Андрей Курков - Ночной молочник
Забравшись под одеяло и прильнув спиной к горячему спящему телу жены, Дима успел перед погружением в глубокий сон подумать о прошедшем дне с благодарностью. С благодарностью к Господу Богу. Вспомнилось мельком, как они с Валей о себе в «саратовской» анкете написали: «православные», «беспартийные». «Видимо, так в конце концов и будет!» – успел еще подумать Дима перед тем, как темный шелк сна мягко обволок его сознание.
103
Киевская область. Макаровский район. Село Липовка
Позади, за спиной, в Киеве осталась сухая спокойная ночь, и даже сдача дежурства прошла на удивление тихо и по-деловому. Только одно замечание Егор от нового начальника услышал, да и то было сказано негромко и негру-бо. «По рації треба говорити тільки державною мовою!» – сказал он.
Егор на это даже не ответил. В душе он сомневался, что останется здесь надолго. Тем более что после трех собеседований с сотрудниками СБУ его оставили в покое со словами: «До лета можете работать. Если с вами будут входить в контакт российские спецслужбы – сразу докладывайте начальнику!»
«До лета еще два месяца, а там видно будет», – подумал Егор, глядя на бесконечные автопоезда, везущие в сторону Киева новенькие иномарки.
Дорога на Житомир удивляла Егора своей сегодняшней разгруженностью. Словно никто и не хотел ехать на Запад. Даже просто на запад от Киева. Все стремились в столицу.
За двадцать минут пролетел он на «мазде» до поворота на Макаров, а еще через четверть часа – там уже дорога была похуже – остановился в Липовке на улице Щорса, у дома Ирины.
Александра Васильевна сразу картошки поджарила с салом. Лука несколько кружочков нарезала, положила на блюдечко и солью посыпала. Она в последние дни одеваться стала тщательнее. Повытаскивала из полотняных пронафталиненных мешочков три свои добротные кофточки. Проветрила их на веревке во дворе, но дух нафталина из них полностью не выветрился, и теперь на кухне нет-нет да и выплывал этот запах, если не забивали его более сочные ароматы жареного сала или резаного лука.
Завтракали они вдвоем с Ириной, которая этим утром удивительно свежо выглядела. Щечки румяные. Волосы вымытые, расчесанные, пусть и простенькие, без особой прически. И халат фланелевый салатовый ей к лицу был.
Александра-батьковна завтракала давно, после того, как кур покормила. Но за стол она тоже присела с чашкой чая. Ей уже день, как хотелось серьезно поговорить.
Подождав, пока Егор съест полтарелки тушеной капусты с жареным салом, она прокашлялась, привлекая к себе внимание.
– Время года пока раннее, – сказала она, как бы вслух размышляя. – Свое даже не сеяли еще!.. Может, потерпите до июня? До молодой картошки?
Егор остановил вилку около рта. Посмотрел на хозяйку с удивлением.
– Нет, если хотите, то пожалуйста! Просто дороже выйдет! Гостей у нас ведь и угощать нечем! А звать придется много: соседей, из сельсовета, фельдшерицу с мужем!
– Да зачем их звать?! – Ирина махнула рукой. – Мы потихоньку, без шума и свадьбы!
– Тогда как в селе все узнают, что ты больше не мать-одиночка?!
Егор наконец понял, к чему клонит Александра Васильевна.
– Давайте фуршет сделаем, – предложил он. – Это и дешевле будет, и никто надолго не задержится.
– А это что? – спросила мама Ирины.
– Стоячий праздник, как в городе, – пояснила Ирина. – Чтобы гости быстрее устали и по домам разошлись.
– Это ж только алкоголики стоя пьют! Да и где такой фуршет тут делать? – Александра Васильевна развела руками. – Можно, конечно, на дворе столы накрыть. А погода? Да и двор у нас не очень!
– А мы в кафе сделаем, – доедая тушеную капусту, проговорил Егор. – Это проще всего!
– В каком кафе? В «наливайке», что ли? – почти возмутилась Александра-батьковна.
– Я им заплачу. Они все проветрят, вымоют, украсят, – уверенным, спокойным голосом хозяина проговорил Егор. – Человек тридцать туда войдет, а больше и не надо!
– Ну, тридцать можно и за стол посадить, чего их мучить, – вступилась за еще не приглашенных гостей мама Ирины.
– можно, – сдался Егор. – можно и за стол.
Почувствовав момент своей победы, Александра Васильевна поднялась, достала из шкафчика слева от мойки початую бутылку кагора. Бокалы из комнаты принесла, протерла их кухонным полотенчиком, превращая тонкое стекло из мутного в полупрозрачное. Налила по половинке бокала каждому.
– Ну, совет да любовь! – сказала, и в первый раз за сегодня не сдержала свою тяжелую, но искреннюю улыбку, улыбку, выражавшую не радость, а огромное жизненное облегчение.
