Свадьба вампира - Евгений Бугров
– Любимая, прости. Я был не прав. Что ты в самом деле?
Плач только усилился. Черт. Он начал бормотать ласковые слова, надеясь лишь, что она услышит и поймет, что он ее любит и вовсе не собирается обижать, ни тем более обладать, да, он согласен, он дает слово, что никогда к ней не прикоснется, пока она сама ему не разрешит. Подействовало?.. Всхлипы прекратились, она села и посмотрела так виновато, что он сам чуть не расплакался, и очень бережно ее обнял. Первый поцелуй был осторожным, второй смелым, а третий уже страстным, вот-вот одежды полетят на пол. Любовное томление достигло апогея, и вдруг где-то совсем рядом, в углу спальни раздался шорох.
– Крыса! – вскрикнула Пума, вцепившись ногтями ему в плечо. – Не уходи, пожалуйста.
– Я не ухожу, – он ослеп от страсти и оглох. Весь мир пусть рухнет или поднимется вулкан, никуда он не уйдет, с места не встанет, так упоительна невеста. – Здесь крыс не бывает. Поцелуй, пожалуйста, – он попытался ее обнять, притянуть крепче, тут шорох повторился.
– Серж! Я боюсь!
На этот раз он тоже услышал. Звук был громкий. В углу, за шкафом. Неужели крыса? Или мышка. Пришлось вставать. Пума не хотела его отпускать, словно он был соломинкой, а бедная девушка тонула в пучине, вот и цеплялась за него. Инстинкт самосохранения. Он оторвал от себя ее хрупкие пальчики, ободряюще улыбнулся, смелым пионером подошел к шкафу и распахнул. Он хотел ее позвать, чтобы убедилась, нет никакой крысы, но возглас застрял в его глотке. Отшатнувшись, он захлопнул створку. Покачнувшись, схватился за спинку кровати, повернулся, глаза у него лезли из орбит. Опять приступ?
– Крыса, да? Большая! Серж, не молчи, мне страшно.
– Там… – Ежов хватал ртом воздух. – Там Валерка.
– Опять, да? Серж. Не надо, не пугай меня, – Пума захныкала. – Это не смешно. Пожалуйста!
Ежов вдруг засмеялся, вначале тихо, потом громче, как в мастерской, когда Рахит сказал, что это Карлуша мог написать письмо. Он хохотал во все горло, это мужская истерика. Пума наблюдала за спятившим женихом, не зная, что делать, звать на помощь? И снова смех прервался, как и в прошлый раз, внезапно. Ежов выпрямился, словно кол проглотил. Лицо позеленело, вероятно, затошнило. Он зажал ладонью рот, и чуть не бегом – стремительно покинул спальню. Не хватало ему наблевать прямо в спальне, на глазах невесты. Следовало ожидать, что Пума последует за ним, вряд ли рискнет остаться наедине со шкафом, вместо этого она сказала сама себе:
– Все нормально.
Пума сидела на кровати в свадебном платье, как сидят на вокзале. Наверно, так ожидают конца света, а его все нет и нет. Или в очереди на флюорографию, ерунда, а волнительно. Или очередь на прививку, или к стоматологу. Губы шевелились, словно она мысленно повторяла текст. Да, больше похоже на ожидание перед экзаменом. Вроде бы знает, всю ночь учила, а повторить не мешает, вот и сидит, чертей гоняет по лабиринтам мозговых извилин. И вот, дождалась. Дверь без стука открылась, в комнату, не спрашивая разрешения, бесшумно зашел Рахит, это за ним водится. Постоял, привыкая глазами к полумраку, и так же бесшумно направился мимо нее к стенному шкафу. Пума вскочила, и храбро преградила путь.
– Убирайся! – зашипела она, нацелив когти ему в лицо.
Китайца женщиной не напугаешь, недаром участвовал в боях без правил, но ведь это невеста шефа. Нельзя. Он поймал ее руки, рывком развернул и несильно оттолкнул. Она упала в кровать, а он продолжил путь, словно взбирался на Гималаи. Ох, уж эти китайцы, упорные они, работяги, а русских женщин не знают. Она прыгнула ему на спину, как рысь на загривок, обхватила руками и ногами, и опрокинула в кровать, прямо на брачное ложе. Рахит пикнуть не посмел, молча барахтался в женских объятиях, пытаясь вывернуться, как уж на сковородке, удалось перевернуться. Дверной замок тихо щелкнул. Рахит лежал на невесте в естественной позе, при этом ее пятки были сцеплены у него за спиной, а головы соприкасались лицами. В панкратионе такое бывает. Мутузят друг друга, болевые приемы, удержания, но то мужики дерутся, а тут баба лежит, и мужик на ней сверху, руками в ложе уперся. Самое обычное дело, и кому докажешь, что это именно сражение, почти драка? Она схватила его за голову, приподнялась и впилась в губы поцелуем, застонала сладко, и отпустила. Вот ведь сука, подумал Рахит, вскакивая с кровати. Но ужас был впереди. Посреди спальни стоял человек в черном колпаке с прорезью для глаз. Пума хихикнула. Нарочно?
Рахит вытянулся по стойке смирно, слова излишни. Он проник в спальню, пытался изнасиловать невесту, и попробуй оправдаться, если факт налицо, и что она его сама повалила, еще хуже. Человек в черном колпаке указал на дверь. Рахит двинулся мимо, зачем спорить, и уже бы вышел, но сзади на плечо легла ладонь. Вторую руку человек положил на темя, словно собирался благословить. Раздался хруст шейных позвонков. Китаец повалился бесшумно, как и ходил при жизни. Человек повернулся всем телом к Пуме, выставил руку и поманил всей кистью, так в кино вызывают на бой. Но там кино, а тут невеста. Она поднялась в гипнозе, как мартышка, которую зовет удав, медленно приблизилась. Человек скрюченным пальцем залез ей под воротничок кружевного платья, грудь ее вздымалась. Она вздрогнула от пальца и замерла, не сводя глаз с прорези, где жарко блестели зрачки. Вторая рука присоединилась с другой стороны груди, она подалась назад, но тут от рывка в стороны платье с треском разорвалось надвое. Шелковые лоскуты распались, как лепестки на розе. Как кожура на банане. Попробуй закричать, он ее разом убьет, даже Рахит пикнуть не успел. Но она имела оружие, роскошное тело. Пума ладонями, изогнувшись, освободила бедра, и выступила из распавшейся кожуры, как Дюймовочка из тюльпана. Только бюстгальтер и трусики остались на ней. Она прекрасна! А что чудовище? Как в сказке испытание, надо чудо-юдо поцеловать, и да обратится чудовище в расколдованного принца. Но то в сказке, а в жизни бывает, что деваться-то и некуда. Это как на экзамене: знаешь или нет, отвечать надо. Пума отступила на шаг и призывно улыбнулась.
– Хочешь меня? – еле слышно прошептала.
Он услышал или понял по движению губ. Может, глухонемой? Молчит и дышит.
– А если муж придет, – прошелестела она, и завела руку за спину, лифчик упал. – Ты закрыл дверь? – странный стриптиз продолжался, поползли трусики. Чудовище сглотнуло слюну, не
