Ричард Лаймон - Ночь без конца

Саймон поднес руки к лицу Джоуди.

Они были по локоть в крови.

— Видела когда-нибудь столько крови? Чья она, как думаешь? Твоего отца? Энди? Моя? Твоя? Как викторина, на которой выбираешь ответ из нескольких, да? А правильный ответ — пятый. То есть всех перечисленных. — Он вывернул руки. — Понемножку от каждого, согласна? Вроде как коктейль. — И с расплывающейся по лицу ухмылкой опустил руки на груди Джоуди.

Ощущение было такое, словно он растирал по коже лосьон. Его руки были скользкими и липкими. Они описывали круги, ласкали, похлопывали, тискали и оттягивали.

И издавали мокрые причмокивающие звуки.

Саймон смотрел, как работали его руки. Наблюдая за ними, он ерзал по Джоуди.

И стонал.

Джоуди подняла голову от матраца и увидела, как его руки обрабатывали ее груди, окрашивая их в алый цвет. И между ними его толстый пенис, направленный ей прямо в лицо. То, как он торчал из того места, где соприкасались их тела, можно было подумать, что он вырос из ее собственного паха. Но он слегка раскачивался из стороны в сторону, несмотря на то, что она лежала совсем без движения, и она чувствовала, как трется о нее мохнатая мошонка Саймона.

У правого бедра болтался нож.

Но до него она никак не могла бы дотянуться. По крайней мере пока была распята.

"Пусть хотя бы остается там, где он сейчас.

Пусть он оставит его там и не использует его на мне.

Ты на небесах, Господи? Все слышишь? Чертовски мало в это верится после того, что случилось с папой и Энди. Но если ты... А к черту. Мать твою. Все равно, одна я осталась... "

Саймон убрал руки с грудей, опустил их на матрац по обе стороны от ее туловища, опустился на них вниз и провел языком вокруг ее правого соска, вылизывая насухо. Затем стал облизывать остальную часть груди. Его язык тыкался и скользил, слизывая с нее кровь, как собака лакает молоко. Он делал это яростно, тяжело дыша, со стонами и пуская слюни. Скоро с груди исчезла вся кровь, и она заблестела от слюны.

Тогда он поднял голову и ухмыльнулся.

Вокруг рта обозначилось красное кольцо.

Затем он широко открыл его — шире, чем это казалось возможным, — и снова припал к ее груди и впился в нее как шальной. Его рот казался ужасным зубастым пылесосом. Джоуди почувствовала, как растягивается ее грудь, погружаясь все глубже и глубже.

И она почувствовала, как головка его пениса напирает на ее половые губы.

"Он собрался кусать!

Дождется, пока эта его ужасная штука войдет в меня, и затем откусит мою грудь и..."

— Клик-клак.

Знакомый звук. Замечательный звук.

Он раздался где-то совсем рядом.

Чуточку слева.

Джоуди резко вывернула голову влево и увидела подымающееся из-за кровати лицо отца. Окровавленное. Кроме белков глаз и зубов, обнаженных раздвинувшимися в кривой ухмылке губами, это была сплошная кровавая маска.

Оно взошло над краем матраца. Затем показались плечи. А за плечами появилось короткое черное цевье его пистолета-пулемета «моссберг». Дуло скользнуло над левой грудью и остановилось в дюйме от кровоточащей бороздки на виске.

Как только Джоуди это увидела, она почувствовала, как рот Саймона перестал сосать и его пенис оставил попытки пробиться внутрь.

— Отвернись, милая, — послышался грудной шепот.

Она подчинилась приказу.

Рот очень быстро отпустил ее грудь.

— Эй, не стреляй, приятель. Я...

КРА-БУУУУМ!

Вместе с этим оглушительным карающим и чудесным залпом вырвалась обжигающая взрывная волна, разметавшая ее волосы и обдавшая грудь, шею и повернутую вверх щеку колючим дыханием злой песчаной бури.

Град из остатков черепа Саймона хлынул как раз в ту сторону, куда была повернута ее голова, и она все видела. Кровавая пыль, обломки костей и комки липкой слизи. Основная масса всего этого достигла стены, пролетев пять футов от кровати.

Мозги Саймона полностью перекрыли пятно на стене от брошенной им головы Энди.

Джоуди завороженно смотрела, как они растекаются по стене.

Лучше смотреть на расплывающееся пятно, чем на Саймона, качнувшегося назад. Он вот-вот должен был свалиться с кровати. Даже не отводя глаз от стекающих по стене мозгов, Джоуди видела достаточно и знала, что его лицо было поднято к потолку и оно превратилось во что-то чудовищное.

И ей не хотелось прибавлять еще и это впечатление к тому длинному списку увиденной за вечер мерзости, которую она и так никогда не забудет.

Так что она задержала взгляд на забрызганной стене еще на одно мгновение, пока Саймон не исчез из поля зрения.

