Дуглас Престон - Граница льдов
Макферлейн хватался еще крепче, когда шлюпка срывалась в свободное падение, обрушивалась и резко взмывала вверх. Миниатюрное суденышко не рассекало волны, как «Ролвааг», а плясало на них подобно щепке. Ошеломительные провалы, мучительные подъемы на водяные горы изматывали и вселяли ужас. Они все промокли еще на палубе танкера, но Макферлейн видел, что те, кого выловили из моря, находились теперь без сознания. Брамбелл прилагал все силы, чтобы им помочь.
Офицер на носу шлюпки обеспечивал сохранность провизии и средств безопасности. Все мучились от морской болезни, и некоторых неудержимо рвало. Никто из команды не произносил ни слова. Плотно закрытый корпус спасательной шлюпки предохранял их от стихий, но Макферлейн чувствовал, как волны безжалостно бьют судно.
Наконец Хоуэлл заговорил. Среди шума ветра и воды его голос звучал хрипло. Он поднес рацию к самому рту, но говорил так, что его слышали все, кто был на борту.
— Всем внимание! У нас есть единственный шанс: дойти до ледового острова на юго-востоке и спрятаться от шторма на подветренной стороне. Держать курс один-два-ноль, скорость десять узлов, постоянно держать визуальный контакт. Держать открытым канал три. Включить радиомаяк бедствия.
Было трудно понять, двигались ли они куда-то направленно. Луна то появлялась, то исчезала в маленьких иллюминаторах. Макферлейну удалось рассмотреть на пенных волнах огни двух других спасательных шлюпок, уменьшивших обороты двигателей, чтобы сохранять визуальный контакт. Когда они оказывались на гребне огромной волны, Макферлейну удавалось рассмотреть «Ролвааг» на полмили позади них. Он раскачивался, словно медленно плыл. Аварийные огни мигали. После того как три шлюпки отошли от судна несколько минут назад, больше ни одной спущено не было.
Новый вал попытался поднять танкер, но на этот раз «Ролвааг» не поддавался, словно был привязан снизу. Он все больше и больше кренился и, когда его захлестнуло гребнем волны, медленно лег набок. Макферлейн взглянул на осунувшееся лицо Ллойда, который отвернулся и от Макферлейна, и от «Ролваага». При очередном падении шлюпка полностью погрузилась в волны и потом с трудом выбралась на поверхность. Хотя ему тоже было невыносимо смотреть, огромный корабль притягивал взгляд Макферлейна. Танкер лежал на боку и не двигался. Даже когда прокатился гребень, он продолжал оседать, затягиваемый все ниже и ниже губительной тяжестью. Из отступавшей волны начала подниматься корма, оголяя неподвижные гребные винты. Пронзительный визг, напоминающий женский, прорвался сквозь завывание бури. Внезапно нос и корма разделились и поднялись из белого кипения пены. В центре катаклизма возникло интенсивное темно-голубое свечение, такое яркое, что, казалось, оно зажгло море изнутри, посылая через воду неземной свет. Огромное облако пара прорвалось на поверхность и поднялось вверх, обволакивая обреченный корабль. Полыхающие в разломе молнии вырывались через торчащие из пучины обломки и зигзагами вонзались в ночь. В этот момент спасательная шлюпка снова погрузилась в бушующую стихию воды, заслонившей ужасное зрелище. Когда они выбрались на поверхность, океан был пустынным и темным. Корабль исчез.
Макферлейн дрожал и чувствовал подкатывающую тошноту. Он не осмеливался посмотреть на Ллойда. Глинн, Бриттон, три десятка членов команды, служащие ЭИР и рабочие «Ллойд индастриз», которые пошли на дно вместе с кораблем, погружающийся на двухмильную глубину метеорит… Он закрыл глаза и крепче прижал к себе Рейчел. Никогда в жизни ему не было так холодно, так тошно, так страшно.
Рейчел пробормотала что-то невнятное, и он наклонился к ней ближе:
— Что ты сказала?
Она прижимала к нему какую-то вещь.
— Возьми это, — сказала она. — Возьми.
В ее руке был компакт-диск с результатами тестирования метеорита.
— Почему? — удивился он.
— Я хочу, чтобы ты его сохранил. Всегда его храни. В нем есть все ответы, Сэм. Обещай, что ты их найдешь.
Он опустил диск в карман куртки. Это все, что у них осталось, — несколько сотен мегабайт данных. Метеорит был навсегда потерян для мира. Он уже зарылся глубоко в ил океанского дна.
— Обещай, — повторила Рейчел.
Ее голос звучал невнятно, заторможено.
— Обещаю.
Он прижал ее крепче, чувствуя на руках теплые струйки слез. Метеорит потерян. Столько людей погибло. Но они остались живы и будут жить.
— Мы вместе найдем ответы, — сказал он.
