Театр кошмаров - Таня Свон
– Очередное подтверждение твоей уникальности, любовь моя.
Этель стиснула зубы, чтобы не скривиться. Но сердце предательски забилось чаще, а на щеках выступил румянец. Вопреки логике и тому, что правда о Ви – пугающая и жестокая, Этель не могла подавить в себе необъяснимые чувства к нему.
– Чего ты хочешь, Ви?
Улыбка исчезла с его лица. Ви несколько секунд смотрел в глаза Этель, будто считывая ее эмоции. Она выдержала этот взгляд, и тогда Ви подошел. Этель стоило огромных усилий не сорваться с места или не попятиться. Она представила, что ноги вросли в пол, и дождалась, когда Ви медленно приблизится.
– Этель, – мягко шепнул он, проведя кончиками пальцев вдоль контура ее лица, но не касаясь кожи.
А затем опустился на колени, снял с пальца кольцо и протянул украшение ей.
– Умоляю, – желтые глаза уязвленно смотрели на нее снизу вверх. Ви казался таким беззащитным. Но Этель знала – это иллюзия. – Стань моим Якорем в этом мире.
Сказав это, Ви закрыл глаза, будто боясь увидеть отказ во взгляде Этель быстрее, чем она скажет свое жесткое «нет». Он не опускал рук, в пальцах которых крепко сжимал тонкий металлический обруч, обнимающий блестящий в тусклом свете камень.
«Давай! Возьми его! – подталкивало сознание. – Ты ведь хотела получить камень! Просто кинь его в разлом, и всему конец!»
Но Этель мешкала.
Сердце заходилось бешеным ритмом. Паника сдавила горло. Что делать?!
Ей нужно помочь Дарену и, возможно, Ронде. Но что, если ее союз с Ви отразится на способностях Зрячей? И что, если он отразится на самой Этель? Она ведь знает только то, что позволил знать о себе и об Изнанке Ви. Да, он не утаил даже мерзких подробностей своего прошлого, но это могло быть простой манипуляцией.
Какую власть над Этель получит Ви, если она согласится отдать ему половину своей жизни? А если не согласится, но все равно возьмет кольцо… Что будет?
– Мне нужно подумать, – выдавила из пересохшего горла она.
Ви открыл глаза, и в золоте его радужек Этель привиделись хитрые искорки.
– Я знал, что ты так скажешь, – вздохнул он. – Но я не давлю на тебя и даю время на раздумья. Его у меня достаточно, – он грустно усмехнулся, и Этель стало больно.
Почему?..
Она не хотела чувствовать боль из-за такого, как Ви. Не хотела страдать и жалеть убийцу. Не хотела испытывать привязанность к монстру.
Не хотела. Но уже испытывала.
– Зачем тебе это?
– Этель, – Ви поднялся с колен, но от девушки не отпрянул. Напротив, он поймал ее ладонь и прижал к своей груди.
Под ребрами не билось сердце. Ви специально перестал дышать, чтобы напомнить, кто он на самом деле.
– Я хочу вспомнить, каково это, быть живым. Я хочу выйти из этой тюрьмы, – его взгляд ожесточился, когда Ви осмотрел пустынный зал. – Хочу встретить рассвет где-нибудь на цветущем лугу. Я не видел ничего, кроме этих стен и унылого пейзажа вокруг них, больше сотни лет…
Этель сглотнула склизкий ком, что встал в горле, мешая дышать. Неужели она готова расплакаться из-за Ви?! Он же просто актер. Манипулятор!
– Я хочу не просто согреваться твоим теплом, – продолжил он и поднял ладонь Этель к своему лицу. Коснулся холодными губами костяшек, а затем притянул ее к себе. – Я хочу согревать тебя своим.
Его губы почти скользнули по ее. На эти мгновения Этель перестала дышать, жадно желая, чтобы расстояние между ними испарилось. Лишь когда Ви выпустил ее из объятий, Этель поняла, насколько безнадежна.
Стало мерзко от себя. Этель загнанно посмотрела на Ви, пытаясь напомнить себе, что он на самом деле. Вырванная из мертвого тела душа. Но, глядя на Ви, она видела лишь сломленного и обезумевшего от своей боли парня, за что медленно начинала ненавидеть саму себя.
Губы Ви скривились в ухмылке. Внутренняя борьба Этель слишком явственно отражалась на ее побледневшем лице. Ее мотало туда-сюда, пока верх брала то логика, то чувства, что казались навязанными и неестественными. Но это не делало их слабее. Наоборот.
Этель нужен был лишь толчок, чтобы склониться в одну из сторон. Поняв это, она сама бросила себе спасательный круг:
– Что еще, Ви?
Он удивленно вскинул брови, и тогда Этель пояснила:
– Это ведь не единственная твоя просьба. Зачем тебе Зрячая?
«Скажи, что хочешь умереть, – взмолилась она мысленно. – Попроси меня помочь ощутить жизнь перед тем, как добровольно расстанешься с ней. Прикажи мне бросить камень в разлом».
Но Ви выбрал честность:
– Ты поможешь мне восстановить справедливость. Вместе мы уничтожим границу между реальностью и Изнанкой.
С каждым его словом Этель все больше хотелось бежать. Холод разрастался изнутри. Дыхание стало прерывистым и тяжелым. Слезы душили, но не шли из глаз.
Ви этого не замечал. Он слепо расписывал, каким прекрасным будет мир, если в нем выживут лишь достойнейшие. Не будет зла и несправедливости. «Гниль убьет себя сама».
– Подумай, Этель, – снова предложил Ви, протягивая ей кольцо. – Я буду ждать.
Она не помнила, как выбежала из театра.
Глава 24
Каспер
Сквозь подъездное окно дома Дарена Каспер увидел, что Этель выбежала на улицу и направилась в сторону более оживленной улицы. Район, в котором жил Йоркер, был настолько заброшенным, что до ближайшей остановки нужно было идти минут десять. И хоть отсюда можно было уехать в любую точку Фирбси, Каспер догадывался, куда именно отправится Этель.
Он не мог зайти с ней в один автобус, как и не мог потерять подругу из вида. Без нее он в жизни не найдет этого Ви, про которого столько говорили и Этель, и Дарен. По какой-то причине Каспер не мог запомнить Ви, а значит, нужен способ, чтобы победить забвение.
Нужен способ, чтобы вылечить Дарена.
Оставлять Йоркера одного, тем более в таком состоянии, было сложно: пока ноги несли Каспера прочь, сердце тянуло назад, к сорок четвертой квартире. Да еще и совесть не давала покоя. После вчерашнего они с Дареном так и не поговорили нормально.
А все потому, что Каспер наконец сделал выбор и сам его сначала испугался. Он отрекся от всех масок, променял каждую из них на Дарена. И пусть поступки говорили вместо Каспера, облечь истину в простые слова он пока не решился.
«Тобиас сказал правду. Я не натурал. Ты мне очень нравишься, Дарен», – вот что должен был сказать на прощание Каспер, но отложил признание.
Он уже сделал шаг навстречу себе и принял свои чувства. Он шарахался от Дарена лишь