Не дожидаясь, пока тот рухнет на пол, Джоуди повернула голову влево.

Чтобы увидеть отца.

Но он исчез.

Глава 45

— Па?

Тишина.

— Па?

— Милая? — Его шепот был едва слышен. — Как ты?

— Да так.

— Я его убил, да?

— Не сомневайся.

— Я так и подумал. Отдача... завалила меня.

— Я думала, что ты мертв.

— Мы оба так думали, золотце. Пока ты не закричала. Твой леденящий душу вопль...

— Как ты, па? — Но уже на середине фразы голос надломился. На глаза навернулись слезы, и она заревела. От рыданий содрогалось все тело.

Она старалась пересилить себя. Ее отец, возможно, как раз в этот момент умирал на полу возле кровати. Если последние секунды его жизни будут залиты ее слезами...

— Я люблю тебя, — всхлипнула она. — Па?

— Прекрати, пожалуйста. А то я разрыдаюсь и... мне будет больно.

— Ладно, — шмыгнула носом она. И громко и влажно сглотнула.

— Боже, милая. Высморкайся.

— Ха-ха — Ее не смущало, что она не могла высморкаться, но от слез зачесались глаза и щеки. Джоуди попробовала повернуть голову в надежде почесать лицо о плечо. Но она была привязана так, что до плеча невозможно было дотянуться. Она повернула голову в другую сторону. Но не смогла достать и до другого плеча.

— Он меня привязал, так что я не могу двигаться.

— Да. Видел. Ублюдок. Это был он? Саймон?

— Ага.

— А его считали мертвым.

— Нашли не его тело. Это был парень, которого он убил в Индио.

— Да? Как?..

— Он нас обманул. Кое-что на пленках было ложью. Энди заставил его многое объяснить, прежде чем...

— Энди? О Боже мой. Забыл о... Где он?

«И там и сям, — подумала Джоуди и была шокирована тем, как в ее мозгу мог возникнуть такой злой каламбур. — Впрочем, Энди сам бы рассмеялся. И там и сям».

— Саймон убил его, па. Он мертв.

Несколько секунд отец молчал.

— Боже мой! Прости, дорогая. Прости, — пробормотал он наконец.

— Да. Хотя... У него... были шансы.

— А?

— Всевозможные, — добавила Джоуди. — Шансы убежать. Шансы убить Саймона. Какие только хочешь. А он... можно сказать, упустил все. Так или иначе. Так могло и... не случилось. И, мне кажется, я тоже виновата. Если бы только...

— Не надо, — прервал ее отец. — Нет смысла. Сделанного не воротишь. Главное... с тобой все в порядке?

— Наверное, лучше, чем тебе, — шумно потянула носом она.

— Надеюсь. Боже, милая.

— Нет, правда. Он подрезал меня в нескольких местах, и они дьявольски болят, но, кажется, только чтобы сделать мне больно, а не... Не думаю, чтобы они были глубокими.

— Где он тебя порезал?

— Под мышкой, в бедро и сзади в ногу. Знаешь, под самым коленом, на сгибе. Там действительно больно.

— Ничуть не сомневаюсь.

— Угу. Да, и еще. Он укусил меня за задницу. А что у тебя?

— Он тебя... изнасиловал? — вместо ответа спросил он.

Джоуди покраснела.

В подобных обстоятельствах смущение казалось весьма странным, но все же неожиданно она почувствовала себя неловко, и ее бросило в жар. Нелепо. Просто смешно, если вспомнить.

— Боже! Папа! — пробормотала она.

— Прости, но... он сделал это?

— Не думаю.

— Ты не знаешь?

Джоуди сосредоточила внимание на нижней части тела, даже попробовала напрячь некоторые мышцы.

— Ничего такого не чувствуется, — произнесла она. — То есть я, конечно, не знаю, что чувствуют в подобных случаях, но... я почти что уверена, что он этого не сделал.

— Слава Богу, — буркнул отец.

— Ну а что у тебя? — спросила она.

— Я тоже почти что уверен, что он меня не изнасиловал.

— Но ты не знаешь наверняка?

Вслед за коротким смехом послышался стон.

— Господи, милая.

— Больно, только когда смеешься? — поинтересовалась она.

— Черта с два, болит и так и сяк.

— Это серьезно?

— У меня все в жизни серьезно.

— Ну вот, опять твои шуточки.

— Ладно, не буду. Так... где мы остановились?

— Куда он тебе попал?

. — Легче сказать, куда не попал.

— Папа!

— Извини.

— Наверняка очень серьезно, иначе ты бы не лежал на полу.

— Верное наблюдение. С другой стороны... не может быть слишком серьезно... если я в сознании... и болтаю с тобой.

— Но ведь ты был без сознания.

— Вовсе нет. Просто оглушен. Одна из пуль попала по башке.

— Боже!

— Не так худо. Сначала прошла через руку и, пока дошла до головы... Руке, конечно, не позавидуешь, но... Две раны за цену одной, а?