Максим Шаттам - Хищники
Энн с трудом сглотнула и проговорила сквозь зубы:
— Я узнала, что исчез Коллинс, и подумала, что он спустился сюда, и все кончено. Я волновалась.
Рисби с раздражением вскинул брови.
— Ох уж эти женщины… Хорошо, теперь перейдем к серьезным вещам. Видите ли, лейтенант, я в вас стрелял сверху из автомата, ну, этого… как его звали?
— Монро, — прошептал Фревен.
— Да! Монро! Я позволил себе одолжить у него наручники вот для нее.
И он движением подбородка указал на Энн.
— Как вам удалось расправиться с моими людьми? Ларссоном и Конрадом? — спросил Фревен, желая выиграть время.
Рисби снова заговорщически улыбнулся.
— Об этом интересно поговорить! — воскликнул он. — О, если бы вы знали, как мне жаль, что этим не с кем поделиться! Вам кажется, что это было трудно? Без всяких приготовлений и соблюдения мер предосторожности, нет, все это было даже приятно. Труднее было молчать. И никому не рассказывать о своих успехах. Быть победителем, блестящим исполнителем и ни с кем не отпраздновать успех! Вот что угнетает меня больше всего.
Он медленно покачал головой и сжал губы, осматривая Фревена. Его взгляд стал грустным.
— Сейчас расскажу, как я это сделал. В общем-то, очень просто.
И, к большому удивлению Фревена и Энн, он убрал нож от горла медсестры и прошел в зал.
76
Фонари, лежащие на земле, светили рассеянным светом, в их скрещивающихся лучах серебрилась утоптанная земля там, где струйки вина не утекали в канавки. Углы и края зала были погружены во мрак, и там, прячась, расхаживал Рисби.
— Прежде всего, я хотел бы посоветовал вам не делать глупостей, лейтенант. Во-первых, потому что у меня в руках оружие и я превосходный стрелок. Во-вторых, если вы меня рассердите, я вырву ноги и руки вашей подружки. — Он повернулся к ней. — На самом деле, моя дорогая, предмет, который я вложил вам в руки, попросив вас не выбрасывать его, это — граната, а вот от нее чека.
И он бросил металлическое кольцо в сторону Фревена, которое упало рядом с лейтенантом.
— Если давление ваших ладоней ослабнет, будет бум! Вы лишитесь кистей рук и большей части ягодиц, осмелюсь сказать. А если у вас возникнет мысль бежать или броситься на меня, вы в одну секунду останетесь без ног. Некоторое время назад я заставил вас приподнять ногу и кое-что подложил под ступню. Это мина, действующая мина. Вы наступите на чувствительный элемент, который теперь активирован. Сделаете одно движение, и в ту же секунду будет бум!
Он объяснял все это с отстраненной радостью. Все происходящее непосредственно придавало ценность его власти, снова приводя его в равновесие.
Рисби вышел из тени, подойдя к Фревену. Они смотрели друг на друга.
— Вот, и это тоже очень просто. С вашими людьми все было похоже. В первом случае я был на поляне и увидел, как он уходил. У меня было время пройти в лес и опередить его настолько, чтобы увлечь в сторону. Он увидел меня, а я сделал вид, что страшно перепуган, и он мне поверил. Мне кажется, я неплохой актер. Я ему рассказал, и…
Рисби внезапно повернул голову, словно что-то привлекло его внимание. Фревен растерялся, у него была всего секунда на раздумывание, что делать дальше, на него все еще был направлен пистолет. Что случилось? Кто-то подошел к Рисби сзади?
Рисби снова повернулся к нему и в широкой улыбке обнажил желтые зубы.
— Вот и вас я поймал, не так ли? — забавляясь, сказал он. — То же самое я проделал и с ним. Ваш парень повернул голову, чтобы посмотреть, что произошло. И я вонзил нож ему в горло. Изо всех сил. По самую рукоятку. Я отпрыгнул назад, чтобы избежать ответного удара, но он сделал то, что делают все — обеими руками схватился за рану. Тогда я бросился на него, нанес еще один удар и еще один. — Рисби все время хихикал, жестикулировал, вены на его висках набухли. — Кровь была повсюду. Потом я немного почистился снегом, но поскольку мы находились в районе боевых действий, пятна на моем мундире никого не заинтересовали, а потом я его сменил. Второго вашего парня я подловил на фокусе с вражеской миной. Он хотел пойти искать минера, но я остановил его, сказав, что не смогу долго удерживать ногу в одном положении, зато смогу удалить взрыватель, если он согласится сменить меня. Он занял мое место, осторожно сдвинув мою ногу своей и встав на мину вместо меня. И тогда на него, обездвиженного, я надел его же наручники, к его огромному удивлению. Если бы вы видели его лицо!
