Ю Несбё - Леопард
ПОГИБ В ЛАВИНЕ
Он машинально осветил фонариком стену над столом и увидел, кроме нескольких синих пятен, всех их. Они висели там.
Все вместе.
Марит Ульсен, Шарлотта Лолле, Боргни Стем-Мюре, Аделе Ветлесен, Элиас Скуг, Юсси Колкка. И Тони Лейке.
Харри сосредоточился и попробовал дышать поглубже. Чтобы усваивать информацию байт за байтом. Фотографии вырезаны из газет или распечатаны, вероятнее всего с сайтов новостей в интернете. За исключением фотографии Аделе. Сердце Харри стучало глухо и мощно, как басовый барабан, пытаясь перекачать в мозг побольше крови. Ее фото было отпечатано на фотобумаге. Судя по зернистости, снимок могли сделать телеобъективом, а потом сильно увеличить. На фотографии видно боковое стекло автомобиля. На переднем сиденье, которое почему-то все еще в полиэтиленовом чехле, в профиль сидит Аделе, и из шеи у нее что-то торчит. Большой нож с блестящей желтой рукояткой. Харри заставил себя отвести глаза. Под фотографиями в ряд развешаны письма, некоторые распечатаны с компьютера. Харри прочитал начало одного из них:
ВСЕ ОЧЕНЬ ПРОСТО. Я ЗНАЮ, КОГО ТЫ УБИЛ.
ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, КТО Я, НО ЗНАЕШЬ, ЧТО МНЕ НАДО.
ДЕНЬГИ. ЕСЛИ НЕТ, ТО ПРИДЕТ ЗЛОЙ ДЯДЬКА ИЗ ПОЛИЦИИ. ПРОСТО, НЕ ПРАВДА ЛИ?
Это было еще не все, но он не стал читать, а заглянул в самый конец письма. Ни подписи, ни прощальных слов. Инспектор стоял в дверях. Харри услышал, как его рука шарит вдоль стены, а сам он бормочет: где-то здесь должен быть выключатель.
Харри посветил на синий потолок, на четыре большие трубки ламп дневного света.
— Наверное, — сказал он и вновь стал светить на стену, повыше синих пятен, пока свет фонарика не упал на листок бумаги, прикрепленный справа от фотографий. В мозгу зазвучал сигнал тревоги. Листок оборван с одного края, бумага линованная, и на ней что-то написано в столбик. Но другим почерком.
— Вот он, — сказал инспектор.
Почему-то Харри вдруг подумал о лампе над столом. И о синем потолке. И о запахе аммиака. И понял, что чувство тревоги вызвано совсем не бумажкой.
— Не надо… — начал Харри.
Но было уже поздно.
В техническом смысле взрыв этот не был взрывом, но — так будет написано в рапорте, который начальник пожарного наряда подпишет на следующий день, — пожаром взрывоподобного характера, вызванным искрой из электропроводки, подсоединенной к емкости с аммиаком, который, в свою очередь, воспламенил ПСГ: им был выкрашен весь потолок и на стены нанесены пятна.
Харри хватал ртом воздух, хлынувший в помещение, но одновременно разгорелось и пламя, голове вдруг стало ужасно жарко. Он на автомате рухнул на колени и провел руками по волосам, пытаясь определить, не загорелись ли они. Когда Харри снова посмотрел по сторонам, горели стены. Хотелось вздохнуть, но он подавил в себе этот рефлекс. Встал на ноги. До двери всего два метра, но он должен вынести… он кинулся к листку. К исчезнувшей страничке из гостевой книги в Ховассхютте.
— Отходи! — Инспектор стоял в дверях с огнетушителем под мышкой и шлангом в руке.
Как при замедленной съемке, Харри увидел брызнувшую из огнетушителя струю. Увидел, как коричневая, золотистая жидкость вырвалась из шланга и ударила в стену. Коричневая, хотя вещество должно быть белым, жидкость, хотя ему следовало быть порошкообразным. И прежде чем он пригляделся к пламени, которое вздымалось уже до высоты человеческого роста и с ревом рвалось к нему с тех мест, куда попадала жидкость, прежде чем почувствовал запах бензина, прежде чем увидел, как пламя спешит по бензиновому ручейку к инспектору, который в шоке стоит в дверном проеме, продолжая жать на пуск, Харри понял, почему огнетушитель, словно напоказ, висел на стене в столовой, там, где не заметить его было невозможно, такой красный и новый, будто кричал, чтобы им непременно воспользовались.
Плечо Харри смело полицейского, врезавшись в него на уровне живота, и тот под тяжестью ринувшегося вперед старшего инспектора спиной въехал в столовую. Харри оказался сверху.
