Владимир Аджалов - О Главном. IT роман
– А почему вы, молодые люди, решили, что цель Человечества должна быть нам, людям, именно объявлена? Ниспослана свыше?
– Простите, сэр, вы, значит, так нам прозрачно намекаете, что есть другие варианты познать замысел Создателя всего этого мира? – деликатно спросил юноша, внешний вид плюс интонация которого однозначно объяснили Черчиллю его семитское происхождение.
– Мне кажется, есть еще один вариант. Всем известный и вполне очевидный.
– Предлагаете самим разобраться? То есть вы считаете: Создателем так задумано, что людям нужно самим дойти до этого? – уточнил свой вопрос Еврей.
– Ну, если этого нет в священных книгах, то какие у нас, у людей, остаются другие варианты? – не скрывая иронии, спросил его и всех ребят Черчилль.
– Даже как‑то сказать страшно, что следует людям самим взять и попробовать понять замысел Высшей силы. Сэр, извините меня за такой вопрос, а это не то самое, что называется гордыня? – с некоторой опаской спросил Индус.
– А разве Человечество уже этим не занимается от самого момента своего появления? – Черчилль улыбнулся и покачал головой туда‑сюда справа налево, как в таких случаях обычно делают сами индусы (он помнил, это движение головой называется «ача‑ача»). Индус увидел, понял и тоже улыбнулся. Черчилль продолжил: – Посудите сами. Создатель дал человеку разум и разрешил его использовать. В результате человечество постоянно, шаг за шагом постигает замысел Создателя по устройству этого мира. Все открытия физики, астрономии, биологии, да вообще всех наук – это и есть путь познания великого замысла.
Заметьте, нам ведь открывается не все сразу. Напротив, очень медленно, постепенно нам разрешено постигать, как устроен этот мир, по каким правилам он управляется и развивается. Наверное, чтобы мы не сломали чего‑нибудь в мироустройстве, если еще не дозрели до следующего знания.
Так что правило, на мой взгляд, здесь простое. Его признают, по‑моему, во всех религиях. Если нам разрешено что‑то в замысле Создателя понять, то мы можем, а если нет, то нет. На все воля Божья. Но почему бы не попробовать узнать то, что именно вас интересует?
При этом мне, например, очевидно, что весь замысел Создателя Человечеству вряд ли дано будет познать. Но понять некоторую ближайшую Цель, поставленную Создателем перед нами всеми – почему бы и нет? – И Черчилль медленно обвел ребят взором, с удовольствием встречая согласно глядящие на него умные глаза.
Последним он посмотрел на Индуса, давая тому понять, что ждет ответа. Тот не заставил себя долго ждать:
– Ну, тогда мы отправляемся искать и думать дальше.
– Вот и правильно. Так что, как вы определитесь с какой‑нибудь гипотезой, в смысле вашей версией Цели, ну или упретесь, так и встретимся, наверное. Это ведь не я назначаю наши встречи…
Черчилль надеялся сейчас услышать от ребят что‑нибудь о том, как они общаются между собой и со своим Учителем.
Но тут в трапезной бывшего женского монастыря резко потемнело. Лица собеседников Черчилля застила пелена, и сон, глубокий сон охватил сознание бывшего бесстрашного полковника Первой мировой войны.
Глава 18
Королевство франков, окрестности города Тyp, октябрь 732 года
Бескрайнее поле нижней Галлии сегодня не изменило своего цвета на вечерней заре. На поле было светло. Несмотря на то, что солнечный свет, как и положено со времен сотворения мира, плавно уступал место наступающей ночи, с той же скоростью на всем огромном пространстве, насколько хватало взора, зажигались новые и новые победные костры. Победа отмечалась везде, у каждой палатки и просто в чистом поле, у каждого места, где солдаты‑победители решили встретить сегодняшнюю ночь.
Костер был разожжен и возле палатки командующего. Она внешне ничем не отличалась от обычной палатки командира сотни. Но здесь сегодня не просто пили вино и хвалили командующего. Здесь скромно, но с достоинством Мажордом франкского королевства Карл Мартелль из рода Каролингов завершал торжественный прием. Поздравить его с победой над войском мавров и засвидетельствовать свое почтение прибыли в этот день разные люди. Прием наконец‑то подходил к концу.
Мартелль совсем было собрался завершить нелюбимую, но столь нужную дипломатическую работу, как его главный советник, проводив последнего ранее заявленного гостя, вернулся и склонился в глубоком поклоне.
