Джон Катценбах - Особый склад ума
— Хорошо, — сказал он после секундного ожидания. — Теперь я вас оставлю. Обживайтесь, устраивайтесь. Вы можете напрямую связаться со мной по компьютеру. И с вашим братом тоже, когда он вернется, но я подозреваю, что он свяжется с вами еще до своего возвращения. Тогда мы и решим, что делать дальше.
Агент Мартин отступил назад еще на один шаг. Диана подошла к компьютеру и открыла меню бакалейного магазина. На экране появилась надпись: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ». Рядом с ней засияло название известного американского супермаркета. И электронная тележка для покупок начала свое виртуальное путешествие по его лабиринтам, заставленным виртуальной продукцией, которой в скором времени суждено было стать настоящей. «Ряд 1 / фрукты и свежие овощи».
Сьюзен продолжала настороженно следить за детективом. Тот, заметив это, подумал, что впредь с ней надо держать ухо востро.
— С нами все будет хорошо, — проговорила Сьюзен.
Когда Мартин вышел, он услышал за спиной ставший для него с некоторых пор таким непривычным звук закрываемого замка.
Сьюзен обошла все их новое жилище, в то время как ее мать воспользовалась компьютером, чтобы выбрать и заказать кое-какую провизию. Привезти ее должна была местная служба доставки. Дочь с удовольствием отметила, что Диана заказала кое-что из деликатесов, которые в их семье считались лакомствами, позволительными лишь по большим праздникам. Немного бри, импортное пиво, бутылка дорогого шардоне, дорогой стейк. Сама же Сьюзен обследовала их маленькую квартирку так, как полководец обследует поле предстоящей битвы. Для нее было важным хорошенько узнать место, где ей придется сражаться, если до этого дойдет дело. Провести рекогносцировку господствующих высот. Определить, где можно устроить засаду.
Диана между тем, заметив, чем занята Сьюзен, решила также принять меры предосторожности. Заказав продукты с помощью компьютера, она запросила в службе доставки приметы курьера, а также описание автофургона, который должен их привезти. Однако, покончив с этим, она почувствовала страшную усталость — сказывалось нервное напряжение, связанное с причиной их переезда сюда, да и сам перелет был долгим и утомительным. Она тяжело опустилась в одно из кресел и лишь наблюдала, как ее дочь медленно ходит по дому.
Сьюзен между тем обратила внимание на то, что запоры на окнах первого этажа, пожалуй, не слишком надежны. На входной двери имелся только один засов, без цепочки. Система сигнализации отсутствовала. Задняя дверь, выходящая в садик, была скользящей и закрывалась на простую задвижку, отнюдь не рассчитанную на то, чтобы служить надежной преградой на пути человека, задумавшего проникнуть внутрь дома. Сьюзен отыскала в чулане метлу, прислонила к стене и, наступив ногой, переломила ее палку в нижней части. Засунув палку между дверной рамой и косяком, она довольно надежно зафиксировала дверь. Не слишком изящно, зато эффективно. Теперь войти через нее можно было, только разбив стекло. Второй этаж, как ей показалось, был в большей степени застрахован от непрошеного вторжения. Как она убедилась, проникнуть туда снаружи можно было только при помощи приставной лестницы. Правда, у задней стены дома имелась хрупкая решетка-подпорка для вьющихся роз, которые поднимались по ней до самого балкона главной спальни, но Сьюзен сомневалась, чтобы та выдержала вес взрослого человека, а кроме того, шипы на плетях роз показались ей достаточно острыми, чтобы отпугнуть незваных гостей. Примыкающие дома, правда, вызвали у нее определенные опасения. Она боялась, как бы кто не перебрался к ним по соседним крышам, однако, поразмыслив, поняла, что с этим ничего поделать не сможет. К счастью, крыша была крутой, и Сьюзен подозревала, что желающий попасть внутрь сперва испробует более простые способы.
Она расстегнула небольшую сумку из плотной ткани и вынула из нее свое оружие: короткоствольный револьвер «кольт» для стрельбы патронами «магнум» калибра 0,357 дюйма, заряженный специальными пулями для стрельбы с небольшого расстояния, и облегченный компактный пистолет «рюгер» под патроны калибра 0,380 дюйма: девять штук в обойме плюс еще один в патроннике. У нее также был автомат «узи», который она в обход существующих правил получила от одного удалившегося на покой наркоторговца; тот любил похвастаться перед ней своими рыбацкими достижениями и не обижался, когда она из раза в раз отклоняла его приглашения пойти с ним на свидание. Незадачливый ухажер подарил ей «узи» просто так, без лишних церемоний, как другие дарят женщинам цветы или коробки шоколадных конфет. Сьюзен повесила его за ремень на платяной вешалке в шкаф в одной из спален второго этажа, прикрыв от посторонних глаз легкой трикотажной рубашкой.
