Том Клэнси - Долг чести
– Сэр, у меня есть информация, полученная от еще одного независимого источника относительно репутации этого человека. – Он повторил все, что узнал от Крис Хантер.
– Ты говоришь, что, по твоему мнению, он приказал убить молодую девушку и заставил свою полицию закрыть дело? И знаешь, что ему нравятся подобные извращения? – Лицо
Дарлинга покрылось краской гнева. – И настаиваешь, чтобы я протянул ему оливковую ветвь? Что случилось с тобой, черт побери? Джек сделал глубокий вдох.
– Согласен, господин президент, я заслужил ваш упрек. Но вопрос стоит сейчас так: как нам поступить? Выражение на лице Дарлинга смягчилось.
– Извини, Джек, ты не заслужил этого.
– По правде говоря, заслужил, господин президент. Я мог бы отдать приказ Мэри-Пэт вывезти ее домой гораздо раньше, но не сделал этого… – с грустью заметил Райан. – Я не ожидал, что события будут разворачиваться с такой быстротой.
– Такое случается со всеми, Джек. Итак, что делать сейчас?
– Мы не можем обратиться к советнику по юридическим вопросам в нашем посольстве, потому что еще «не знаем» о случившемся. Думаю, однако, что следует предупредить ФБР о необходимости проверки обстоятельств ее смерти, после того как получим официальное уведомление. Я могу позвонить Дэну Мюррею.
– Это правая рука Шоу, занимающийся решением особо важных проблем? Райан кивнул.
– Да, мы с Дэном давно знаем друг друга. А вот что касается политических аспектов, то я не уверен. Только что прибыла телевизионная запись первого выступления Гото в качестве премьер-министра. Мне хотелось, чтобы вы знали, с кем имеете дело, прежде чем начнете ее читать.
– Скажи мне, Джек, сколько, по твоему мнению, таких подонков стоит во главе разных государств?
– Вы знаете это лучше меня, сэр. – Райан на мгновение задумался. – Вообще-то нельзя считать, что это так уж плохо. Они слабые, господин президент. И трусливые. Если уж у вас есть враги, пусть у этих врагов будет побольше уязвимых мест.
Но ведь Гото может приехать к нам с государственным визитом, подумал Дарлинг. Нам придется разместить его в Блэйр-хаус, напротив Белого дома, дать банкет в его честь, мы выйдем в Восточный зал, будем произносить трогательные речи,.поднимать бокалы за здоровье друг друга и пожимать руки, словно близкие друзья. Черт бы его побрал! Дарлинг открыл папку с речью Гото и пробежал глазами первую страницу.
– Ну и сукин же сын! «Америка должна понять», представляешь?
– Гнев, господин президент, не лучший советчик в решении проблем.
– Да, ты прав, – согласился Дарлинг. Он помолчал, и затем на его лице появилась лукавая улыбка. – Насколько я помню, горячность относится и к числу твоих недостатков, верно?
Райан кивнул.
– Да, сэр, меня не раз упрекали в этом.
– Ну что ж, после возвращения из Москвы нам придется заняться двумя крупными вопросами.
– Тремя, сэр. Нужно будет принять решение относительно Индии и Шри-Ланки. – По выражению лица Дарлинга Джек понял, что президент позволил себе забыть об этом.
***Впрочем, Дарлинг задвинул в дальний угол своей памяти еще одну проблему.
– Сколько времени мне придется ждать? – бросила мисс Линдерс.
Мюррей видел на ее лице отпечаток страданий еще более отчетливо, чем они слышались в словах женщины. Но как ему объяснить это? Уже став жертвой преступления, ей пришлось покинуть убежище, в котором она скрывалась столько времени, и открыть душу множеству незнакомцев. Подобная процедура болезненна для всякого, но для нее в особенности. Мюррей был искусным и опытным следователем, умел допрашивать людей. Он знал, как утешить человека, как ободрить его, как выудить нужную информацию. Он был первым сотрудником ФБР, который выслушал ее рассказ, полный кричащей боли, и в результате превратился в одного из знатоков морального состояния пострадавшей в не меньшей степени, чем доктор Гоулден. Затем мисс Линдерс допрашивала еще пара агентов ФБР, мужчина и женщина, специализирующиеся на расследовании подобных преступлений. После этого ею занялись два разных психиатра, беседы которых по необходимости были не слишком дружескими, поскольку от них требовалось, во-первых, установить окончательную правду и, во-вторых, дать понять мисс Линдерс, с какой враждебностью ей придется столкнуться в дальнейшем. В процессе всего этого, понял Мюррей, Барбара Линдерс перенесла еще более мучительные страдания, чем раньше. Ей пришлось заставить себя рассказать всю правду сначала доктору Гоулден, затем сделать то же самое для Мюррея, далее еще и еще. А теперь ей предстояло столкнуться с самым трудным испытанием, поскольку некоторые члены юридического комитета Конгресса были союзниками Эда Келти и потому пожелают отнестись к свидетелю с максимальной жесткостью, чтобы завоевать расположение вице-президента или продемонстрировать свой профессионализм и беспристрастие как юристов. Барбара знала это. Мюррей сам провел ее через предстоящее испытание, сам задавал ей вопросы, иногда жестокие и неожиданные, причем всегда им предшествовало мягкое объяснение вроде такого: «Вас могут спросит также вот о чем…».
