Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна
— Брендан, он себя неважно чувствует.
— Я знаю. Давай попробуем ему помочь. Позови его к телефону.
— Подожди.
Тишина тянулась невыносимо долго, пока через две минуты, больше похожие на два часа, на другом конце линии не послышался раздраженный голос Рэндольфа Гейтса.
— Кто вы? — прошипел знаменитый адвокат.
— Расслабься, Рэнди, это Брендан. Эдит не могла меня вспомнить, а я сразу узнал ее голос. Ты счастливчик.
— Чего тебе нужно? Что ты там наплел про Монтсеррат?
— Видишь ли, я только что оттуда…
– Что?
— Я подумал, что пора взять отпуск.
– Быть того не может!.. — в шипении Гейтса появились панические нотки.
— Да что ты, еще как может, и в связи с этим вся твоя жизнь скоро изменится. Так получилось, что я встретился с одной женщиной и ее двумя детьми, которыми ты интересовался, помнишь? Это занимательная история, и я хотел бы поведать ее тебе во всех очаровательных подробностях… Ты помогал подготовить их убийство, Дэнди-Рэнди, а это табу. Строгое табу.
— Я не знаю, о чем ты говоришь! Я никогда не слышал ни про Монтсеррат, ни про какую женщину с двумя детьми. Ты безнадежный сопливый алкоголик, и я буду отрицать твои бредовые заявления, как пьяные фантазии осужденного преступника.
— Хорошо сказано, господин адвокат. Но отрицание моих заявлений вряд ли тебе поможет. И причина этому в Париже.
– В Париже?..
— Один человек из Парижа, тот, кого я считал вымышленным персонажем, но убедился, что это не так. Немного не ясно, как все произошло, но на Монтсеррат случилась странная вещь. Меня спутали с тобой.
— Тебя… что? — Гейтса было едва слышно, его тонкий голос дрожал.
— Вот-вот. Странно, не правда ли? Полагаю, что, когда этот человек из Парижа пытался дозвониться тебе в Бостон, кто-то сообщил ему, что твоя имперская особа изволила куда-то отбыть, и так началась эта путаница. Мы оба блестящие юристы, оба имеем некоторое отношение к этой женщине с ее двумя детьми, и тот господин из Парижа решил, что я — это ты.
– И что произошло?
— Успокойся, Рэнди. Сейчас он, скорее всего, полагает, что ты мертв.
– Что?
— Он пытался убить меня — то есть тебя. За неповиновение.
— О, Боже!
— Так что, если он узнает, что ты жив и отлично себя чувствуешь в Бостоне, он не допустит второго промаха.
– Господи Иисусе!
— Но еще можно найти выход, Дэнди-Рэнди, поэтому ты должен со мной встретиться. Кстати, я чисто случайно остановился в том же номере «Рица», в котором жил ты, когда я приходил к тебе . Апартаменты «3-С», нужно всего лишь подняться на лифте. Приезжай через полчаса, и помни, что я не терплю клиентов, которые опаздывают, потому что я очень занятой человек. Да, мой гонорар составляет двадцать тысяч долларов в час, так что не забудь деньги, Рэнди. Много денег. Наличными.
Он готов, решил Борн, внимательно изучив свое отражение в зеркале и оставшись довольным тем, что увидел. Последние три часа он провел в подготовке к поездке в Аржентоль, в ресторан «Le Coeur du Soldat», этот пункт сбора и отправки донесений для «черного дрозда», Карлоса Шакала. Хамелеон оделся так, чтобы соответствовать той обстановке, в которой ему предстояло оказаться; одежда была простая, лицу и телу тоже надлежало придать соответствующие черты. Для решения первой задачи потребовался поход по «сэкондхендам» и ломбардам Монмартра, где он нашел потертые брюки и французскую армейскую рубашку, и такую же потертую нашивку, которая указывала на то, что ее обладатель являлся раненным в бою ветераном. Решение второй задачи представляло более сложную проблему, для этого пришлось перекрасить волосы, отрастить суточную щетину и сделать еще одну повязку, на этот раз вокруг правого колена. Повязка получилась такой тугой, что Борн вряд ли бы теперь забыл о том, что для полной иллюзии необходимо прихрамывать. Его волосы и ресницы приобрели тусклый рыжий оттенок — выглядели они грязными и всклокоченными, что как нельзя лучше соответствовало новому окружению, а именно дешевому отелю в Монпарнасе, где заветным желанием администрации было как можно реже общаться со своими постояльцами.