Разбившийся гребень волны опрокинул лодку набок, их всех сбросило на дно шлюпки. Макферлейн слышал, как Хоуэлл выкрикивал команды, когда ударила следующая волна, едва не перевернув их. С грохотом шлюпка опрокинулась обратно.
— Рука! — раздался крик. — Я сломал руку!
Макферлейн помог Рейчел снова сесть на мягкое сиденье, вставил ее руки в петли. Вокруг них ревели волны, иногда лодка полностью скрывалась под водой.
— Еще далеко? — крикнул кто-то.
— Две мили, — откликнулся Хоуэлл, стараясь удержать курс. — Примерно.
Вода потоком заливала иллюминаторы, позволяя только изредка увидеть, что вокруг по-прежнему ничего, кроме черной ночи. У Макферлейна стали болеть локти, колени и плечи, избитые о борта и крышу маленького судна. Он ощущал себя шариком для пинг-понга в стиральной машине. Было так холодно, что он перестал чувствовать ноги. Реальность начинала отступать. Вспоминалось лето, проведенное на озере в Мичигане, пляж, где он часами сидел на песке, держа ноги в мелкой воде. Но та вода никогда не бывала такой холодной. Он осознал, что на дне лодки поднимается ледяная вода. Под ударами безжалостной бури корпус лодки треснул.
Он посмотрел в иллюминатор и на расстоянии нескольких сотен ярдов увидел тусклые огоньки двух других лодок, выскакивающих из моря и ныряющих обратно. На них снижалась огромная волна, и они пробивались через нее, выделывая крутые спирали, когда рулевые выполняли маневры, чтобы предотвратить опрокидывание. Гребные винты дико завывали, оказываясь над поверхностью воды.
А потом одна из лодок исчезла. Только что была здесь, мигала ходовыми огнями, взбираясь на очередную волну, и вдруг исчезла, погребенная ею. Ее огни пропали так резко, словно их просто выключили.
— Мы потеряли маяк на шлюпке номер три, сэр, — сказал человек на носу.
Макферлейн опустил голову на грудь. Кто был в той лодке? Гарса? Стоунсайфер? Его разум отказывался работать. Какая-то его часть теперь надеялась, что они тоже пойдут на дно так же мгновенно. Он предпочел бы быстрый конец этой агонии. Вода в лодке прибавлялась. Он смутно понимал, что они тонут.
Но вот волны стали затихать. Судно продолжало падать и подскакивать, но водяные горы уменьшились и упал ветер.
— Мы под защитой, — сказал Хоуэлл.
Его волосы стали тусклыми и прилизанными, форма под штормовкой намокла. По лицу розовыми ручейками струилась кровь, смешавшаяся с водой. И все же его хриплый голос оставался твердым. Он снова взял рацию.
— Всем внимание! Обе лодки черпают воду и не могут долго оставаться на плаву. Для нас есть только один выход: переправиться на ледовый остров, взяв с собой столько провизии, сколько сможем унести. Понятно?
Совсем немногие подняли головы. Казалось, их это не беспокоит. Слабый сигнальный фонарь у них на борту шарил по ледяной стенке.
— Впереди маленький карниз. Подводим лодки прямо к нему. Льюис на носу раздаст вам продукты и высадит по двое зараз. Быстро. Если вы упадете в воду, немедленно выбирайтесь из нее, она убьет вас в пять минут. Теперь, друзья, подъем.
Макферлейн заботливо прижал к себе Рейчел и обернулся посмотреть на Ллойда. На этот раз тот тоже посмотрел на него. В его темных запавших глазах была мука.
— Что я наделал? — хрипло прошептал он. — Боже, что я наделал?
Пролив Дрейка
26 июля, 11 часов
Над ледовым островом светало. Макферлейн, пребывавший в прерывистом полусне, медленно просыпался. Наконец он поднял голову, при этом у него на куртке треснул лед. Около него держались тесной группой ради тепла все те, кто выжил. Рядом несколько человек лежали на спине. Их лица с открытыми глазами покрывал лед. Другие стояли на коленях, не двигаясь. «Они, должно быть, умерли», — подумал Макферлейн, словно еще во сне. Сто человек вышли в плавание, а теперь он видел не больше двух десятков.
Рейчел лежала около него, закрыв глаза. Он попытался сесть, с него осыпался снег. Ветер совершенно стих, мертвую тишину нарушали всплески прибоя внизу ледового острова. Вокруг расстилалось плато бирюзового льда, изрезанное ручьями, которые промыли извилистые ущелья на пути к краям острова.
На восточном горизонте появилась красная полоса, словно из него сочилась кровь и окрашивала вздымавшиеся волны. Горизонт был испещрен голубыми и зелеными точками сотен айсбергов. Неподвижные среди волн, они сверкали при утреннем свете вершинами, похожими на драгоценности. В этом ландшафте воды и льдов ощущалась беспредельность.
