Джон Гришем - Камера
Удивлял совершенно неожиданный интерес сестры к Сэму: она хотела знать, как он выглядит, как себя чувствует, не тяготится ли разговорами об Эдди.
— Может, мне стоит прилететь, повидаться с дедом?
Эта мысль Адаму в голову не приходила.
— Во всяком случае, не завтра. Дай мне посоветоваться с Сэмом.
Закончив разговор, он почти мгновенно уснул, не успев даже выключить телевизор. В половине четвертого утра его разбудила громкая трель телефонного звонка. Незнакомый мужчина четко представился:
— Фелпс Бут. Вы — Адам?
Адам свесил с кушетки ноги, потер глаза.
— Да.
— Вы вчера видели Ли? — В вопросе не слышалось ни раздражения, ни тревоги.
Он бросил взгляд на часы.
— Нет. Что-нибудь случилось?
— У нее неприятности. Около часа назад мне позвонили из полиции. Вчера, примерно в половине девятого, ее вытащили пьяной из машины и отвезли в управление.
— Черт возьми!
— Это уже не в первый раз. Ли категорически отказалась пройти тест на наличие алкоголя в крови и была помещена в камеру. Чиновнику, заполнявшему протокол, она назвала мое имя, поэтому копы и позвонили. Я поехал в участок, но Ли уже умудрилась внести залог и получила свободу. Я подумал, может, она хотя бы вас поставила в известность о своих планах?
— Нет. Проснувшись вчера утром, я увидел, что Ли нет дома. К кому еще она могла обратиться?
— Понятия не имею. Не очень-то мне хочется будить в такой час ее друзей. Думаю, лучше подождать.
Слова Фелпса вызвали у Адама ощущение неловкости. Как бы то ни было, эти двое уже тридцать лет считаются мужем и женой. Подобные ситуации давно стали для них привычными. Откуда ему, человеку постороннему, знать, что в данную минуту следует делать?
— Но «ягуар» остался на штрафной стоянке, не так ли?
— Естественно. Ее кто-то увез, и теперь возникла еще одна проблема, с машиной. Штрафная стоянка расположена вплотную к полицейскому управлению, «ягуар» туда доставили буксиром, за него я уже расплатился.
— Запасной ключ у вас есть?
— Да. Поможете?
Внезапно вспомнился помещенный в газете снимок: счастливые Фелпс и Ли радостно улыбаются фотографу. Всю вину за происшедшее семейство Бут, несомненно, возложит на него, Адама. Останься он в Чикаго, жизнь здесь текла бы совершенно спокойно.
— Конечно. Скажите только, где…
— Стойте у будки охраны. Я подъеду через десять минут.
Кое-как умывшись, Адам обул кроссовки и вышел из особняка. Следующую четверть часа ему пришлось слушать пространные и несвязные рассуждения Уиллиса, охранника, о местных нравах. Наконец к воротам подполз длинный представительский «мерседес». Опустившись на переднее сиденье, Адам, как требовали приличия, обменялся с Фелпсом рукопожатием. Одет мистер Бут был как для утренней пробежки, в белоснежные шорты и такую же футболку, на голове — бейсбольная шапочка. Лимузин медленно двигался вдоль пустынной улицы.
— Ли, наверное, вам обо мне рассказывала, — безразлично заметил Фелпс.
— Самыми общими словами, — осторожно ответил Адам.
— Не беспокойтесь, я не собираюсь спрашивать, что именно.
Вот и хорошо, подумал Адам.
— В самом деле, лучше поговорить о бейсболе. Вы, как я вижу, болельщик?
— «Чикаго кабз»,[18] всю жизнь. Вы?
— То же самое. В Чикаго я, правда, первый год, но уже успел посетить «Ригли».[19] Живу неподалеку.
— Вот как? Я бываю там три-четыре раза в год. Мой приятель откупил себе в «Ригли» целую ложу. Кто ваш любимый игрок?
— Сандберг. У вас тоже есть фавориты?
— Предпочитаю старую гвардию, Эрни Бэнкса и Рона Санто. В былые времена игроки держались своего коллектива, и ты всегда знал, кого увидишь на поле через год. Сейчас преданность вышла из моды. При всей любви к бейсболу вынужден признать: теперь все решают деньги.
В душе Адам изумился: Фелпс Бут сетует на всесилие денег!
— Может, вы и правы. Владельцы клубов уже, наверное, сотню лет упрекают своих игроков в жадности. Но что плохого, если спортсмен хочет заработать максимальную сумму?
— Кто из них, интересно, стоит пяти миллионов в год?
— Никто. Однако рок-звезды получают по пятьдесят. Почему грамотный нападающий не может выбить себе пару-тройку миллионов? Ведь это та же самая индустрия развлечений. В конечном счете игру делают члены команды, а не их хозяева. Я иду на стадион, чтобы посмотреть матч, а вовсе не потому, что им владеет «Трибюн».[20]
— Вспомните о цене на билеты. Пятнадцать долларов штука.