104
Киев. Майдан Незалежности
Милиционер Виктор оказался парнем расторопным. Или деньги ему нужны были срочно. Во всяком случае позвонил он Семену на мобильный около полуночи, когда тот уже сладко спал, прижавшись к жаркому боку Вероники. Закрывшись на кухне, Семен ответил на звонок и узнал, что Виктор нашел нужный кусок видеопленки и может его сразу передать. Договорились встретиться через полчаса на майдане Незалежности, возле главпочтамта.
Одеваясь в темноте, Семен уронил стул, на спинке которого висели его брюки. Замер на мгновение. Заметил, что жена проснулась и приподнялась на локте, взволнованно глядя на мужа.
– Я на полчасика, по работе! – нежно прошептал он.
Вероника опустила голову на подушку. Раз заметил муж ее беспокойство, значит, действительно по работе идет.
– Ты там осторожнее ночью, – сонным голосом напутствовала она Семена, уже натягивавшего на ноги носки.
Ночь была теплой и сырой. Количество прохожих удивило Семена, но потом он вспомнил, что время-то – всего за полночь, а значит, до настоящей, безлюдной ночи еще далеко.
Милиционера Виктора он узнал сразу. Тот стоял в форменном плаще и фуражке, сосредоточенно глядя на башню Дома профсоюзов, монитор которой то сообщал время, то температуру, то адрес какого-то нового ресторана.
Две зеленые купюры по сто долларов, пройдя через чувствительные пальцы милиционера, исчезли в правом кармане его плаща. А из левого кармана он тут же вытащил видеокассету.
– Там все есть, – сказал. – Я этого мужика знаю, он из наших, из охраны Мариинки. Егор. Могу познакомить!
– Хорошо, – Семен кивнул. – Я перезвоню, если что!
И они разошлись, оставив после себя безлюдную и мокрую площадку перед колоннами центрального входа в главпочтамт. Видимо, не так давно прошел дождь.
Светофоры на перекрестке под Домом профсоюзов перешли на режим мигающего желтого. По Крещатику проехало несколько такси. Им навстречу, в сторону Бессарабского рынка, – пожарная машина без сирены.
Семен поднимался по Софиевской. Попытался на ходу втолкнуть кассету в карман кожаной куртки, но карман оказался мелковатым, так что пришлось кассету нести в руке.
Влажный воздух касался щек. Глаза всматривались в дорогу, освещенную окнами и фонарями. По другой стороне улицы вниз, к Майдану, спускалась стайка молодежи. Матово блестели в их руках пивные бутылки. Они на ходу переговаривались, смеялись.
Семен прислушался к своему телу. «Услышал» усталость и желание прилечь. «Все нормально, – подумал. – Так и должно быть ночью!»
Но подойдя к своему дому и бросив взгляд вверх, Семен удивился. На кухне горел свет. Может, он забыл его выключить?
Двери открывал осторожно, как квартирный вор. В коридоре разулся и сразу – к двери на кухню.
Там за столиком сидела Вероника, укутанная в слишком большой для нее махровый халат мужа. Перед ней – чашка чаю, наполовину пустая. Она резко обернулась, всмотрелась в лицо мужа.
– Ты чего? – удивился Семен.
– Не знаю, – она пожала плечиками. – Холодно стало…
– А я за кассетой ходил, – он показал ей свой трофей. – По работе.
Она кивнула.
– А девочка как? – спросила Вероника вдруг, и в глазах у нее засветились беспокойные огоньки.
– Еще парочка дней, и все будет в порядке! – пообещал он ей и улыбнулся.
– Дарья Ивановна приболела, – сказала Вероника, поднимаясь на ноги. – Завтра пойду проведаю. Ты уже ложишься?
– Да.
Приспав Веронику, Семен тихонько поднялся и прошел в гостиную. Вставил кассету в видеомагнитофон. Включил.
Увидел, как женщина несет одеяльный сверток с ребенком ко входу, как опускает его на верхнюю ступеньку. Как уходит, несколько раз оглядываясь. Потом к свертку приблизился мужчина в кожаном то ли пальто, то ли плаще. Остановился над свертком. Поднял и с ним в руках ушел к дороге.
«Кино» было черно-белым, персонажи двигались рывками, лица были не четкие, но запомнить их не составило бы труда.
– Егор?! – прошептал Семен, еще разок прокрутив видеопленку. – Завтра мы с тобой познакомимся!
Но наутро Семену расхотелось знакомиться с Егором. По крайней мере сразу. Знакомиться – значит говорить, что-то объяснять. А что он может объяснить? Что подобранный Егором ребенок на самом деле принадлежит ему, Семену? Нет, надо все делать по-другому, не в лоб. Надо будет проследить, узнать, где сейчас этот ребенок, а потом уже принимать решение.
