Питер Харрис - Красная змея
Пьер возвращался домой. Движение было таким плотным, что машины вставали через каждые несколько метров.
Журналист пытался привести в порядок свои мысли. Он помнил, что в каком-то тексте из папки «Le Serpent Rouge» упоминалось и Евангелие, но вот в какой связи? Это упоминание имело какое-то отношение к тайне, хранимой «Братством змеи». Пьер раз за разом задавался вопросом о том, почему же Габриэль д'Онненкур носил в портфеле этот текст, который Лаваль именовал Евангелием и который содержал среди прочего дату наступления конца света.
— Подождите здесь. Я сейчас вернусь, — бросил он таксисту и торопливо выпрыгнул из машины возле своего дома.
Через пять минут журналист появился с черным кожаным портфелем, который он прикрывал от дождя руками.
— Обратно к дому тридцать два на бульвар Ла-Шапель.
Поток машин сделался еще плотнее. Таксисту потребовалось больше часа, чтобы проехать по маршруту, на который при нормальных условиях хватило бы и двадцати минут.
Лаваль принял тетрадь из рук журналиста и не сумел сдержать дрожь своих ладоней. Прежде всего он сверил древний текст с копией.
— Все совпадает, сомнений нет.
Затем профессор принялся за изучение тетради. Он оглаживал страницы, потом вооружился лупой и принялся вчитываться в греческие слова. Старик перелистывал страницы то вперед, то назад. Он полностью ушел в это занятие.
Через четверть часа Пьер отважился тихонько спросить:
— Так что же?..
— Невероятно, Бланшар, невероятно!
— Можно поподробнее?
Лаваль ответил, не поднимая головы:
— Это почерк первого века, я бы даже предположил, что его середины. Если обратить внимание на обороты и конструкцию фраз, то головой можно поручиться за то, что текст написан эллинистом.
— Что это значит?
— Так назывались не просто любители и знатоки всего греческого, но именно иудеи, которые переняли у греков их культуру и язык. После разрушения Иерусалима многие евреи поселились в городах Малой Азии и на Пелопоннесском полуострове. Все это были территории, подвластные Риму, но эллинские по культуре и языку. Вам же известно, что романизация в Элладе не увенчалась успехом. В культурном отношении греки намного обходили римлян. Те в лучшем случае выглядели как посредственные ученики, зато были куда более практичны.
— Можно ли установить автора?
— Если то, что здесь говорится, истинно, а у меня нет причин для сомнений, тогда этот текст был написан апостолом Андреем. Или же он продиктовал его одному из своих учеников.
Лаваль сравнительно легко для человека его возраста поднялся из-за стола и снял с книжной полки увесистый том.
— Вот здесь говорится об этом человеке. Он стал первым апостолом Иисуса из Назарета, а ранее был приверженцем Иоанна Крестителя. Как утверждается в Евангелии от Иоанна, Андрей был одним из ближайших учеников Христа. Он проповедовал в Ахее — так называлась часть Пелопоннесского полуострова — и умер в городе Патрасе, на северо-западной оконечности этого полуострова, распятый на косом кресте. История, рассказанная на этих страницах, не оставляет камня на камне от Писаний Матфея, Марка, Иоанна и Луки. Автор, в частности, повествует о жизни Иисуса и заявляет, что любимой его ученицей была женщина, Мария Магдалина. Он сочетался с ней браком, как и было положено в те времена иудею, которого к тому же почитали раввином. Здесь даже сказано, что у них были дети. Далее автор излагает основополагающие принципы учения Иисуса из Назарета. Как я уже говорил, он указывает, что с начала времен силы добра и зла ведут между собой войну без остановок и без перемирий. Так будет продолжаться до конца света, который наступит через шесть с небольшим лет. Точную дату я вам уже называл.
— Все сходится! — раздался вдруг возглас за спиной у Пьера.
Журналист обернулся и увидел в дверях кабинета троих мужчин в аккуратных костюмах. У одного из них в руке был пистолете глушителем. Пьер в растерянности посмотрел на Лаваля. Профессор закрыл книгу. Он вовсе не казался удивленным появлением нежданных гостей.
— Кто вы?
— Владельцы того самого пергамента, который вы присвоили.
Бланшар хотел встать, но властный голос приказал:
— Не двигайтесь, иначе получите пулю.
— Профессор, что происходит?
Анри Лаваль с поразительным спокойствием поднялся и поставил книгу на место. Его бывший ученик прямо окаменел, когда профессор на правах хозяина дома произнес:
— Представляю вам Филиппа Лоссерана, сенешаля «Братства змеи».
