Энди Макнаб - Браво-Два-Ноль
— Пятнадцатая эскадрилья, — объяснил он. — «Торнадо».
Джон Никол был очень счастлив, и все же ему было далеко до безумной радости американцев. Они вели себя так, словно уже вернулись в Штаты, и кое-кому из охранников это очень не нравилось. Я по-прежнему сдерживался как мог. Да, в конце тоннеля забрезжил свет, но кто может поручиться, что это не очередной охранник с керосиновой лампой, идущий нам навстречу?
Нам снова завязали глаза, и нас погнали вперед большой нестройной толпой. Через несколько метров нас опять остановили, и мимо строя прошел солдат, поливая нас духами. Я стиснул зубы. Запах я еще как-нибудь пережил бы, но от спирта начали жутко щипать порезы на моем плохо выбритом лице.
Нас загрузили в автобус, и где-то через полчаса нам разрешили снять повязки с глаз. Окна в автобусе были занавешены, но мне удалось разглядеть в щелочку разбомбленные мосты и здания. Однако в городе кипела повседневная жизнь. В автобусе царило всеобщее веселье. Американские летчики обменивались друг с другом приветствиями, а охранник впереди лишь молча смотрел на это.
Однако это мог быть величайший в мире обман, и я решил не спешить присоединяться к общему ликованию.
Автобус подъехал к дверям гостиницы «Нова». Все вокруг кишело солдатами и съемочными группами; перед гостиницей выстроилась целая флотилия машин Красного Креста. Мне стало немного спокойнее.
Фойе гостиницы было забито, как мне сперва показалось, иракцами; однако, как вскоре выяснилось, это были медики из Алжира. Частью сделки, которую Саддам заключил с Красным Крестом, явилось выделение медицинской помощи Багдаду. Алжирцы жили в гостинице и помогали городским больницам.
Нас отвели в одну из комнат и разделили по гражданству для оформления документов. В гостинице не было ни отопления, ни горячей воды, не работали лифты. Электричество было, но все остальное Красный Крест захватил с собой, в том числе и продовольствие для себя.
Впервые Красный Крест получил от иракцев хоть какие-то сведения относительно нас. Но даже сейчас предоставленные списки изобиловали ошибками. Это было нарушением Женевской конвенции, но весьма незначительным по сравнению с тем, что нам пришлось пережить в плену.
Я горел нетерпением выяснить судьбу Динджера и Стэна.
— До нас уже были освобождены другие пленные англичане? — спросил я одну из женщин.
Персонал Красного Креста состоял начиная от молодых женщин лет двадцати с небольшим до мужчин далеко за пятьдесят. Это были невероятно храбрые и профессионально работающие люди. Я бы ни за что не согласился выполнять их работу.
— Да. Они уже покинули территорию Ирака через Иорданию.
— А вы случайно не можете показать мне фамилии освобожденных англичан?
По моей просьбе женщина проверила список и нашла в нем фамилии Динджера и Стэна. Больше ни одной знакомой фамилии я в нем не нашел.
Девушка подтвердила, что наша партия является последней. Значит, в конце концов в живых нас осталось только трое. И все эти россказни про раненого радиста оказались чушью собачьей, направленной на то, чтобы развязать мне язык. Вероятно, Быстроногий был мертв еще тогда, когда его в последний раз видел Динджер.
Как только со всеми формальностями было покончено, нам выдали маленькие квитки Красного Креста с номером и всех европейцев отвели наверх на четвертый этаж. Я обратил внимание на то, что все пожарные выходы заколочены, то есть покинуть гостиницу можно было только через центральную лестницу.
Все необходимое ждало нас на четвертом этаже. Сотрудник Красного Креста приносил нам все, о чем мы просили, — если только это имелось в наличии. Нам дали вареные яйца, оказавшиеся недоваренными. Вскрытые, они потекли, но мне показалось, что я в жизни не ел таких вкусных яиц. Остальные пленные вслед за яйцами получили французские булочки и шоколад, но я к этому времени уже находился в туалете, извергая содержимое желудка. Вернувшись, я начал все сначала, на этот раз решив ограничиться бутылкой пива и парой кусков хлеба. Мы сидели и болтали, и со всех сторон доносилось: «Ну вот, дождались, наконец мы на свободе».
Я не мог поверить своим ушам. После всего того, через что нам пришлось пройти, эти глупцы по-прежнему верили иракцам на слово.
Как выяснилось, нас собирались продержать в гостинице пару часов, после чего отвезти в аэропорт. Один из ребят, сотрудников Красного Креста, спросил, не мерзнет ли кто-нибудь.
