Ричард Дейч - Карта монаха
— Что?
— Что будем делать с Женевьевой? Нельзя ее здесь оставлять, — произнес Симон.
— Знаю.
— Майкл, она сейчас в месте, которого больше всего боялась, с этим человеком, своим сыном, от которого скрывалась. Джулиан отобрал у нее деньги, приют, лишил ее всего, кроме жизни, и я опасаюсь, что сейчас он намерен забрать и это последнее.
Майкл, расстроенный, не нашелся что сказать. Женевьева была ему другом, из-за нее все началось; он был полностью согласен с Симоном, но при этом просто не знал, как спасти одновременно и ее, и Сьюзен. Не говоря ни слова, он повернулся и двинулся к ангару, Буш и Симон за ним. По трапу друзья поднялись в самолет.
Симон поставил свою объемистую сумку на стол для переговоров. Майкл развернул и расстелил на столе карту комплекса, полученную от Келли.
Из кабины показался Келли со свежим полотенцем на шее и двинулся в хвостовую часть салона. Его вид выдавал крайнее изнеможение, глаза блуждали.
— Можно спросить тебя кое о чем? — спросил Майкл, когда Келли проходил мимо.
Келли остановился и посмотрел на Майкла.
— Сколько, по твоему впечатлению, там охранников?
— Мне нужно принять душ, чтобы прояснилось в голове. Поговорим после этого.
— Но хотя бы примерно?
— Пятьдесят с чем-то. — И он скрылся за дверью.
Майкл посмотрел на Симона, ожидая его реакции.
— Многовато, — покачал головой Симон.
— Мы даже не знаем, где они держат Сьюзен, — вступил в разговор Буш. — Мне не хотелось бы опять выступать в роли пессимиста…
— Ну так и не выступай, — отрезал Майкл.
Сейчас нельзя допускать, чтобы перед внутренним взором замаячил образ поражения.
Расстегнув молнию сумки, Симон извлек свой запас оружия. Винтовки, пистолеты, «семтекс», зажигательные бомбы. Разложив все это на столе, он выбрал винтовку и принялся ее разбирать, проверяя состояние дула, бойка взрывателя, патронника.
Буш достал свой револьвер, тот самый, которым отстреливался во время схваток под Кремлем, полученный от Фетисова. Выдернув обойму с холостыми патронами, он выбросил ее вместе с двумя запасными картриджами в корзину для мусора.
Симон воззрился на него.
— Что ты делаешь? Нам понадобится все, что мы только сумеем найти.
— С этими пулями можно добиться одного — быстрее убьют. Они все холостые.
— Этого никогда нельзя утверждать.
Достав пули из корзины, Майкл положил их на стол. После чего погрузился в изучение карты. Карта не отличалась детальностью, однако из нее вполне можно было понять общую конфигурацию и составить себе представление о расположении строений.
— Келли заявляет, что его прятали в главном здании. Держу пари, там же заключена и Сьюзен.
— Откуда такая уверенность? — осведомился Буш.
— Ниоткуда. Но я убежден, если просмотреть видеозаписи их системы охраны…
— А про пятьдесят с лишком охранников ты не забыл?
— Ох! — Майкл поднял руки, словно сдаваясь. — Нет, конечно, не забыл. Но нужен какой-то отвлекающий маневр. — Майкл посмотрел на друзей.
— Может, перерезать провода? — предложил Буш.
— Не сомневаюсь, у них припасены генераторы аварийного снабжения лабораторий и зданий, — возразил Майкл, не сводя глаз с Симона. — Есть идеи?
— Я уже подумал об этом. Если будем смотреть видеозаписи охранной системы, можно попытаться одновременно найти Женевьеву. — Симон повернулся к Бушу. — Но мне понадобится помощь.
— Ты и я? — воскликнул Буш. — Предлагаешь работать вместе? Ущипни меня!
— Что у тебя на уме? — с сомнением спросил Майкл.
— Я найду Женевьеву. И одновременно подниму страшный шум.
— А Джулиан? — произнес Буш.
— Его мы отложим на следующий день, — усмехнулся Майкл.
Симон ответил сердитым взглядом.
— Если представится возможность, я ею воспользуюсь, — пообещал он.
— Симон, — попытался урезонить его Майкл. — Мы здесь для того, чтобы спасти Сьюзен — и если получится, то и Женевьеву тоже.
— Я знаю. — Симон кивнул. — Только в том случае, если представится возможность.
От этих слов у Майкла по спине побежали мурашки; он знал, что Симон из тех, которые не дожидаются возможности, а создают ее. Майкл опасался, что попытка проникнуть на территорию комплекса Джулиана повлечет за собой гораздо больше сложностей и опасностей, чем можно было предполагать. Однако самую большую тревогу вызывала решимость в глазах Симона. Он намерен спасти Женевьеву во что бы то ни стало. Однако это не все. У Симона на уме что-то еще.