Пьер переводил взгляд с Лаваля на Лоссерана, отказываясь верить происходящему.
— Вы?.. — посмотрел он на профессора. — Вы?.. — посмотрел он на вновь прибывших.
— Брат Лаваль успел предупредить нас как раз вовремя.
Пьер снова обернулся к профессору:
— Вы член «Братства змеи»?
Лаваль уселся в кресло.
— Вот именно, Бланшар. На свою беду, вы догадались об этом слишком поздно.
36
Для начала Годунов выругался. Он еще не совсем проснулся, снял трубку, посмотрел на часы и хриплым голосом пробормотал:
— Какого хрена?
— Комиссар, извините, что беспокою, но вы ни за что не простили бы меня, если бы я не позвонил, — раздался голос Гамбетта.
— Что случилось?
— Патрульные обнаружили труп.
Годунов глубоко вздохнул и приподнялся на изголовье кровати.
— Где?
— Валялся в канаве на пересечении Периферийного бульвара и шоссе А-один.
— Как его нашли?
— Был телефонный звонок.
— Кто звонил?
— Этот человек не пожелал назваться.
Комиссар постепенно приходил в себя.
— Когда это было?
— Как мне сказали, без пяти одиннадцать.
Годунов понял, что прошло уже почти три часа.
— Почему вы раньше не позвонили мне?
— Комиссар, у меня были проблемы.
Гамбетта использовал такую формулировку, чтобы оправдать свое пребывание в постели у любовницы и отключение сотового телефона. Когда инспектор снова его включил, то обнаружил шесть непринятых вызовов.
— Где вы сейчас?
— Готовлюсь выехать на место. Судья и медицинский эксперт, кажется, уже там.
— Да, вашу мать, Гамбетта, какие груши вы околачивали все это время?! — Годунов повалился на кровать и скомандовал — Машину мне! Чтоб через десять минут была здесь!
Через полчаса комиссар уже подъезжал к месту обнаружения трупа. Прежде чем выйти из машины, он поднял воротник плаща и взглянул в ветровое стекло. Лучи от мигалок полицейских машин складывались в причудливые картины. В этом было что-то психоделическое.
Годунов задумался о том, кто бы мог совершить убийство в такую ночь. Буря изливалась потоками ливня, который хлестал не переставая уже шесть часов.
Гамбетта подбежал к машине с раскрытым зонтом. Они с комиссаром не обменялись ни словом, пока переходили через проезжую часть.
Один из патрульных посветил фонарем на лицо покойника. Глаза у того были широко раскрыты, в них запечатлелся ужас. Дождь смыл кровь с лица, волосы слиплись.
Этот человек получил выстрел в висок. Входное отверстие было маленьким и чистым, а вот с другой стороны головы, на выходе пули, рана выглядела куда страшнее.
— Да ведь это Пьер Бланшар!
Годунов свирепо взглянул на Гамбетта. Тот тихонько подтвердил:
— Да, комиссар.
— Почему сразу не доложили?
— Потому что труп лежал вниз лицом. Мы к нему не притрагивались, пока судья не разрешил. Личность покойного была установлена за несколько секунд до вашего появления.
— Где судья?
— Уже уехал.
— А медэксперт?
— Тоже. В такую ночку никто долго не канителится.
Двое санитаров с помощью жандармов засунули труп в специальный мешок и без лишних церемоний застегнули молнию. Потом они положили тело на шарнирные носилки и быстро переместили его в машину «скорой помощи».
Годунов неподвижно стоял под струями дождя и наблюдал за тем, как отъезжала машина.
— Что-нибудь нашли?
— Ничего, комиссар, — ответил Гамбетта. — Никаких следов, ни одной зацепки. Мне кажется, его убили в другом месте, а потом уже перевезли сюда.
Похороны не отличались многолюдьем. На них пришло человек тридцать, в том числе и Маргарет Тауэрс. Годунов сообщил ей о случившемся. Шотландка с трудом сдерживала слезы.
На церемонию явился и сам комиссар. Он сидел на задней скамье в маленьком храме и внимательно наблюдал за происходящим.
Ему не удалось разобраться в гибели Бланшара. Не было ни единой ниточки, позволявшей распутать весь клубок. Впрочем, полицейский был убежден в том, что и здесь не обошлось без «Братства змеи», хотя в этом случае неуловимая секта и не оставила своей визитной карточки.
Когда отпевание завершилось, к Годунову подошла Маргарет:
