Алан Джекобсон - Седьмая жертва
Действительно, поворотный момент. Лучше и не скажешь. Он обрел уверенность в себе, уверенность, которая позволила ему взять собственную жизнь в свои руки, быть может, впервые. Он осознал, что если непременно нужно сделать что-либо, то надо лишь придумать способ, как этого добиться. Словом, вопрос заключался не в том, можно ли осуществить задуманное, а в том, как это сделать. Он понял это в тот самый день, когда притащил лист многослойной фанеры со склада, находящегося в нескольких милях от дома, в свое тайное убежище. Но теперь ставки были выше, и он должен быть уверен в том, что сможет выполнить грязную работу, бросить вызов этому дьяволу и навсегда покончить с ним. Потому что тогда обратного пути уже не будет. Как только он окажется лицом к лицу со старым козлом, он должен победить или умереть, А умирать он пока не собирался.
И вот сейчас, много лет спустя, он снова столкнулся с прежними демонами. Занятно. Жизнь его описала полный цикл. Но теперь он был мудрее, он был готов к тому, что его ждет. И больше никто и никогда не скажет ему «нет». Никто. И никогда.
Он позаботится об этом.
…шестьдесят третья
Утром, проведя бессонную ночь, Карен быстро приняла душ, оделась и поспешила в клинику, к Джонатану. Бывали моменты, когда ей хотелось взять его за руку, погладить, прижать его голову к своей груди. Это желание становилось особенно острым, когда Карен долго не видела сына, и она могла сравнить это чувство лишь с жаждой после бесконечного пути через пустыню. И действительно, вдали от Джонатана ей приходилось придумывать себе занятие, чтобы отвлечься и не сойти с ума. Как однажды заметила Эмма – еще в те дни, когда Джонатан был совсем маленьким, – при виде его «у нее подзаряжались батарейки». И хотя тогда эта аналогия показалась Карен просто трогательной, сейчас она поняла, насколько справедливым было сравнение.
Через три часа после прибытия в больницу Карен решила наведаться в штаб-квартиру оперативной группы. Детективы по-прежнему неустанно прорабатывали составленные списки, но явных кандидатов в подозреваемые до сих пор не было. Обнаружилось, впрочем, несколько любопытных совпадений, и сейчас ими занимались Робби и Манетт. Спустя некоторое время Карен уехала из оперативного центра и направилась в дом престарелых, чтобы покончить с формальностями и подписать все необходимые бумаги. По дороге она позвонила тете Фэй, и та сообщила, что к переезду Эммы все готово. Но хотя вещи Эммы были уже упакованы, осталось еще много коробок и ящиков, содержимое которых следовало бы разобрать. Сделать это сама тетя Фэй не могла, поскольку не знала, что Карен решит оставить себе, а что выбросить.
– Кроме того, есть еще и твоя коллекция кукол.
Карен тихонько вздохнула.
– Столько хлопот, и всем этим нужно заниматься.
– Насчет дома можешь не волноваться, – успокоила ее тетя Фэй. – Позаботься в первую очередь о Джонатане и о матери. А я пригляжу за домом, чтобы к тому времени, как ты решишь выставить его на продажу, все было в порядке.
Карен поблагодарила тетку, сказав, что очень ценит ее доброту и помощь.
– Я привезу с собой несколько коробок, чтобы ты разобрала их в свободное время, – добавила тетя Фэй. – По крайней мере, когда ты займешься домом всерьез, у тебя будет меньше работы.
Они договорились встретиться в доме престарелых около трех часов пополудни и распрощались.
После непродолжительной встречи с управляющим «Серебряными лугами», Карен, глотая слезы, подписала необходимые бумаги. Договор обрел силу. Комната Эммы была уже готова и ждала ее.
Телефон Карен зазвонил в то мгновение, когда она вышла на парковочную площадку. Она вытерла глаза, откашлялась и ответила на вызов. Звонил Джексон Паркер, чтобы сообщить, как продвигается ее дело. Одна его фраза заставила Карен задуматься. Он поинтересовался, не рассматривает ли она возможность того, что сенатора Линвуд мог убить Дикон. И всю оставшуюся дорогу до оперативного центра Карен обдумывала высказанное им предположение. Поскольку она, похоже, оказалась в центре внимания преступника, этим легко можно было объяснить и его личные мотивы, и неприязнь. К тому же убийства начались примерно в то же самое время, как она подала на развод.
Но как Дикон мог узнать, что Линвуд приходилась ей биологической матерью? Еще более важным был вопрос, соответствует ли Дикон нарисованному ею психологическому портрету. Да, во многих аспектах он вполне подходил под него. Ей придется взглянуть на вероятность этого объективно, отринув все эмоции. А для психолога-криминалиста это было, пожалуй, самым трудным делом. Зачастую именно наличие личных связей затрудняло или вообще разрушало способность психолога рассуждать отстраненно, беспристрастно оценивать и анализировать факты и события.
Карен позвонила Дель Монако, поделилась с ним своей гипотезой, и тот согласился, что ею стоит заняться, Она закрыла телефон и покачала головой. В который уже раз она проглядела самый очевидный след, находившийся у нее буквально под носом. Вне зависимости от того, приведет он куда-либо или нет, она даже не подумала о таком варианте. Теперь хотя бы не забыть поблагодарить Паркера за подсказку.
Приехав в штаб-квартиру оперативной группы, Карен первым делом рассказала Бледсоу о возможной причастности Дикона к делу и поинтересовалась, не появилось ли чего-нибудь нового на Хэнкока.
– За ним постоянно следит один из наших сотрудников, и по сих пор он не делал попытки уйти из-под наблюдения. Так что пока у нас ничего нет.
– Ага, и убийца затаился с того момента, как ты пустил хвост за Хэнкоком.
– Совпадение?
– Скоро узнаем. Лаборатория ничего не сообщала о вещах изъятых у него дома во время обыска?
Бледсоу тяжело опустился на стул.
– Нет, ничего.
– Я надеялась, что мы что-нибудь обнаружим. Очень часто убийцы оставляют у себя трофеи, взятые у жертв, даже хранят их в собственных домах, чтобы развлекаться с ними, когда жажда убийства становится непреодолимой. Но иногда они прячут их в других местах – как раз на тот случай, если их дома или квартиры подвергнутся обыску.
– Хэнкок знает, что мы будем искать. И каким бы самоуверенным наглецом он ни был, если он и есть Окулист, у него хватит сообразительности не держать трофеи в том месте, в которое мы заглянем первым делом.
– Кроме того, – подхватила Карен, – жертвы убивали в их собственных домах, так что кровь и грязь наверняка принесены из другого места. И если он переоделся и выбросил одежду по дороге, то она давно исчезла вместе со всеми следами. Что опять-таки приводит нас в тупик.
Бледсоу пожелал ей удачи в устройстве матери в дом престарелых.
– Извини за то, что бросаю тебя в такой момент, но мне нужно о многом договориться и еще больше сделать, прежде чем она попадет туда, – сказала Карен.
– Эй, это же твоя мать! Устраивай ее со всеми удобствам и возвращайся к нам. Ты мне нужна.
Тетя Фэй с Эммой приехали без нескольких минут три. Они зарегистрировали Эмму, распаковали ее чемоданы и помогли ей освоиться в новом окружении. Когда тетя Фэй ушла умыться и освежиться.
Карен присела в комнате матери и попыталась заговорить с ней, чтобы убедиться, что Эмма понимает, что с ней происходит и почему. Но мать периодически теряла связь с реальностью, и эти провалы в сознании приводили Карен в отчаяние, так что она едва сдерживала слезы.
Когда получасом позже вернулась тетя Фэй, Эмма уже спала. Тетка собиралась провести эту ночь на диване в комнате Эммы, а утром отправиться домой. Они выгрузили коробки с вещами из подвала и спальни матери, которые тетя Фэй привезла с собой, и переложили их на заднее сиденье машины Карен.
На прощание Карен крепко обняла тетку и поблагодарила ее за помощь, а потом отправилась в больницу Фэрфакса навестить Джонатана. Она пообедала в его палате и немного поговорила с ним, рассказав о том, что они перевезли бабушку в Вирджинию. И, как всегда, сказала, что очень любит его.
В начале девятого вечера Карен вернулась к Робби, Он отсутствовал, и в доме было непривычно тихо. Она перенесла коробки из машины в гостиную, чтобы разобрать их. Переодевшись в джинсы и хлопчатобумажную спортивную фуфайку, Карен приготовила себе чашку горячего шоколада и, опустившись на колени перед коробками, принялась вскрывать их ножницами.
Внутри первой коробки оказалась Лили, старая кукла, с которой она играла в далеком детстве. Карен усадила ее на диван, прислонив к спинке, и улыбнулась. Эмма очень хорошо шила на машинке, поэтому у ее кукол всегда был самый модный и полный гардероб. Порывшись в коробке, Карен сразу же нашла многочисленные предметы кукольного туалета, которые пребывали на удивление в хорошем состоянии. Она вспомнила о своей подруге Андреа и долгих часах, которые они провели вместе, играя в «дочки-матери» со своими куклами.
