Театр кошмаров - Таня Свон
– Весь парк – огромная Изнанка, Этель. Истинное видение.
– И оно возникло из-за тебя.
– Я бы так не сказал. Но, может быть, я положил ему начало, – признался Ви и с задумчивым видом приласкал кончиками пальцев один из призрачных алых бутонов. – Честно говоря, не думал, что такое возможно… Но Изнанка этого места сама по себе достаточно сильная. Возможно, однажды разлом здесь все равно бы возник. Я просто удачно ускорил процесс.
– Удачно? – голос сорвался на шепот.
– Парк привлек сюда людей. Благодаря этому я встретил тебя, – Ви с нежностью перевел взгляд на Этель. – Знаешь ли, провести больше века в одиночестве – жестокое наказание. Даже для таких выродков, как я.
– Ты не… – начала Этель, но прикусила язык.
Зубы заболели от того, как сильно Этель их стиснула.
Ви ухмыльнулся, и Этель поняла, что он догадался. Догадался о том, что каким бы монстром ни был, он сумел отвоевать себе кусочек ее сердца. Даже если сделать это удалось лишь благодаря их странной связи.
– Как ты смог уладить юридические вопросы с парком? – перевела тему Этель. Этот вопрос был не столь важным, но все же пришел в затуманенную голову одним из первых.
Ви вопросительно нахмурился, а в его взгляде застыло недоумение. Этель щелкнула языком, ощутив укол стыда. Ви знает о современном мире лишь то, что может услышать или увидеть, не покидая территорию театра. Его знания далеки от идеала и очень поверхностны.
– Сюда не приходили люди, которые хотели… хм… Убедиться в законности открытия парка? – поправилась Этель и облегченно вздохнула.
Теперь Ви ее понял.
– Приходили. Вопрос решен, – на его лице блеснула острая улыбка.
Этель не составило труда догадаться, что значит радость Ви. Он снова использовал Изнанку в своих целях и провернул это настолько хорошо, что парк не просто оставили открытым – сюда начали нанимать работников и приглашать волонтеров.
– Да, за годы своей смерти я отточил навык подчинения Изнанки, – похвалился Ви и сразу же продемонстрировал свои умения.
Он подмигнул, и клетчатая рубашка на нем вдруг сменилась на черный сюртук, расшитый золотом. Точно в таком Ви был в тот день, когда открыл разлом, устроил пожар, убил не один десяток людей, а потом умер и сам. Во второй раз.
– Жаль только, что мне подчиняются не все видения.
Этель не понимала, какое чувство сильнее – страх или восхищение перед мощью Ви.
Заточенный в этом месте, он трансформировал его в идеальную территорию, где может устанавливать собственные правила. Парк – истинное видение, но здесь все стоит на Изнанке, которой Ви научился управлять. Вот почему Дарен говорил о «Театре кошмаров», который помнил только он сам.
Ви нанес удар и заманил Йоркера в фантомную ловушку, чтобы поиздеваться.
Вспомнив о Дарене, Этель вспомнила и о том, почему не ушла из театра сразу. Она должна помочь другу Каспера. И пусть Ви говорил, что «достойные» люди могут победить свою истинную суть и выжить, не захлебнувшись в ней, Этель понимала, что Дарен на это не способен.
Он слаб, напуган и в отчаянии. Этель видела Дарена всего пару раз, и разговаривали они не так много, но она не сомневалась, что внутреннюю борьбу Йоркер уже проиграл. У него не было сил сражаться с самим собой. Она видела это в потухшем взгляде, слышала в тихом, слабом голосе.
Если Этель ему не поможет, Дарен умрет.
– Ви?
– Да, мое солнце?
От этого обращения сердце екнуло. Этель стиснула ладони так, что ногти впились в кожу, и спросила:
– Что убивает раненных Изнанкой?
Мечтательная улыбка Ви резанула душу бритвой. Почему такие вещи его радуют?!
– Мне нравится, что ты задаешь много вопросов. Но, увы, не могу дать на них достойный ответ, – он картинно смахнул несуществующую слезу с сухой щеки. – Я ведь не ученый и об Изнанке знаю только то, что успел понять по своему опыту.
«Ты убил сотни людей», – хотела язвительно напомнить Этель, но одумалась. Ви – не тот, кому стоит дерзить. Он все еще может в любой момент вывернуть наизнанку саму Этель, что бы он ни говорил о любви.
– Их убивает страх?
– Я склоняюсь к тому, что их убивает вырванный кусок души.
– Выходит, Изнанка – это душа?
Ви пожал плечами и невинно улыбнулся:
– Кто знает? Может быть. Но мне кажется, что так и есть. У всего ведь должна быть душа, правда? Тем более у человека.
Если так, то вполне ясно, почему люди умирают. Невозможно жить с вырванным сердцем. Этель была уверена, что с душой дела обстоят точно так же. А потому она должна как можно скорее запереть Изнанку Дарена там, где ей самое место. Нужно закрыть разлом.
Этель решительно подошла в центр утопающей в полумраке сцены. Там виднелась недавно открытая Ви прореха. Этель захлебывалась в сомнениях, но все же набрала полную грудь воздуха, собираясь с силами.
Что она должна почувствовать? И чего будет стоить ошибка?
– Что ты делаешь? – Ви с интересом наблюдал за Этель, но подойти, к ее облегчению, не решился.
– Тренируюсь.
Этель закрыла глаза и сосредоточилась на своих чувствах. Сначала ничего не получалось, но вскоре Этель поняла, что пространство вокруг ощущается вовсе не одинаково. Ее окутывала прохлада, воздух вокруг точно вибрировал.
Следуя за этой мыслью, Этель нащупала свежую брешь. Словно щель, сквозь которую тянулся сквозняк, через эту прореху в мир заглядывала Изнанка. Этель открыла глаза и увидела, что кончики ее пальцев действительно лежали на границе миров. Внутри закопошилось опасное предвкушение, а все тот же внутренний голос подначивал: «Шагни в разлом. Интересно ведь посмотреть, каков он – настоящий мир без лживых оболочек?»
Этель стряхнула с себя пугающее наваждение и, не давая себе время на раздумья, схватила край свежего разреза. Пальцы соединились в пустой кулак, ухватив лишь воздух. Разочарование уже закралось в душу, но Этель все равно потянула, не разжимая ладонь.
Воздух тихо затрещал, издавая такой звук, будто кто-то трет друг о друга два осколка стекла. Края разлома становились все ближе, а ощущение рвущейся наружу Изнанки – слабее. Не прошло и минуты, когда зияющая рана пространства затянулась.
Этель изумленно смотрела на безупречный холст – темнота зала, на которой больше не выделялся разрез. Она не верила, что закрытие разлома далось ей так легко, практически без усилий. Этель будто родилась с этим даром, отточенным до совершенства. Ни усталости, ни напряжения. Только гордость собой.
Ви зааплодировал, привлекая к себе внимание. Этель медленно обернулась, уже думая над тем, что пора уходить. Она надеялась, что закрыть