— Но свободных мест нет. Болельщики, кажется, против нее не возражают.
Миновав безлюдный в четыре часа утра центр, они подъехали к полицейскому управлению.
— Послушайте, Адам, не знаю, говорила ли вам моя жена о своих проблемах со спиртным…
— Она прямо назвала себя алкоголичкой.
— Так и есть. Это второй случай. В первый раз мне удалось удержать газетчиков на расстоянии, но сейчас, боюсь, не выйдет. Ли стала в городе знаменитостью. Слава Богу, никого не сбила. — У обнесенного металлической сеткой участка земли Фелпс нажал на педаль тормоза. — Она прошла пять курсов лечения.
— Пять? Я слышал только о трех.
— Не стоит принимать на веру слова больного человека. За последние пятнадцать лет она предприняла по меньшей мере пять безуспешных попыток избавиться от алкогольной зависимости. Больше других Ли понравилась клиника в Спрингс-Крике, тихом местечке на берегу реки милях в шести к северу от города. Обращаются туда только люди состоятельные. Вышколенный персонал, превосходная еда, процедуры, физические упражнения, сауна. В Спрингс-Крике настолько хорошо, что, кажется, я сам не против там отдохнуть. Ладно, оставим. Чувствую, сегодня она там объявится. Друзья помогут. Врачи ее знают, клиника для Ли — второй дом.
— Как долго длится курс?
— Трудно сказать. Минимум неделю. Она же оставалась на месяц. Стоит такое удовольствие две тысячи долларов в день, счета присылают мне, но я не возражаю. Я готов на все, лишь бы помочь ей.
— Чего вы ждете от меня?
— Прежде всего мы попробуем отыскать ее. Я посажу на телефоны своих секретарш, и через несколько часов местонахождение Ли будет нам известно. Почти убежден, что она в Спрингс-Крике. Утром нажму на нужных людей, может, им удастся одурачить прессу. Сделать это будет нелегко, принимая во внимание статью в воскресном выпуске.
— Я искренне вам сочувствую.
— После того как мы ее найдем, вам придется проведать свою тетушку. Прихватите с собой цветы, коробку конфет. Знаю, вы очень заняты, знаю об оставшихся… м-м-м…
— Девяти днях.
— Девяти днях. И все-таки попытайтесь ее увидеть. А когда закончите с Парчманом, летите домой, в Чикаго. Ли нужно побыть одной.
— Одной?
— Звучит довольно жестоко, но такова реальность. Все проблемы моей жены возникли не на пустом месте. Признаю, одной из причин являюсь я. Другая кроется в ее семье. Вас, Адам, она обожает, однако ваше присутствие здесь лишь усиливает ее страдания. Не обижайтесь на мои слова. Слышать их горько, тем не менее это чистая правда.
Адам молча рассматривал металлическую сетку.
— Однажды ее хватило на целых пять лет, — продолжал между тем Фелпс. — Мы оба решили, что возврат к прошлому уже невозможен. Но потом был вынесен приговор Сэму, чуть позже покончил с собой Эдди. Вернувшись с похорон, Ли как будто провалилась в бездонную черную дыру. Много раз приходила мысль: оттуда ей не выбраться. Вам лучше уехать.
— Но я люблю тетку.
— А она — вас. Любите друг друга на расстоянии. Шлите ей письма, цветы к дню рождения, раз в месяц звоните, чтобы поболтать о модной книге или новом кинофильме. Но упаси вас Господь заводить речь о вашей семье.
— Кто же возьмет на себя заботу о Ли?
— Вашей тетушке, Адам, почти пятьдесят, и большую часть жизни она прожила совершенно независимой женщиной. Да, она — алкоголичка, и с этим ни вы, ни я ничего уже не сможем поделать. Она и сама это знает. Она умеет быть трезвой — когда захочет. Ваше влияние на нее пагубно, как, собственно говоря, и мое. Простите.
С силой выдохнув, Адам потянулся к дверному замку.
— Это я должен просить прощения, Фелпс. Я подвел вас лично и расстроил вашу семейную жизнь. Поверьте, я этого не желал.
Бут печально улыбнулся, ладонь его мягко легла Адаму на плечо.
— Думайте что угодно, но моя семья еще менее нормальна, чем ваша. Мы бывали и в худших переделках.
— Мне трудно вам поверить, сэр.
— И все же я сказал правду. — Фелпс подал Адаму кольцо с ключом и указал на небольшое здание за оградой. — Оттуда вас проведут к машине.
Распахнув дверцу, Адам выбрался из «мерседеса». Лимузин мигнул на прощание фарами и медленно исчез в темноте. На пути к воротам что-то подсказало молодому человеку: Фелпс Бут по-прежнему любит свою жену.
Глава 36
