Лев Пучков - Сыч – птица ночная
— Чего сделали? — вставил слушавший с неподдельным интересом профессор.
— Взяли в плен злые люди, — уточнил я. — Элен, вполне возможно, момент моего пленения наблюдала. И, допускаю, под воздействием каких-то своих надуманных порывов шпиономанийных удрала тотчас же. Решила, что ее постигнет та же участь, коль скоро она знакома со мной. Вот, собственно…
— Так это вам я обязан тем, что мой дом перевернули вверх ногами! — воскликнул профессор. — А я, между прочим, заявлял в милицию, приезжала бригада, проводили мероприятия — предполагали ограбление.
— И что-то пропало? — насторожился я. — Ограбление — это когда что-то забирают.
— Пропали все до единой дискеты, что лежали в офисной подставке, — сообщил профессор. — Штук двадцать там было. Пропали четыре зиповских диска — все, что были. Кто-то вытащил из компьютера жесткий диск и унес с собой. Выдрал с корнем. Я совместно со следователем был в страшном недоумении. Зачем? Все книги, газеты — все перевернуто вверх дном. Больше ничего не взяли. Но теперь все становится ясно… И что теперь?
— Проблема в том, что я сам определенно не знаю, чего именно хотят мои преследователи, — признался я. — Если только лишь меня — тогда ничего страшного. Но если они ищут эти самые дискеты, тогда жизнь Элен в опасности.
— Что там, на этих дискетах? — упавшим голосом поинтересовался профессор, снимая очки и протирая их платком. — Госсекреты?
— В том-то и дело — я не знаю, — сокрушенно пожал я плечами. — Не успел ознакомиться. В настоящий момент единственным носителем этой информации является Елена Владимировна. Вы понимаете, что это значит?
— Понимаю, — профессор устало прикрыл глаза, положил очки на стол и принялся массировать виски. — Вы знаете, как выйти из этой ситуации?
— Мне нужно как можно быстрее встретиться с Элен, — принялся перечислять я. — Отобрать у нее эти дискеты, забрать хард от ноутбука, который я ей дал вместе с дискетами. И очень серьезно переговорить. Насколько она внушаема?
— Что? — переспросил профессор. — Ах да… Ну, как любая экстравертированная эмоциональная особь — довольно легко подпадает под воздействие гетеросуггестии, особенно если суггестор в значительной степени превалирует по целому ряду доминантных…
— Короче, гипнозу поддается? — нетерпеливо оборвал я витиеватости собеседника. — Ей установку можно внушить — длительную, устойчивую, мощную одним словом?
— Можно, — профессор развел руками. — А зачем?
— После того как я заберу у нее дискеты, ей необходимо внушить, что никаких дискет не было, — терпеливо пояснил я. — Что я заходил к ней исключительно для того, чтобы… ну, в общем, чтобы заняться сексом. И второй раз шел именно для этого — когда меня взяли. Знаете, я тут у одних типов побывал, так вот они интересную мысль подкинули. Оказывается, человеку можно навести такую установку, что он сам будет свято верить в то, что ему внушили. А Элен, не исключено, по возвращении оттуда, где она сейчас отсиживается, будут проверять на детекторе лжи и вводить «сыворотку правды». Да что там «не исключено»! Давайте точнее: обязательно будут. Так что, если у вас есть хороший специалист по этой самой… по гипнозу, в общем, я вам настоятельно рекомендую заняться этим делом немедленно. Если, конечно, судьба Элен вам не безразлична…
— Она мне глубоко не безразлична, — тихо сказал профессор, глядя в окно и постукивая пальцами правой руки по столу. — Знаете, эта дрянная девчонка вечно находит себе приключения — она не может жить без… впрочем, вы знаете.
— Где я могу ее найти? — я достал из кармана заранее приготовленный листок и положил перед профессором. — Напишите, пожалуйста, адрес.
Профессор чиркнул несколько строк и протянул листок мне.
«Кисловодск, ул. Первая Парковая, дом 43», — прочитал я и спрятал листок во внутренний карман куртки.
— Это ее подружка, — уточнил профессор. — Элен мне позвонила на работу сразу после того, как… ну, после того инцидента. В городе более никто не знает этого адреса — вы же знаете ее склонность ко всякого рода тайнам. Подружка давняя, по-моему, такая же шпионка, как и Ленка.
— А вы не затягивайте с гипнотизером, — напомнил я, направляясь к двери. — Спасибо, рад был с вами пообщаться…
Вопреки ожиданиям, полковник от счастья не закричал, когда я притащил ему в клюве адресок шпионки Элен. И не направил меня без промедления на встречу с бывшей пассией, дабы заполучить таинственные дискеты.
