Жан-Кристоф Гранже - Лес мертвецов
— А что было потом? Я хочу сказать, после Гватемалы?
— Точно не знаю. Палин поехал за Хоакином в Атитлан. Иезуит с ним не справился, а потом и сам свел счеты с жизнью. Больше я никого из них никогда не видел. После Фолклендской войны след Палина окончательно затерялся.
Пельегрини бросил взгляд на часы. Потом вдруг нахмурил брови и, уперев руки в боки, проговорил:
— Что-то не нравятся мне ваши вопросы…
Но Жанна не растерялась:
— В нашей книге Хоакину, сыну Палина, отводится особое место.
— Это еще почему?
— Потому что он сам стал убийцей. Во Франции.
Пуму эта новость не удивила и не взволновала.
Выбрав из стоящих на столе бутылок одну, с содержимым покрепче, он налил себе добрую порцию. Словно плеснул бензином в раскаленную печь, мелькнуло у Жанны.
— Чертовы сопляки, — пробормотал он, одним махом опрокинув стакан. — Говорил же, всех их надо было перебить.
69
— Сеньора Констанса? Меня зовут Жанна Крулевска.
Когда они вернулись в отель, Жанна предложила Феро, который выглядел невероятно удрученным, немного отдохнуть, а сама заперлась у себя в номере. У нее оставалась и вторая линия расследования. Череп. Первобытный народ. Хорхе Де Альмейда. Она намеренно не затрагивала в разговоре с Пельегрини тему Мертвого леса и его загадочных обитателей, каким-то шестым чувством догадываясь, что он все равно ничем ей не поможет.
В 16.00 она позвонила в Сельскохозяйственный институт Тукумана. На инженерном факультете — никого. Ох уж это воскресенье. Единственным, с кем удалось переговорить, был охранник. Он наотрез отказался сообщить ей домашний телефон Даниеля Тайеба или его ассистента — того самого, с которым разговаривал Райшенбах. Все-таки она выпросила у него номер спутникового телефона, по которому можно было дозвониться до Чучуи — местечка в шестистах километрах от Тукумана, где велись раскопки. Руководила ими некая Пенелопа Констанса, по специальности — палеоантрополог.
После многих бесплодных попыток Жанне наконец повезло. Связь была плохая, казалось, в трубке завывает ветер. Наверное, ученая дама работала в поле. Жанна представила себе пустыню. Пылевые облака, свивающиеся в небольшие смерчи. Иссушенные солнцем кости…
Назвав свое имя, она сразу перешла к делу:
— Вы знакомы с Хорхе Де Альмейдой?
— Нет.
Хорошенькое начало. Еще пара шквальных порывов, и дама добавила:
— Мы встречались пару раз, не больше. — Похоже, лет ей немало: голос какой-то дребезжащий. Впрочем, виной тому вполне могло быть низкое качество связи. — Я почти все время в разъездах. Да и он работает преимущественно в поле.
— А вы не знаете, где именно?
— Точно не знаю. Где-то на северо-востоке. Совсем не моя территория.
Жанна отлично помнила карту северной части Аргентины. Тукуман лежит на северо-западе. В тысяче километров от Буэнос-Айреса. Область Чучуи располагается выше. Что касается северо-востока, то это еще на тысячу километров дальше, только прямо к востоку. Для Аргентины — обычные расстояния.
— Вы не помните, когда он в последние годы уезжал в экспедиции?
— По-моему, трижды. В две тысячи шестом, седьмом и восьмом. Утверждал, что определил периметр раскопок. Только я ему не верю.
— Почему?
— Это же лагуна. Там все затоплено.
— Ну и что?
— Мы палеонтологи. Как можно надеяться разыскать ископаемые останки в местности, где все сгнивает за несколько дней? В войне против времени у нас совсем другие союзники: сухость, отложение осадков, обызвествление…
Да, а Жанна об этом не подумала. Усевшись по-турецки на кровати, она бродила взглядом по трем стенам гостиничного номера. Кремовая комната. Вернее, кремово-серая. Очень напоминающая кабинеты для допросов, в которых декор интерьера сведен к нулю. Вот и хорошо. Это-то мне и нужно.
— Есть подозрение, что Хорхе Де Альмейда пропал.
— Он не подает признаков жизни, а это совсем другое дело. Если верить коллегам по лаборатории, он вообще большой оригинал.
— В каком смысле?
— Выезжает в экспедиции в одиночку. Разумеется, это увеличивает риск несчастных случаев и даже исчезновения. Однако я бы не стала раньше времени утверждать, что с ним случилось что-то плохое… Просто там, где он сейчас, вообще нет связи. Вы знаете, что эту область называют El Impenetrable — Непроходимый край?
Жанна ничего на это не ответила. Она думала о своем:
— А у него нет спутникового телефона?
— Я не знаю, какое снаряжение он взял с собой.