– Что, я еще не всех принял? Или кто‑нибудь добился твоего особого расположения и я должен за это заплатить своим временем? – спросил Карл с усталой улыбкой своего скромно одетого главного советника. Не все знали, что советник, худой и всегда чем‑то озабоченный лысый сутулый старичок был не только дядей жены мажордома, но и одним из самых его доверенных людей.
Как объяснил Мажордому главный советник, один из гостей, почтенный старик с благородной внешностью восточного шейха, заранее попросил принять его последним.
– И ты решил, что эту просьбу стоит удовлетворить?
Советник молча кивнул.
– Тогда зови.
Мажордом встретил этого последнего гостя, как и всех других, не выходя навстречу, а сидя на походном резном деревянном троне в окружении двух телохранителей. Он рукой пригласил гостя занять кресло напротив себя и негромко спросил его:
– Ты говоришь на латинском, почтенный?
– Да, великий государь франков.
Карл, не скрывая удовольствия от неприкрытой лести гостя, улыбнулся и поправил его:
– Я не объявлял себя королем франков, я всего лишь главный управляющий, я – Мажордом.
– Хорошо, великий государь франков, я буду звать тебя Мажордом, – ответил с такой же вежливой улыбкой старик.
– Что я могу сделать для тебя, почтенный? Кто ты и откуда?
– Разреши, Мажордом, о том, кто я и откуда, я расскажу немного позднее, если ты потом сам этого захочешь. Ты ведь устал от сражений и от государственных обязанностей. Позволь мне сначала сказать о главном, о деле.
– О каком деле хочешь ты мне сказать? Свое главное дело на сегодня я сделал.
– Это великая правда, Мажордом. Сегодня ты одержал победу, которая прославит твое имя на все века. Ты великий человек, и поэтому небеса избрали тебя своим орудием в проведении границы между Западом и Востоком, между двумя сторонами нашего мира.
Карл, не отвечая, прикрыл глаза и на несколько секунд замер в каких‑то своих глубоких мыслях. Так же внезапно, как он отрешился от разговора, Мартелль открыл глаза, устроился поудобнее в кресле, посмотрел на гостя внимательнее и сказал:
– Может быть, ты и прав. Но это не то, что я хочу сегодня обсуждать. Я еще не умер, чтобы подводить итоги моей жизни.
– Твоя скромность делает тебе еще больше чести, Мажордом. Я перейду к делу. Ты победил мавров и взял кое‑какую добычу. В результате, кроме всего прочего, ты захватил нечто, совсем для тебя ненужное, но нужное мне. Зато у меня есть нечто, действительно нужное тебе. Я предлагаю тебе сделку.
Карл положил правую ногу на левую, согнув ее в колене, и откинулся на спинку кресла, устремив взгляд в потолок палатки. Потом он опять внимательно посмотрел на старика, слегка наклонив голову на правое плечо. Немолодой гость выдержал его взгляд с достоинством и очевидной внутренней силой. В его не по возрасту ясных глазах светился недюжинный ум и опыт.
Мажордом неспешно поправил перевязь, на которой висел короткий меч, и вежливо, но с заметной иронией переспросил гостя:
– Ты действительно считаешь, что у тебя есть нечто, нужное мне именно сейчас, после этой непростой, но уже необратимой победы? Что ты вообще знаешь обо мне, почтенный гость из какой‑то далекой страны?
– Честно говоря, не очень много я знаю о новом короле новой будущей империи, – ответил без тени обиды старик. – Говорят, ты происходишь из древнего франкского рода Каролингов. Никто не усомнится в твоем благородном происхождении. Еще знаю, что твои предки были германцы, они пришли с севера, с реки Рейн. Завоевали вы постепенно огромные земли, от северного холодного моря до Пиренейских гор. Приняли христианство и стали опять складывать обломки Западной Римской империи, погибшей триста лет тому назад от нашествия варваров.
А с тобой франки окончательно почувствовали себя едиными и сильными. И вот сегодня ты остановил мавров, которые наступали с юга, с большого полуострова, на Галлию. А ведь никто еще недавно и не помышлял остановить эту огромную силу, пришедшую сюда из Арабии через Срединное море, с земли чернокожих людей.
– Это правда. Ты знаешь мою историю не хуже моих ученых мужей, почтенный. Но это не объясняет нашей предполагаемой сделки. Что же все‑таки, по‑твоему, мне от кого‑либо, например от тебя, может быть надо?
– Судя по твоей пряжке с орлом и по пурпурной ленте в перевязи, ты видишь себя не просто предводителем одного народа, а объединителем множества племен. Раньше это называлось «император».