— Караван готовят, — сообщил Шведов вечером результаты дневного наблюдения. — Два «КамАЗа», «уазик» и «Нива». Если сегодня ночью не уйдут, завтра к вечеру обязательно отправятся. А посему: круглосуточная готовность номер один.
Круглосуточная готовность № 1 — это видак и пиво отставить, вторая смена держит машины наготове к длительному маршу и в любой момент должна подскочить за дежурной сменой, которая торчит в усадьбе дяди Васи. Приспособить «жука» на каком-либо из автомобилей Аюбовой компании нам так и не удалось: абреки бдительно охраняли свое имущество. Урок, неосмотрительно преподнесенный горцам вашим покорной слугой, даром не прошел. Это обстоятельство гарантировало здоровенные неудобства в плане организации скрытого сопровождения каравана. Одно дело — неспешно следовать на солидном удалении за колонной, отслеживая путь по движению точки на дисплее приемника, и совсем другое, когда нужно вплотную красться за объектом: от бугра к бугру, по старинке, чтобы не дай бог не обнаружили свет фар преследователей да не впали в раздумья тягостные.
— Тугодумы. — Так отметил эту ситуацию полковник. — За четверо суток не могли сообразить, как «жука» подсунуть объектам. И чего я вас терплю? Ну, со мной все ясно: старый, башка не соображает, с утра до вечера с дядей Васей водку жру. Но вы-то, молодые, здоровые, трезвые… А? Деградируете?! Ну и на здоровье — будете всю ночь высунув языки мотаться от кочки к кочке…
Караван стартовал во вторник — 16 марта. Наиболее интенсивные приготовления начались что-то около шести часов вечера: цепи, масло, упаковка и так далее. Мы не стали дожидаться, когда абреки дадут нам возможность сесть к ним на хвост, и заблаговременно заняли две позиции на путях наиболее вероятного передвижения к ЗОНЕ.
Первый экипаж в составе полковника, Джо и вашего покорного слуги оседлал холмик возле пресловутой Сухой Балки, а второй — Барин и иже с ним — затаился неподалеку от того места, где я некогда катал Поликарпыча, пытаясь удивить его своей стратегической прозорливостью. Предварительную набивку маршрутов в дневное время не делали: каждый из нас знал данную местность как свои пять пальцев, в свое время покатались здесь изрядно.
Для организации непрерывной связи между группами большой разброс помехой не являлся: позаимствованные у Попцова радиостанции «Кенвуд» позволяли бесперебойно общаться в закрытом режиме на удалении до 80 километров, а между нашими наблюдательными пунктами было едва ли более сорока.
План работы был прост: первая группа, которая обнаруживает караван, быстренько сообщает об этом второй группе и садится на хвост супостатам. Вторая группа неторопливо догоняет первую, и мы поочередно ведем караван «от кочки к кочке, высунув языки, как изволил выразиться полковник, до тех пор пока он не прибудет на основную базу Зелимхана в ЗОНЕ. Все. На данном этапе нам этого вполне достаточно. А по поводу того, как полковник собирается надругаться над этой основной базой вкупе с ее хозяином, — это уже следующий этап…
Караван пошел старым путем: в 19.30 Барин сообщил, что «ленточка» проследовала благополучно и он выдвигается следом. Мы тотчас же покинули Сухую Балку и помчались вослед второму экипажу.
Избрав более длинный маршрут, Аюб, сам того не ведая, значительно облегчил нашу задачу. В ЗОНУ через этот участок можно проехать только по одной дороге, петлявшей меж невысоких холмов на протяжении что-то около семидесяти километров. Все остальные пути по разным причинам мало годились для перемещения большегрузных видов транспорта, и мы могли спокойно путешествовать от холма к холму на значительном удалении вслед за караваном, ориентироваться по гулу двигателей и сюрпризов не ожидать. Куда денется колонна из четырех автомобилей с единственной дороги?
Ночь пролетела на едином дыхании — скачкообразные перемещения от одного пункта наблюдения к другому до отказа заполнили одиннадцать часов темноты и не оставили места для тревожного ожидания, столь характерного для любой засады. Колонна останавливалась на привалы дважды — минут на пятнадцать, не больше. Мы вели себя прилично — никто не превысил установленной дистанции, фарами не баловал и вообще…
Когда забрезжил рассвет, вдали показалась горная гряда — мы приближались к Сарпинскому ущелью.