— Мерзнет, твою мать, — последовал ответ.
Через два часа парень вернулся и раздал каждому по свитеру, которые кто-то уже успел купить в городе. Все свитера имели причудливую раскраску, но они были теплыми.
Появился главный человек из Красного Креста и спросил:
— Здесь есть некий Энди Макнэб?
— Да.
— Вас там внизу хочет повидать один человек.
Пока мы спускались по лестнице, я спросил:
— Мы вылетаем сегодня вечером?
— Пока что нельзя сказать ничего определенного из-за погодных условий. Кроме того, задержка может быть вызвана тем, что не успеет вовремя вернуться самолет из Саудовской Аравии. Наладить связь здесь очень трудно — иракцы не разрешают установить спутниковую тарелку. Вся информация поступает через третьи руки, так что я просто сижу здесь и жду. Ситуация отвратительная, иракцы и не думают помогать. Мы привезли с собой столько медицинских бригад из Алжира, чтобы те помогали жертвам бомбардировок из числа мирного населения, но иракцы очистили от гражданских все багдадские больницы, приказав им расходиться по домам. А их места займут раненые солдаты, возвращающиеся домой с фронта. В армии нарастает недовольство, поэтому в первую очередь нужно позаботиться о солдатах.
Вот почему вас разместили на четвертом этаже. Алжирцев мы оставили внизу, потому что им ничего не угрожает. Дальше идет персонал Красного Креста, а вы выше всех, потому что иракцы за вами охотятся. Им бы хотелось оставить кое-кого из вас в заложниках, чтобы в дальнейшем использовать для торга. Вниз вам можно спускаться только вместе со мной или в сопровождении другого сотрудника Красного Креста.
Нам не удалось перенести тяжелораненых на четвертый этаж, потому что лифты не работают, а на лестницах с носилками не развернуться. К сожалению, они вынуждены оставаться внизу. Не исключено, что иракцы ворвутся в здание и захватят заложников. Нашей единственной защитой является наш статус сотрудников Красного Креста.
Мы спустились в фойе, и я обратил внимание на двух арабов зловещей наружности, сидящих за столиком администратора.
— Тайная полиция, — предупредил меня мой провожатый.
Если бы от них не исходила угроза, они были бы смешными в своих не по размеру больших мешковатых костюмах с подвернутыми брюками и белых носках, с зализанными назад волосами.
— Хотите верьте, хотите нет, — продолжал сотрудник Красного Креста, — но эти солдаты вас охраняют.
Это была просто какая-то насмешка. Я увидел, как солдаты остановили двух мужчин в костюмах, не пропустив их в гостиницу. Судя по жестикуляции, было очевидно, что между ними возникло какое-то трение. Уже ходили слухи о казни пятидесяти генералов, последовавшей за неудавшейся попыткой государственного переворота.
Продолжая разговаривать, мы шли через фойе.
— После того как вы войдете в комнату, — напомнил мой провожатый, — вам ни в коем случае нельзя будет выходить оттуда без сопровождения одного из нас.
Перед дверью сидела девушка из Красного Креста, загораживая ее. Она молча читала книгу. На полу рядом со стулом стояла бутылочка вина, немного сыра и хлеба. Храбрая, невероятно храбрая.
В комнате на носилках лежали четыре или пять человек. Узнав Джозефа Смолла и Троя Данлэпа, я помахал им. Затем я перевел взгляд дальше и увидел Марка.
— Я назвал фамилии всех наших, чтобы узнать, нет ли здесь кого-нибудь из вас, — улыбаясь, объяснил он.
Мне захотелось стиснуть его в объятиях и воскликнуть: «Как же я рад тебя видеть!», но слова застряли у меня в горле. Я просто пожал ему руку.
— Что с тобой произошло? — спросил я, с трудом сдерживая изумление.
Марк был в халате. Он очень отощал и осунулся, и у него на теле были синяки и ссадины от жестоких побоев.
— Когда мы с тобой последний раз попали под огонь и оба упали, я метнулся влево и снова оказался под пулями. Меня окружили со всех сторон. Кончилось тем, что я забрался в мелкую оросительную канаву. Меня продолжали искать, и был момент, когда иракцы прошли всего в одном шаге. Наконец я выбрался из канавы и попытался уйти. Но через полчаса появились солдаты с фонарями, и меня выхватило лучом. Произошла потасовка, и я получил одну пулю в ногу, а другую вскользь в локоть. Смотри.
Марк задрал халат. Пуля прошла от локтя вдоль всего плеча. Ему невероятно повезло. Пуля калибра 7,62 мм запросто могла оторвать ему руку.
