему Алан Филипс… Как так могло произойти, что человечество, лавируя на грани катастрофы, привело к власти такую сумасшедшую личность, как Алан?»
— Алан, — тихо произнес Орокин пересохшим ртом, — ты безумец…
Филипс лишь улыбнулся, услышав этот пассаж.
— За год правления твоей марионетки, — продолжил говорить Орокин, разглядывая довольного собой собеседника, — мы проиграли Антарктику. Московия порвала с нами дипломатические отношения, а поселенцы западной Европы пытаются освободиться от протектората Акрита. А продовольственный бунт в Иерихоне? Житница метрополии сама осталась без хлеба под вашим чутким руководством. А Виктория, Алан? Ты знаешь, что в Виктории постоянные перебои с электричеством? Энергетические барьеры на южных рубежах повысили нагрузку на инфраструктуру города, обеспечивая защиту от племен и рейдеров пустоши, потому что большую часть ар мейских подразделений, расквартированных там, в срочном порядке перебросили в Антарктику…
— Проблемы всегда были и всегда будут, — Филипс надменно посмотрел на Орокина сверху вниз, — Римская Империя не раз переживала взлеты и падения…
— Алан, ты же знаешь, что вся эта чушь про Акритскую метрополию — наследницу Священной Римской Империи, всего лишь вымысел Эрика Злого, который скопировал культурные черты с ушедшей в веках цивилизации. Ты, может, забыл, что я знаю больше, чем остальные…
Филипс, поправив очки, скривил улыбку.
— Уэйн, я всегда считал тебя идеалистом. Каждый в этом мире хочет лучшей доли. И это «хотение» делает общество нестабильным и хаотичным. Идеология, хоть и выдуманная, позволяет выстраивать иерархии, что делает наше общество более управляемым. Конечно, все это делается, как сказали бы педанты, «не совсем гуманными методами», но такова природа жизни. Жизнь не «гуманна» и не «эмоциональна»… — Алан на мгновение задумался, посмотрев в потолок. — Жизнь практична… Когда падет основной враг, остальные займут своё место в этом мире в качестве акритских протекторий в течение последующих пяти — десяти лет…
— И?.. — полковник вопросительно посмотрел на торчащую из— за гранитной плиты голову Алана. — Что дальше? Весь мир будет маршировать с твоими портретами? Или, может быть, тебе воздвигнут гигантский памятник, который будет видно из космоса? Нет, Алан, космос для нас будет вне досягаемости, потому что последние ресурсы будут растрачены впустую. Проект «Зевс» не спасет тебя, Алан. Разрушив Хуанди, ты лишь похоронишь под землей те технологии по колонизации планет, которые имеются у человечества. И не забывай о «Преторианце Максимусе». Есть сведения, что технология по выводу из строя оборудования и техники, которую использовали союзники в Антарктике, имеет какое — то отношение к Марианской впадине…
Здесь следует сделать небольшой экскурс о самом глубоководном месте на Земле, которое в новую эпоху стала для подводного флота метрополии «огороженной территорией». На морских картах Марианскую впадину закрашивали красным цветом после случая, произошедшего более полувека тому назад.
23 января 2662 года одна из лучших подлодок флота метрополии — «Преторианец Максимус», не вышла на связь. В зону, где был потерян сигнал, были отправлены другие боевые подводные единицы. Но они также пропали со всех радаров. Адмиралами было принято решение исследовать подобный феномен. Но оборудование, опустившись ниже двух километров под поверхность Тихого океана, теряло энергию и навсегда погружалось в темные глубины Марианской впадины, куда никогда не проникали солнечные лучи.
Каждый в метрополии знал эту историю. Лишь немногие, включая полковника, знали ещё и то, что в район «ограниченной территории» заходят летательные аппараты союзников и подолгу стоят там, явно делая это с какой-то определенной целью. По сведениям агентов, союзники установили контакт с «подводным ковчегом», который, судя по всему, успешно пережил падение астероида.
В архивах Табулария полковник нашел косвенное тому подтверждение. Сохранившийся видеофайл запечатлел отъезд научной делегации с острова Окинава накануне падения «Анубиса». Как заметил полковник, ученые были с семьями и, судя по эмоциям, прощались с провожающими навсегда. Подводное судно, мелькавшее на фоне панорамы побережья, явно было предназначено для больших глубин. Информация о том, куда оно направлялось, в реестре отсутствовала. Предположение, что отснятый материал запечатлел первых обитателей подводного ковчега, появилось в голове Орокина после того, когда он узнал, что во времена Паноптикума институт изучения Мирового океана, имевший глубоководную исследовательскую базу на дне Марианской впадины, располагался на острове Окинава…
Но вернёмся к Орокину, который разглядывал задумчивое лицо Филипса. Полковнику даже на мгновение показалось, что тот начал понимать смысл сказанного.
— Кайпианский союз расширяет своё влияние, — продолжил Орокин, — в то время как метрополия трещит по швам, раздираемая внутренними противоречиями… Нам нужны переговоры и, поверь, Алан, я смогу обеспечить нужные дипломатические каналы…
Глава Спектрата громко вздохнул и, слегка ударив руками по поверхности стола, пожал плечами.
— Ну что ж, я все понял, полковник Орокин, можете быть свободны, — съязвил Филипс. — Уэйн, неужели ты думаешь, что я способен вилять задом перед врагом, словно блудливая потаскуха? Всё, что мне сейчас нужно, так это ликвидировать предателей, способных расшатать имперские скрепы…
— Идиот, — не сдержался полковник, — этими скрепами ты разрушишь наше государство…
— Ну вот, — вновь пожал плечами Алан, — Уэйн, я не желаю разговаривать с тобой языком оскорблений. Теперь я буду говорить коротко и ясно…
Достав лист бумаги из ящика, Филипс положил его перед собой на стол.
— Итак, Уэйн, все, что мне от тебя нужно, так это твоя подпись. На этой бумаге твоё признание, где ты чистосердечно рассказываешь о том, что ты двойной агент, работавший на разведку союзников. Именно ты передал Николасу Вайсу яд, с помощью которого он убил Императора Мартина Храброго в надежде захватить престол. Кроме того, благодаря тебе, союзники получили секретную информацию о наших военных технологиях, — пробегая глазами по строчкам документа, Алан поднял взор на молчащего Уэйна. — Вследствие этих действий, противник нанес ощутимый удар по нашим силам в Антарктике, поставив военную компанию на грань катастрофы…
— Алан, — перебил Орокин, — ты предлагаешь мне пустить пулю себе в висок…
Филипс, поправив очки, с удивлением посмотрел на полковника.
— Конечно, Уэйн, но это так по — офицерски… Ты ведь не хочешь превратить идущую свидетелем по этому делу Рамину Джоши в одну из обвиняемых?
Да, Орокин был уверен в том, что без Рамины здесь не обойдется.
— Пойми, — продолжил Филипс, — её положение — это твой выбор. Либо она продолжит заниматься своими микробами дальше, живя изолированно, но всё же комфортно, либо её ждет место рядом с тобой на скамье подсудимых… Николас Вайс готов дать показания на вас обоих, да и она, я думаю, не будет против рассказать о ваших преступных деяниях. Во всяком случае, в этом вопросе мы можем оказать ей самую посильную помощь…