В коридорчике на втором этаже имелся стенной шкаф для хранения постельного белья. Там, между полотенцами, она спрятала «рюгер». Кольт она оставила в кухне, на полке за поваренными книгами. Затем она показала матери, где находится их оружие.
— А ты обратила внимание, — проговорила Диана приглушенным голосом, — что нигде не видно вооруженной охраны? У нас дома, куда ни пойдешь, всюду полно охранников. А здесь никого.
Ее вопрос остался без ответа.
Мать с дочерью прошли в гостиную и уселись друг против друга. Усталость от путешествия и нервное напряжение теперь передались и Сьюзен. Кроме того, Диану Клейтон мучила боль. Она было приутихла во время путешествия, как бы желая сперва узнать, к чему приведут все эти новые для нее обстоятельства, но теперь снова напомнила о своем существовании, словно убедившись, что и на новом месте ей может быть столь же привольно, как и на старом. Внезапный спазм сжал ее желудок, и она тяжело вздохнула.
Дочь взглянула на нее:
— Ну как ты?
— Ничего, все в порядке, — солгала Диана.
— Тебе надо отдохнуть. Прими лекарство. Ты уверена, что прилично себя чувствуешь?
— Все прекрасно. Проглочу пару таблеток, и все.
Сьюзен сползла на пол с кресла и примостилась у ног матери, поглаживая ее по руке:
— Но ведь болит же, правда? Чем мне помочь?
— Мы и так делаем все, что можем.
— Думаешь, не стоило сюда приезжать?
Диана рассмеялась:
— А куда еще нам деваться? Теперь, когда он нас нашел? Сидеть дома и ждать, когда он к нам заявится? Нет, нам лучше находиться здесь. Что бы ни случилось. Есть боль или нет, не имеет значения. А кроме того, Джеффри сказал, что мы ему нужны. Мы все нужны друг другу. И надо довести это дело до конца, каким бы он ни оказался. — Диана покачала головой и продолжила: — Знаешь, дорогая, в известном смысле я двадцать пять лет ждала, что произойдет нечто подобное. Теперь мне уже незачем обманывать саму себя.
Сьюзен почувствовала какую-то нерешительность.
— Ты никогда не говорила о нашем отце, — сказала она. — Не припомню, чтобы ты хоть раз о нем вспоминала.
— Это случалось очень часто, — ответила мать. — Это происходило всякий раз, когда мы разговаривали о нас троих. Всякий раз, когда у тебя появлялась какая-нибудь проблема, или тебя что-то беспокоило, или у тебя просто возникал какой-то вопрос, речь шла именно о твоем отце. Ты просто не осознавала этого.
Сьюзен поколебалась, но потом все-таки решилась спросить:
— А в чем, собственно, было дело? Я хочу сказать, что именно заставило тебя тогда бросить его?
Мать пожала плечами:
— По существу, мне совсем нечего сказать. Если бы случилось что-то конкретное, мне было бы проще тебе объяснить. Но дело было в том, как он говорил, в том, как звучал его голос. В том, как он смотрел на меня по утрам. В том, как он вдруг исчезал, а через какое-то время я видела, как он стоит над умывальником и не просто моет руки, а одержимо растирает их щеткой с мылом. Или вдруг я заставала его у плиты, когда он кипятил в кастрюльке охотничий нож. А может, это было какое-то опьянение, которое я замечала в его глазах, или непонятная жестокость в его словах? А однажды я нашла у него ужасную порнографическую фотографию с запечатленной на ней сценой насилия. Помню, тогда он накричал на меня и велел никогда, никогда не прикасаться к его вещам. Или это был его запах? Может ли зло иметь запах? Ты слышала, что человек, опознавший нацистского палача Эйхмана,[92] был слеп, но запомнил одеколон этого убийцы? В какой-то степени со мной произошло то же самое. Казалось бы, ничего — и в то же время все. Убежать от него было и самым трудным, и самым простым делом в моей жизни.
— Почему он тебя не остановил?
— Не верил, что у меня получится от него скрыться. Не мог себе представить, что я на самом деле заберу у него тебя и твоего брата. Наверное, думал, что я вернусь, не доехав и до конца нашего квартала. Или до окраины нашего городка. И уж точно раньше, чем я доберусь до банка и возьму деньги. Он и представить себе не мог, что я сяду за руль и поеду, даже ни разу не оглянувшись назад. Он был слишком высокого о себе мнения, чтобы допустить такую мысль.
