Майкл Коннелли - Поэт
— Я в порядке. Жаль, что так вышло с агентом Торсоном. Это получи...
— Понимаю. В таких делах...
Все замолчали. Я посмотрел на Рейчел, и наши взгляды нашли друг друга.
— А ты уверен в своем нормальном самочувствии?
— Да, оно просто отличное. Правда, некоторое время не смогу печатать... Ладно, думаю, мне здорово повезло. А что с Кумбсом?
— Он в шоке от случившегося. Скоро придет в норму.
Я взглянул на Бэкуса.
— Боб, я не мог ничего сделать. Все произошло само. И выглядело так, будто оба, Торсон и Гладден, поняли, кто есть кто. Не знаю — как. И почему Торсон не стал действовать по плану? Почему просто не отдал ему камеру? Вместо того чтобы хвататься за пистолет?
— Потому что захотелось в герои, — заметила Рейчел. — Он решил задержать Гладдена сам. Или пристрелить.
— Рейчел, нам это неизвестно, — сказал Бэкус. — И мы никогда этого не узнаем. Есть, однако, вопрос, на который можно найти ответ. Джек, зачем ты туда вошел? Зачем?
Я посмотрел на свою забинтованную руку. Потом почесал щеку здоровой рукой.
— Сам не понимаю, Боб. Я увидел, как на мониторе зевает Торсон, и подумал... Я не знаю, почему так поступил. Однажды он угостил меня кофе... Я хотел отплатить ему той же монетой. Я же не видел, что на шоу направлялся Гладден.
Я солгал. Не стоило выставлять напоказ свои истинные мотивы и эмоции. Было чувство, что, если войду в магазин, туда придет и Гладден. И я хотел, чтобы он меня увидел. Без маски. Я хотел, чтобы он снова увидел лицо Шона.
— Ладно, — сказал Бэкус после паузы. — Ты в состоянии поработать со стенографистом завтра? Понимаю, ты ранен, однако мы хотим подготовить твои показания и поскорее закончить с этим делом. Нужно представить бумаги окружному прокурору.
Я кивнул:
— Да, конечно.
— Джек, ты понимаешь, с момента, когда Гладден расстрелял видеокамеру, у нас отключился и звук. Мы не знаем, что он говорил. Итак, вспомни, Гладден что-либо говорил?
Я задумался буквально на секунду. Память все еще восстанавливала картины происшедшего.
— Сначала он сказал, что никого не убивал. Потом признался в убийстве Шона. Да, он сказал, что убил моего брата.
Бэкус неопределенно поднял брови. Потом кивнул.
— Ладно, Джек, увидимся позже.
Затем он обратился к Рейчел:
— Хочешь доставить его в номер?
— Да, Боб.
— О'кей.
Опустив голову, Бэкус вышел. Меня мучила досада. Не думаю, что он принял мои объяснения. Казалось, Боб мог даже обвинить меня за вмешательство в ужасающе неудачную операцию.
— Что с ним будет? — спросил я у Рейчел.
— Ну, первое, что придется пройти, — это холл, полный прессы, где он расскажет всем, как случилось, что мы облажались. Уверена, после этого директор захочет провести служебное расследование и изучить, как была спланирована операция. Ничего хорошего расследование не принесет.
— Это был план Торсона. Не могут же они просто...
— Боб утвердил этот план. Если кто-то и должен пострадать, то не Гордон. Его больше нет.
Сквозь открытую дверь, в которую только что прошел Бэкус, я увидел доктора. Он почему-то остановился и смотрел внутрь. В руках доктора был стетоскоп, а в кармане халата торчало несколько ручек.
— У вас тут все в порядке? — осведомился он.
— Отлично.
— У нас все хорошо, — добавила Рейчел.
Отвернувшись от двери, она взглянула на меня.
— Ты хорошо себя чувствуешь, да?
Я кивнул.
— Знаешь, как я рада, что ты в порядке. Потому что это была явная глупость.
— Я думал, ему нужен кофе. Не ожи...
— Речь о пистолете. Зря ты вырывал пистолет у Гладдена.
Оставалось только пожать плечами. Может, глупо, а может, это спасло мне жизнь.
— Рейчел, откуда ты знала?
— Знала что?
— Однажды ты спросила меня, что будет, если я встречусь с убийцей брата один на один. Как будто предвидела это заранее.
— Джек, я не могла этого предвидеть. Просто спросила. Протянув руку, она прочертила линию на моей скуле — так же, как делала это с бородой. Приподняв мой подбородок кончиками пальцев, заставила посмотреть ей прямо в глаза. Потом, став вплотную и оказавшись между моих ног, привлекла к себе нежным поцелуем. Он показался целительным и в то же время чувственным. Я даже закрыл глаза. Здоровая рука сама собой скользнула под рубашку, легко коснувшись ее груди.
Когда она отстранилась, я снова открыл глаза и, взглянув поверх ее плеча, заметил, как заглядывавший в дверь доктор отвернулся.