Его раненая шея теперь скорее вызывала раздражение, чем доставляла серьезные неудобства, — либо он постепенно привыкал двигать ей осторожно и с усилием, либо начал работу таинственный процесс заживления. А неестественность движений в настоящий момент даже не являлась помехой; скорее наоборот, она была преимуществом. Разочаровавшийся в жизни инвалид войны, забытый сын Франции, получивший два ранения. Джейсон засунул пистолет Бернардина в карман брюк, проверил деньги, ключи от машины, охотничий нож в чехле — последний был куплен в магазине хозтоваров и висел на ремешке под рубашкой. После этого Борн заковылял к двери маленькой, грязной, наводящей уныние комнатки. Следующая остановка — бульвар Капуцинов и неприметный «Пежо» в подземном гараже. Он готов.
Он знал, что, выйдя на улицу, до остановки такси придется пройти несколько кварталов; такси были редкостью в этом районе Монпарнаса… То же относилось и к ажиотажу вокруг газетного киоска на углу. Люди кричали, многие бурно жестикулировали, сжимая в руках газеты, в их голосах слышался гнев и испуг. Борн инстинктивно прибавил шаг, дошел до ларька, бросил несколько монет и схватил газету.
У него перехватило дыхание, когда он попытался подавить шок, волнами накатывавшийся на него. Тигартен убит! Убийца — Джейсон Борн! Джейсон Борн! Это безумие, сумасшествие! Что происходит? Неужели возвращаются события в Гонконге и Макао? Или он окончательно теряет рассудок? Может быть, это ночной кошмар, но настолько реалистичный, что он оказался в его измерении, в ловушке ужасного безумного сновидения, и чудовищные, созданные воображением видения стали явью? Он вырвался из толпы, неверной походкой пересек тротуар и прислонился к каменной стене здания — ему не хватало воздуха, шея горела от боли, мысли в беспорядке сменяли друг друга. Алекс! Телефон!
— Что случилось? — крикнул он в трубку, обращаясь к Вене, штат Виргиния.
— Успокойся и не паникуй, — спокойным голосом сказал Алекс. — Слушай меня. Я должен точно знать, где ты находишься. Бернардин подберет тебя и увезет оттуда. Он посадит тебя на рейс «Конкорда» в Нью-Йорк.
— Подожди — подожди минуту!.. Это ведь дело рук Шакала, так?
— По переданной нам информации, это было убийство, заказанное радикальной мусульманской группировкой из Бейрута. Они взяли на себя ответственность за происшедшее. Непосредственный исполнитель не так важен. Может это и правда, а может и нет. Поначалу я в это не верил, особенно после гибели ДеСоле и Армбрустера, но сейчас начинаю думать, что все не так просто. Тигартен постоянно настаивал на том, что в Ливан необходимо направить войска НАТО и сравнять с землей каждое подозрительное палестинское поселение. Ему и раньше угрожали; и уж слишком случайной мне кажется связь с «Медузой». Но, отвечая на твой вопрос, скажу, что это, естественно, был Шакал.
— И он свалил это на меня, Карлос свалил это на меня!
— Он изобретательный мерзавец, в этом ему не откажешь. Ты приезжаешь за ним, а он подстраивает все так, что ты застреваешь в Париже.
— Тогда мы должны повернуть все в нашу пользу!
— О чем ты говоришь? Немедленно убирайся оттуда!
— Нет. Пока он будет думать, что я убегаю, прячусь, скрываюсь — я прямиком попаду в его логово.
— Ты с ума сошел! Убирайся оттуда, пока мы еще можем тебя оттуда вытащить!
— Нет, я останусь тут. Первое, он понимает, что я вынужден это сделать, чтобы добраться до него, но, как ты сказал, он меня заморозил. Он думает, что после всех этих лет я, как обычно, запаникую и наделаю глупостей — Господи, я достаточно их наделал на Транквилити, — и настолько напортачу, что его стариковская армия найдет меня, просто заглянув в нужные места и зная, кого надо искать. Видит Бог , он хорошо придумал! Выведи противника из равновесия, чтобы он допустил ошибку. Я знаю его, Алекс. Я научился читать его мысли, и я его перехитрю. Буду продолжать поиски, и никакого пребывания в укрытии.
— Укрытии? Каком укрытии?
— Образное выражение, не обращай внимания. Я приехал сюда до того , как появились сообщения о смерти Тигартена, и со мной все в порядке.
— Ничего не в порядке, ты там как живая мишень! Убирайся оттуда!
— Прости, Святой Алекс, но именно здесь я сейчас хочу находиться. Я иду за Шакалом.