Майкл закрыл дверцу пилотской кабины.
— Ты не все мне сказал.
На пульте управления горели индикаторы, колебались стрелки. Симон и Майкл были одни.
— Сейчас не до сюрпризов, Симон. Ты понимаешь это не хуже меня. Что ты скрываешь?
Симон посмотрел на Майкла. Было видно, что он собирается с духом. И наконец…
— Тебе известна история моих родителей: как мой отец похитил, изнасиловал и пытал мою мать, а потом скрылся.
Симон в общих чертах повторил историю, которую рассказывал Майклу ранее.
— Но долго скрываться у него не получилось; я не раскаиваюсь, что убил его — так же, как не сожалею о трех годах тюрьмы. На коже женщины, которую любил, он вырезал и выжег ужасные, зловещие символы. Поэтому когда она вновь стала носить рясу и другие атрибуты монашеского одеяния, то я решил, что она хотела скрыть чудовищные шрамы. Чего я не знал, так это того, что на самом деле она таким способом скрывала беременность — после изнасилования она забеременела. Я в это время находился в тюрьме и так ничего и не узнал о ребенке. Если уж на то пошло, я ничего не знал до недавнего времени. Лишь четыре месяца назад мне открылась истина. Моя мать знала, что не сможет дать ребенку воспитание; душевное состояние ее было нестабильно, и она не хотела, чтобы страшная тайна когда-нибудь вышла наружу. Поэтому она обратилась к своей подруге Женевьеве Зивере, женщине, содержавшей на свои средства небольшой приют, в надежде, что та окружит ее сына заботой и вырастит его — то есть сделает то, на что у моей матери не было ни душевных, ни физических сил. Однако в обмен на ребенка моя мать взяла с Женевьевы обещание. Та должна была обращаться с мальчиком и воспитывать его так, как будто он ее собственный сын. Мать страдала при мысли, что ребенок узнает, из какой ужасной семьи он произошел: монстр-отец и навеки искалеченная, полубезумная мать.
Симон помолчал.
— На протяжении многих лет Женевьева ни разу не выдала тайны, даже не упомянула об этом обмане. Иногда, навещая Женевьеву, я встречал этого мальчика. Несколько раз она сама приезжала с ним в Ватикан. Он мне как-то не запомнился. Тихий, взгляд отрешенный. Я слишком поверхностно знал его тогда, чтобы понимать, что он психически не вполне нормален. В конце концов Женевьева нарушила обещание, данное ею моей матери; она с трудом на это пошла, прежде всего не из-за гипертрофированной верности слову, а из-за страха за меня. Она не знала, как я отреагирую, когда узнаю правду об этом ребенке и его происхождении. Ибо к тому времени перед нами был уже не ребенок, а мужчина, в буквальном смысле слова истребивший свою семью — убивший жену и тестя, чтобы отстранить их от дела и стать единоличным владельцем. Этот человек, алчно эксплуатируя идею Бога, проповедовал правильные слова, но в жизни лицемерно противоречил каждому собственному слову. — Симон умолк.
Он не отрываясь смотрел на Майкла, а тот внимал каждому его слову. Симон перешел на шепот:
— Джулиан Зивера — монстр, как две капли воды похожий на моего безумного отца… и он — мой брат.
Майкл не знал, что сказать.
— Это должно остаться между нами, — добавил Симон.
— Пообещай мне, что сначала мы спасем Сьюзен и Женевьеву.
Симон кивнул.
— Разумеется.
В наступившей тишине тянулись мгновения. Они смотрели друг на друга. И тут Симон опять заговорил:
— А потом я убью Джулиана.
Майкл сидел за столом с Бушем, Симоном и Мартином. Все молчали. Майкл никак не мог стряхнуть с себя потрясение от недавнего рассказа Симона. Стараясь не отвлекаться, он неотрывно смотрел на золотую шкатулку, водруженную в центре стола переговоров. Ценность этой шкатулки беспрерывно менялась, неизменной оставалась лишь сопряженная с ней опасность.
— Джентльмены, прошу простить меня! — спокойно и слегка небрежно произнес Келли, появляясь из своей спальни.
Он энергично тер полотенцем влажные волосы. Костюм охранника он сменил на бежевые слаксы и белоснежную рубашку, а вместе с тем сменились и его манеры. От него опять исходила властность, та самая, которую Майкл ощутил еще на пороге его дома в Бостоне. Трое друзей покинули салон. Перед тем как прикрыть за собой дверцу, Мартин на короткое мгновение оглянулся и еще раз посмотрел на Келли.