Скользнув под стол, они опрокинули пару стульев. Инспектор, которому не хватало воздуха, яростно жестикулировал и показывал на что-то, по-рыбьи открывая и закрывая рот. Харри обернулся. Охваченный пламенем красный огнетушитель с рокотом катился к ним. Шланг распадался на куски, несло горелой резиной. Харри вскочил, увлекая за собой полицейского, он тащил его к двери, а в голове безостановочно тикал обратный отсчет времени. Выпихнув шатающегося инспектора из столовой, на галерею, Харри толкнул его и сам упал на пол, когда произошло то, что начальник пожарного наряда в своем рапорте назовет взрывом, который выбил окна, и пламя охватило всю столовую.
Моя монтажная, где я делал вырезки, горит. Это показывают в новостях. Твое дело — служить и защищать, а не ломать и уничтожать, Харри Холе. Так что ты за это заплатишь. А если откажешься, я заберу у тебя то, что тебе дорого. Это делается за секунду. Ты и не догадываешься, насколько легко это сделать.
Глава 66
Дотушивание пожара
На Нюдален спустилась вечерняя темень. Харри в шерстяном одеяле, наброшенном на плечи, и с бумажным стаканчиком в руках стоял рядом с Бьёрном Холмом и наблюдал за тем, как пожарные ныряли в огонь, вынося последние ведра с ПСГ, которым суждено было все-таки покинуть фабрику «Кадок».
— Значит, он там пришпилил к стене фотографии всех убитых? — спросил Бьёрн Холм.
— Да, — ответил Харри. — За исключением той проститутки из Лейпцига, Юлианы Верни.
— А что насчет листка? Ты уверен, что он из гостевой книги в Ховассхюте?
— Да. В Ховассхютте я видел гостевую книгу, там были точно такие же страницы.
— Выходит, ты стоял в полуметре от листка, на котором, вероятно, было имя седьмого, но ты его не видел?
Харри пожал плечами:
— Может, мне уже нужны очки для чтения. Все случилось очень быстро, Бьёрн. И мой интерес к этому листку пропал, как только я сообразил, что инспектор поливает все бензином.
— Да нет, я не имел в виду…
— Там еще висело несколько писем. И то, что я успел прочитать, было похоже на письмо шантажиста. Может, его уже кто-то разоблачил.
Они увидели, что к ним направляется пожарный. Его одежда при ходьбе громыхала и скрипела.
— КРИПОС, да? — проревел мужчина голосом, который очень подходил к его шлему и сапогам. Каждый жест выдавал в нем начальника.
Харри помедлил, но потом утвердительно кивнул, зачем все усложнять?
— Что там у вас на самом деле произошло?
— Надеюсь, ваши люди со временем намэто расскажут, — сказал Харри. — Но думаю, мы можем утверждать одно: кто-то оборудовал внутри бесплатный офис и разработал четкий план, что должно произойти, если туда нагрянут нежданные гости.
— Вот как?
— Я должен был заподозрить неладное, когда увидел лампы дневного света на потолке. Если бы они работали, преступнику не было бы нужды пользоваться настольной лампой. Выключатель был подсоединен к чему-то еще, к какому-то воспламенителю.
— Вы полагаете? Ладно, завтра с утра пришлем сюда экспертов.
— А как она выглядит? — спросил Холм. — Комната, где все это началось?
Пожарный смерил его взглядом:
— ПСГ на потолке и на стенах, парень. Ты сам-топредставляешь, как она может выглядеть?
Харри устал. Устал от выволочек, устал бояться, устал оттого, что они все время опаздывают. Но именно сейчас он особенно устал оттого, что взрослым мужикам никак не надоест играть в «царя горы». Харри говорил тихо, так тихо, что пожарному пришлось слегка наклониться вперед:
— Если вас действительно интересует, что думает мой эксперт о помещении, в которое вы только что послали чертову кучу своих сотрудников, то я предлагаю дать нам точный, исчерпывающий ответ. Дело в том, что там сидел человек и планировал убийства. Всего — семь или восемь убийств. И потом осуществил их. И нам оченьважно знать, найдем ли мы там хоть какие-то следы, которые помогут нам остановить этого очень-очень плохого человека. Я понятно выразился?
Пожарный выпрямился. Кашлянул:
— ПСГ — это очень…
— Послушайте. Мы вас спрашиваем о результате, а не о причине.
Лицо пожарного приобрело багровый оттенок, и не только из-за горящего ПСГ.
— Комната выгорела. Выгорела полностью. Бумаги, мебель, компьютер, все.
— Спасибо, шеф, — сказал Харри.
Двое полицейских стояли и смотрели в спину уходящему пожарному.
— Мойэксперт? — повторил Холм. На лице у него было такое выражение, словно он проглотил какую-то гадость.