Рисби начал смеяться сухим, неестественным смехом, вложив в него остаток своих эмоций. Фревен понял, что они были правы. Он убивал, потому что это было единственным удовольствием, которое он мог испытывать. Это было пустое существо, пустая раковина, которую могла заполнить только кровь.
У него были красные от постоянного недосыпания глаза. Из-за его страшной деятельности, догадался Фревен.
— Я сковал ему руки за спиной, он не мог двигаться, очень боясь подорваться на мине. Чтобы успокоить его, я принялся… забалтывать его, обожаю это. Через секунду он уже ничего не понимал: кто есть кто, кто что делает и почему? Вы знаете, лучший способ сковать волю человека — это посеять сомнения в его голове, чтобы он утратил четкое представление о том, что делать; одновременно возникают тысячи противоречивых мыслей, и он не может принять никакого решения. Я сказал ему, что среди нас всех есть один убийца и что я хотел бы убедиться, что это не он. Он растерялся, я только что заронил в голову жертвы мысль о смертельной опасности, исходящей от убийцы, и тут же, внезапно, предложил ему заступничество! Он начал протестовать, почти минуту что-то бормотал. Когда он понял, что я его обманул, было уже слишком поздно: я вынул нож из ножен и одним движением, которого он даже не заметил, вспорол ему живот.
Рисби отступил в тень и снова исчез.
— Так же просто, как и это!
Он спокойно прошел к бочке и вонзил в нее лезвие, выпуская красный фонтан вина. Потом наклонился, выпив немного, и снова принялся ходить.
Где же его слабое место, которым можно воспользоваться? Фревен пока не понимал. Снова все быстро пересмотреть, вспомнить все преступления, проанализировать их, найти лазейки! Необходимо выиграть время. Остались вопросы без ответов. И тогда он сказал:
— Как вам удалось расправиться с такими сильными людьми?
— Вы говорите так, потому что я выгляжу не слишком крепким, так ведь? — Его тон изменился. Рисби не понравился унижавший его намек. — Я намерен сказать вам, что ваши люди, несмотря на то что они были шкафами, визжали, как какие-нибудь болваны с перерезанным горлом. А что касается остальных… Вы удивитесь, когда узнаете, сколько можно сделать при большом поступлении адреналина в кровь. Я слышал, что матери с помощью адреналина поднимают автомобили, чтобы спасти своих детей. И вы не представляете, каким потоком выбрасываются гормоны, когда убиваешь. Это… невероятно! Появляется огромная сила, вы знаете… Но когда соединяются ярость и адреналин, ничего особенного не происходит!
Ему очень нравится момент откровения, — подумал Фревен. Он будет наслаждаться этим столько, сколько возможно, прежде чем убить нас. Тем не менее Фревен пока не видел, как выпутаться из этой ситуации. Время, мне нужно время!
— А что с символами? — спросил он.
— Символы? — с отвращением повторил Рисби. — О чем вы говорите?
— Сначала ваши убийства совершались в соответствии с астрологическими знаками, затем…
— Да ладно! — прервал он лейтенанта. — Вы же не клюнули на это? Если это и делалось для чего-то, то не сейчас. Это все было для того, чтобы рано или поздно привести вас к Хришеку, когда я чувствовал, что вы приближаетесь ко мне. И больше ни для чего!
Он воткнул свой нож в другую бочку и снова попробовал вино.
Он выставляет свои жертвы напоказ. Он также испытывает удовольствие, когда сама идея нас шокирует, чтобы показать то, что он может. Он высокомерный. Гордый… В этом заключении есть что-то важное. Фревен чувствовал это, не догадываясь пока, что именно.
— Вы что думаете? — вскричал Рисби. — Что я… убиваю, чтобы привлечь везение? Эта мысль пришла мне в голову несколько месяцев назад и показалась блестящей. Но чтобы я убивал в погоне за везением? Чтобы я думал об этом, когда убивал? Вы так понимаете? Нет, причина даже не в сексуальном удовлетворении или чем-то подобном, нет, все намного сложнее.
Он любит себя. Он любит собственную жизнь. Он не станет рисковать своей неприкосновенностью, я уверен. Он изворачивается, чтобы убивать свои жертвы неожиданно, сзади. Он никогда не рискует… Фревен стал думать о мине под ногой у Энн, вспомнил небольшое прямоугольное углубление на месте убийства Конрада. Он удалил взрыватель прежде, чем убить его? Так быстро? Он хорошо в этом разбирается? Что-то здесь не так. А здесь, в этом подземелье, пошевелись Энн, мина взорвалась бы так, что во все стороны разлетелись бы мелкие осколки. А Рисби стоит очень близко. И он очень долго оставался рядом, не предупредив нас, хотя мина могла взорваться! Опять что-то не клеится. Рисби вовсе не имел склонности к самоубийству, он любил себя… В мине нет запала. Граната, возможно, боевая, но не мина. Он никогда не пошел бы на такой риск.