Все это оказало воздействие на нее, и тяжелое воздействие. Барбара – теперь они стали слишком близкими знакомыми, чтобы он продолжал думать о ней как о мисс Линдерс, – продемонстрировала незаурядное мужество, какое только можно ожидать от жертвы подобного преступления, и даже больше. Однако мужество не появляется само по себе. Оно похоже на счет в банке. С него можно снять всего лишь определенное количество денег, а затем придется остановиться, до тех пор пока на депозит не поступят новые средства. Однако лишь ожидание того неизвестного ей дня, когда ее вызовут в Конгресс, когда ей придется занять место в зале заседаний и сделать вступительное заявление перед телевизионными камерами, ощущение, что ей придется обнажить свою душу перед всем миром, – все это походило на то, что ночь за ночью в банк приходит грабитель и похищает часть запаса ее внутренней решимости, накопленной с таким трудом.
Но и для Мюррея все это было непросто. Он провел следствие, собрал материалы для судебного дела, подготовил прокурора, но среди тех, кто принимали участие во всем этом, он был ближе всех к Барбаре. Это ему предстояло убедить ее, продемонстрировать этой женщине, что мужчины не похожи на Эда Келти, что и для мужчин подобный поступок является столь же отталкивающим, как и для женщин. Он был для Барбары защитником справедливости. Разоблачение и последующее наказание преступника стало теперь целью его жизни в еще большей степени, чем для нее.
– Барбара, ты должна держаться, крошка. Мы накроем этого мерзавца, но не сможем добиться желаемого результата, если только не… – Он продолжал говорить, произнося правильные слова, стараясь вкладывать в них убеждение, которого не испытывал. С каких это пор политика начала влиять на уголовное право? Закон нарушен. У них подготовлены свидетели, есть вещественные доказательства, но теперь их заставляют ждать, а это причиняет не меньший вред истцу, чем жесткий допрос любого адвоката, защищающего ответчика.
– Но время уходит!
– Еще две недели, может быть, три, и мы возьмемся за дело, Барбара.
– Послушай, Дэн, я ведь понимаю, что-то происходит, верно? Ты не считаешь меня такой уж дурой, а? Теперь он перестал выступать с речами, открывать новые мосты и тому подобное. Кто-то предупредил его, и сейчас он готовится к защите, правда?
– Мне кажется, Барбара, что президент намеренно держит его рядом с собой, для того чтобы, когда дело начнется, он не смог опереться на свою популярность в качестве средства защиты. Президент на нашей стороне, Барбара. Я лично проинформировал его о ходе расследования, и он сказал: «Преступник есть преступник, кем бы он ни был» – и я передаю тебе его точные слова.
Она посмотрела на него влажными глазами. В них отражалось отчаяние.
– Я не выдержу, Дэн.
– Нет, Барбара, выдержишь, – солгал он. – Ты сильная, умная и смелая женщина. Ты просто обязана пройти через это испытание. Это он не выдержит, а не ты. – Дэниел Е. Мюррей, заместитель помощника директора ФБР, протянул руку через стол. Барбара Линдерс сжала ее своими пальцами, словно ребенок руку отца, заставляя себя верить ему, полагаться на него, и Дэна охватило чувство стыда, потому что ей приходится платить такую цену из-за того, что президент Соединенных Штатов вынужден подчинить уголовное расследование политическим требованиям. Возможно, это имеет смысл в глобальном масштабе, однако для полицейского глобальные масштабы ограничиваются обычно одним преступлением и одной жертвой.
16. Полезная нагрузка
К окончательному этапу в приведении ракет H-11/SS-19 в боевую готовность можно было, вполне естественно, приступить, только получив приказ от премьер-министра страны. В некотором отношении заключительная стадия работ разочаровала инженеров. Первоначально они надеялись вооружить все ракеты полным комплектом боеголовок – по крайней мере по шесть к головной части каждой «птички», но для этого обязательно пришлось бы провести испытательный запуск с включением последней ступени, а это сочли слишком опасным. Секретность проекта, решили руководители, намного важнее количества боеголовок. Кроме того, в дальнейшем это всегда можно исправить. Стыковочный круг русской конструкции в верхней части ракеты был оставлен без изменений именно по этой причине, а пока хватит и десяти ракет с одной ядерной боеголовкой на каждой.
