Первый шедевр - Яков Калинин
Время перехватить инициативу в свои руки. Хватит отвечать – время задавать вопросы!
– Это очень долгая история, Рэймонд. И связана она с войной и наркотиками. Вы действительно хотите ее слушать?
– Пожалуй, вы знаете обо мне гораздо больше, чем я о вас. Время наверстать упущенное, – Рэй наконец-то смог улыбнуться, сверкнув своим железным зубом.
* * *В Брайтон-Бич машина Грегори завернула в глухой темный переулок, еще не рассвело. Он открыл багажник и стал доставать тело Лапши, завернутое в кусок холста и полиэтиленовые мусорные мешки.
– То есть это все? Никаких поисков укромного места, кислоты, щелока – просто выкинуть? – Тим наблюдал, как Грег уронил сверток с трупом на асфальт.
– Во-первых, мы не в Вирджинии Уотер, а в Нью-Йорке: труп убитого бомжа – это обычное дело… – он волоком потащил сверток до мусорного бака. – Во-вторых, никто не станет его искать, а если найдут…
– И ты считаешь, что можно разбрасывать трупами туда-сюда? Тебя рано или поздно заметят и арестуют!
Щелк. Всплывший в сознании звук затвора фотоаппарата спровоцировал град мурашек по шее Грега.
Просто жуткое воспоминание навязчивого кошмара – не стоит впадать в паранойю.
– Я не собираюсь разбрасываться трупами, – сказал Грег, открывая крышку мусорного контейнера. – У него в организме полбутыля виски. Наверняка, если будет расследование, решат, что его прибили собутыльники.
– Ага, и завернули его в холст. Гениально, полковник Сандерс!
– Хватит меня так называть, – Грегори перевалил верхнюю половину трупа в бак и держал ноги. – Мало ли, что бомжи подбирают на улице, чтобы согреться.
Он скинул ноги Лапши в бак, подобрал из-под него несколько мусорных пакетов и положил сверху, чтобы прикрыть труп.
– Это русский район, – заметил Тим. – Почему ты приехал к русским?
– Мне кажется, они не сразу вызовут полицию.
– Возможно, твою машину заметили. Или вскоре заметят.
– Значит, надо убираться как можно скорее.
Грегори нырнул в салон своего «Поло» и поехал домой – к Оливии. Он не предвкушал от своего возвращения ничего хорошего: она явно злилась, а у него не осталось сил, чтобы искать нужные слова. Все мышцы гудели, глаза слипались, но надо было как-то осилить последний и самый сложный рубеж.
Приехав и поднявшись к квартире, он осторожно и очень тихо вставил ключ в замочную скважину и повернул. Внутри царила абсолютная тишина. Грег осторожно снял обувь и на цыпочках крался в ванную-комнату.
– Дорогая, я дома! – гаркнул Тим за спиной.
– Тише ты! – прошипел Грег.
Из спальни послышались энергичные шаги злой беременной женщины: Лив вышла в прихожую в коротенькой шелковой ночнушке и с опухшим лицом. Она была не просто зла. Она была в ярости.
– Убирайся туда, где ночевал, сраный козел, – Лив с ходу пошла в атаку.
– Да! Иди трахаться с безголовой курицей, урод! – невидимо поддержал ее Тим.
– Оливия, послушай меня, – начал Грег, но быстро понял, что слушать его никто не будет.
– Я сказала: иди к черту, Грегори! Только ты можешь оставить ночью свою беременную жену одну, потому что «расстроился»!
– Но я же…
– Ты такой ранимый, когда дело касается тебя, но в то же время тебе так плевать на других людей. На собственную жену, беременную твоим ребенком!
– Лив, прости меня! Я действительно совершил ошибку, окей?
– Хоккей! Знаешь, почему ничего не «окей»? Потому что тебе на меня посрать. Каждый раз ты извиняешь и продолжаешь творить ровно ту же самую херню! И мы уже который год все ходим по кругу, и каждый чертов раз ты извиняешься, а потом просто забываешь, за что извинялся.
– Похоже, она обдумывала свою речь всю ночь, пока ты возился с трупом Лапши.
– Что я тебе такого сделала? За что ты со мной так обращаешься?!
– Лив, я… Я говорил, что работаю над картиной для Омовича…
– У тебя на первом месте должен быть не Омович, а я! Я! – крикнула Оливия.
– Так я и делаю это ради тебя, Лив. Ради будущего ребенка, нашей семьи, – слова Грега казались убедительными, но только ему.
– Мне не нужны деньги Омовича! Мне нужно чувствовать себя любимой и защищенной, – она сжала кулаки. – Нужно, чтобы ты ночью был рядом, а не шарахался хер пойми где!
Она стукнула его кулаками в грудь и заплакала. Грегори обнял ее за плечи и прижал лицом к груди, но не прошло и десяти секунд, как она отстранилась.
– Фу… боже… От тебя воняет… – она не смогла договорить, ее прервал рвотный позыв.
Оливия убежала в ванную и склонилась над унитазом, готовая извергнуться, упершись обеими руками в сидение. Грегори встал в дверном проеме:
– Я… Я говорил, что мой эксперимент в студии провалился: 15 галлонов свиной крови вылились на пол и залили всю студию…
– Ты не помогаешь… – сквозь позывы крикнула Лив.
– Ты