— Вам что-нибудь известно о его находках?
— Так, кулуарная болтовня. Якобы он утверждал, что раскопал кости, которые перевернут все наши представления о доколумбовой эпохе. И добыл доказательство того, что человек заселил Американский континент сотни тысяч лет назад. Все это чушь! Известно, что человек пришел в Северную Америку всего тридцать тысяч лет назад, и пришел из Азии. А в Южную и того позже — десять тысяч лет назад. Наша профессия приучила нас не удивляться самым смелым открытиям, но подобное… Это уж чересчур. В лаборатории ему никто не поверил. Потому он и уехал. Страшно обозленный. Уехал за неопровержимыми доказательствами.
Она говорила тихим, усталым голосом. Жанна как будто наяву видела пожилую женщину в хлопчатобумажной куртке с короткими рукавами, чей силуэт почти сливался с камнями и кактусами, наверное, окружавшими ее со всех сторон. Застывший, каменный, изъеденный ветрами мир, в котором нет ничего, только кости да колючки.
— Имя Франческа Терча вам о чем-нибудь говорит?
— Нет. Кто это?
Жанна притворилась глухой. Здесь вопросы задает она:
— Как давно уехал Де Альмейда?
— Два месяца назад. В нашем деле это не срок.
— Но его коллеги по лаборатории беспокоятся.
— Не думаю, что всерьез. Но… — Так. Кажется, до Пенелопы дошло, что ей учинили форменный допрос. — Простите, я что-то не поняла, а чем вызван ваш интерес? Вы сказали, что вы — следственный судья из Франции?
— Да. Исчезновение Хорхе Де Альмейды связано с делом, над которым я работаю в Париже.
— Париж… — мечтательно произнесла Пенелопа. И добавила, неожиданно громко и ясно: — Советую вам переговорить с Даниелем Тайебом, нашим шефом. Он курирует исследования Хорхе.
— У вас есть номер его мобильного?
Пенелопа без колебаний продиктовала номер.
Наконец-то у Жанны появилась ниточка к неуловимому Тайебу. Она горячо поблагодарила собеседницу и нажала отбой. И тут же набрала только что полученный номер. Автоответчик. Оставлять сообщение она не стала.
17 часов. Вдруг, как-то разом, навалилась усталость всех последних дней. Может, тоже прикорнуть на часок? Нет. Некогда разлеживаться. Надо действовать. Двигаться вперед. За неимением свежих идей стоит хотя бы навести порядок в своих записях.
Но прежде чем заняться этим, она пересчитала песо, полученные в обменном пункте аэропорта. Не слишком жирно, конечно, но в Аргентине невысокая стоимость жизни. Тем не менее имеет смысл отправить в банк сообщение: пусть переведут все ее средства на текущий счет. Там, правда, совсем немного, но все же… Впереди еще будут расходы. Обидно, если расследование придется прекратить из-за банальной нехватки денег.
Она включила ноутбук и открыла почтовый ящик — в гостинице в каждом номере действовала система Wi-Fi. Есть письмо от Райшенбаха. И приложенный файл. Фотография Хорхе Де Альмейды.
Красавчик, ничего не скажешь. Этакий улыбающийся ангелочек с полотна художника Ренессанса, весь в белокурых кудрях. Почему ей знакомо это лицо? Она порылась в своих бумагах и нашла групповой снимок, украденный у Франчески Терча. Факультет палеонтологии Университета Буэнос-Айреса, выпуск 1998 года. Да, она не ошиблась. Именно Хорхе Де Альмейда и был тот шутник, который обвел на фото свою голову и надписал сверху: «Те quiero!»
Итак, все сходится. Чтобы доказать свою правоту, Де Альмейда отправил Франческе Терча, в которую в юности был влюблен, муляж черепа, найденного при раскопках в Лесу мертвецов. Скульптура Франчески не могла остаться незамеченной. Увидев своими глазами, что за создания населяли Аргентину триста тысяч лет назад — и населяют ее еще и сегодня! — все будут потрясены. А Хорхе Де Альмейда станет новым светилом палеоантропологии.
Он не учел одного — звериной осмотрительности человеческого волчонка. Впрочем, оставалось непонятным, как Хоакину удалось узнать подробности этого засекреченного плана? И знала ли о нем сама Франческа? Посвятил ли ее Хорхе в сущность своего открытия?
Жанна быстро записала последние данные. Затем скопировала файл на флешку, которую убрала в карман.
18 часов.
Нет, надо все-таки хоть немного поспать. Руки и ноги ломило. Веки налились свинцом. Она встала и проверила дверь. Заперта. Опустила жалюзи. Вытянулась на кровати. Странно, но она чувствует себя здесь в полной безопасности. Конечно, не благодаря Феро — какой из него герой-защитник. Скорее благодаря атмосфере Буэнос-Айреса, его простору, его энергии…