— Какой любопытный, — сказал я.
— Кто?
— Врач. По-моему, он за нами подглядывал.
— Черт с ним. Ты способен идти?
— Да, я готов.
— Тебе прописали болеутоляющее?
— Я собирался купить что-нибудь на выходе.
— Ты не сможешь выйти. Там собралась пресса, и журналюги на тебя набросятся.
— Черт, забыл... Мне еще нужно позвонить.
Посмотрев на часы, я обнаружил, что в Денвере почти восемь. Грег Гленн скорее всего на месте, ждет моего звонка. Грег не выпустит первую полосу в печать, не услышав моей информации. Думаю, часов до девяти он еще потянет. Я осмотрел комнату. На одной из стен, над столом со склянками и медицинским оборудованием, висел телефон.
— Можешь пойти и сказать им, что сам я не выпишусь? А пока позвоню в «Роки» и сообщу, что еще жив.
* * *Когда я дозвонился до Гленна, он был близок к помешательству.
— Джек, черт побери, где тебя носило?
— Был немного занят.
— Ты цел? В новостях пишут, что в тебя стреляли.
— Я в порядке. Но печатать придется одной рукой.
— Еще передали, что Поэт мертв. Ассошиэйтед Пресс цитировало одного человека, сказавшего, что застрелил его ты.
— У них надежный источник.
— Господи, Джек...
Я не ответил.
— Си-эн-эн давала картинку с места событий каждые десять минут, но не показала ничего интересного. Предполагается, всех соберут в больнице, на пресс-конференцию.
— Так и есть. Если соединишь с кем-нибудь, кто запишет мой текст и обработает, я надиктую статью для первой полосы. Лучшее, что можно получить сегодня вечером.
Он не ответил на предложение.
— Грег?
— Погоди минуту, Джек. Нужно подумать. Ты...
Гленн не договорил, но я не стал торопиться, просто слушал.
— Джек, я переключу тебя на Джексона. Расскажи ему все, что сможешь. Остальное он возьмет из пресс-конференции, на канале Си-эн-эн.
— Минуточку. Я не хотел отдавать тему Джексону. Просто позволь записать текст на кассету или дай клерка, чтобы он сделал то же самое под диктовку. Этот материал лучше, чем то, что дадут на пресс-конференции.
— Нет, Джек, так нельзя. Все изменилось.
— О чем ты говоришь?
— Ты больше не репортер, работающий над статьей. Теперь ты участник событий. И убил человека, застрелившего Шона. Убил Поэта. Теперь эта статья про тебя. Ты не можешь ее писать. Соединяю с Джексоном. Но сделай мне одолжение — не работай с другими репортерами. Пока. Дай нам хотя бы один день для эксклюзива по этой теме.
— Послушай, я всегда был частью этой темы.
— Да, пока никого не застрелил. Джек, репортеры этим не занимаются. Так поступают копы, и ты перешел черту. Ты больше не работаешь над статьей. Извини.
— Грег, такая сложилась ситуация: или он, или я.
— Уверен в этом. Слава Богу, что им оказался Поэт. Но это не меняет сути.
Я не ответил. В глубине души я понимал, что он прав. И все же не мог поверить. История моя, а я должен ее отдать. Я внутри событий, и в то же время меня из них вытолкнули.
Едва Рейчел успела принести папку с формами, которые следовало подписать, как на линии оказался Джексон. Он рассказал, что за отличная статья у него выйдет, и начал задавать вопросы. Я ответил на все, о чем он спрашивал, и, кстати, дал некоторые факты, которыми он не поинтересовался. Формы я подписывал одновременно с разговором, так как мне подсказывала Рейчел.
Интервью закончилось довольно быстро. Джексон сказал, что хочет посмотреть пресс-конференцию по Си-эн-эн, чтобы получить официальное подтверждение всему, что я наговорил, и официальный комментарий. Он попросил созвониться с ним через час, на случай если появятся дополнительные вопросы. Я согласился. Повесив трубку, я испытал облегчение.
— Ладно, теперь, когда ты все подписал и отказался от прав на свою жизнь и своего первого сына, можно двигаться дальше, — сказала Рейчел. — Уверен, что не хочешь читать ни одну из этих бумаг?
— Да, именно так.
Она вынула из кармана пузырек и передала его мне вместе с пачкой маленьких розовых бумажек, явно позаимствованных со стола в регистратуре.
— Что это за...
Оказалось, на бумажках кое-что записано: телефонные номера трех продюсеров ведущих телесетей, записка от программы «Найт лайн» с Тедом Коппелем, два приглашения в утренние шоу и еще два — от репортеров «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост».
— Ты теперь знаменитость, Джек, — заметила Рейчел. — Встретился с дьяволом лицом к лицу и сумел выжить. Люди желают знать, что ты чувствовал. Люди желают слушать про дьявола. Как и всегда.
