Михаил Март - Узкое место
— Четырнадцать. Нас эвакуировали в Челябинск, там делали танки.
— Ну а Лаврову и того меньше?
— Конечно.
— Как же вы попали в списки ветеранов?
Старик нахмурился:
— Странно. А я даже не подумал об этом.
— Шофера, номер машины, что вас возила, не запомнили?
— Шофера зовут Костя. Так он назвался. Молодой паренек, лет двадцати. А машина… обычная. «Жигули». Цвета не помню. Это же не орден.
— Он звонил кому-нибудь в дороге?
— Сотовый телефон я у него видел, на передней панели лежал, но при мне он ни с кем не разговаривал.
— Хорошо, Модест Львович. Альбом мы с вами завтра досмотрим, а сейчас я должен срочно уйти. Вы только не волнуйтесь и отдыхайте.
Марецкий выскочил из комнаты и схватил телефонную трубку.
2
Найти адрес профессора МГУ ничего не стоило. Но на телефонные звонки хозяин квартиры не отвечал. Душу Марецкого охватывали нехорошие предчувствия. Возможно, он паниковал, раздувал из мухи слона, но все же решил поднять на ноги всю свою команду. На консультации с начальством у него не было времени, и он взял ответственность на себя. Впрочем, не удивительно. В практике майора главным девизом была оперативность, остальное — мелочи.
Квартира Лаврова стояла на сигнализации, пришлось писать заявление и опять под свою ответственность. К пяти утра квартиру открыли — у начальника вневедомственной охраны имелись дубликаты ключей. Слава богу, обошлось без взлома и шума. Город тихо спал. Утреннее похмелье еще никого не беспокоило.
Предчувствие оперативника не подвело. Профессор Лавров был мертв. Его тело лежало на пороге гостиной. Старика застрелили. Приторно-сладковатый запах крови вызывал тошноту.
Оставаться на лестничной клетке людям в милицейской форме не следовало. Марецкий распорядился пройти всем на кухню, сняв предварительно обувь. Роль понятых играли люди из вневедомственной охраны. К трупу были допущены только медэксперт и криминалист. Помощник Марецкого капитан Сухоруков и поднятый на ноги участковый старались не мешать работе специалистов.
Дом старый, сталинский, кирпичный, добротный, в девять этажей. Лавров жил на пятом. Фокус с воздуховодом здесь не прошел бы. На окнах датчики, балконов нет, да окна выходят на шумный Ленинградский проспект. Железная входная дверь надежная, с тремя замками, но дело даже не в этом. Стоит ее открыть, в пункте охраны сработает сигнализация. Хозяин обязан тут же перезвонить, назвать пароль и отключить сигнализацию, иначе через три-пять минут прибудут крепкие мальчики с на-ганчиками. Кому это надо? Только не грабителям.
— В котором часу приехал Лавров домой? — спросил Марецкий у начальника охраны.
— В двадцать один сорок. Прибыв на квартиру, Олег Палыч отключил сигнализацию и тут же позвонил на пульт охраны. Я сам с ним разговаривал. Мы с профессором давно знакомы, я поздравил его с праздником. Голос у него был бодрый, я бы даже сказал веселый.
— Понятно. Звонил Лавров, и в этом сомнений нет. Теперь скажите, мог бы кто-то другой воспользоваться ключами, набрать код и позвонить диспетчеру? Вы только не обижайтесь на меня. Но сейчас мы вошли в квартиру с помощью ваших ключей.
— Я вас понял. Имеется в виду, что в квартиру мог проникнуть работник охраны. Отвечаю — исключено. Дубликаты ключей лежат в моем личном сейфе под надежным замком. Но и этого мало. Нужен код. А его не знают даже установщики сигнализации. Карточка с кодом выдается владельцу в запечатанном виде. Сейчас мы отключили квартиру, сняли ее с сигнализации, иначе сигнал тревоги до сих пор работал бы на пульте охраны. Его не может отключить дежурный, он замолкнет только после набора кода в квартире.
— Понятно. Остается только один вариант. Профессор сам впустил вора в свою квартиру.
— Думаю, что по-другому быть не могло.
Марецкий вернулся в коридор.
— Что скажете, Виктор Николаевич?
Грузный мужчина в белом халате сидел на корточках возле трупа в задумчивости.
— Выстрел в затылок с близкого расстояния. Следы пороха на волосах остались. Гильза от «ТТ» валяется. Смерть наступила мгновенно.
— И сколько времени он здесь скучает?
— Умер между девятью и десятью вечера.
— А домой вернулся без двадцати десять. Стало быть, его тут же и ухлопали. Скорее всего, он в квартиру вошел вместе с убийцей. Значит, он его знал.
— Мысли вслух? Ты поделись со следователем. Убийство налицо, Степан. Без прокуратуры не обойтись. Мне нужна труповозка. Надо увезти старика, пока народ еще спит. На улице уже светло.
— Да, да, вызывай. Алик уже обследовал труп?
— Карманы проверил, дактилоскопировал, фото сделал. Вряд ли он ему еще нужен. Гильза у него, пулю отдам после вскрытия.
Марецкий прошел в библиотеку, где возле открытого сейфа работал криминалист.
— Что скажешь, Алик?
Алик был лет на пять старше майора и погоны носил полковничьи. Криминалистика — серьезная наука, а люди науки должны носить высокие звания. Однако полковник подчинялся Марецкому как руководителю группы. Вообще Марецкому с командой повезло. Все люди опытные и характеры подходящие. Не одно дело вместе раскрыли. Три почетных грамоты на стене в кабинете говорили о многом.
— Верхнее и среднее отделение сейфа пустые. На нижнем — несколько папок с документами и пара фотоальбомов. Сейф хороший, немецкая разработка. «Зауэр» триста четырнадцатой серии. Третья степень сложности. Два номерных замка. Следов взлома нет. Работал мастер высокого класса.
— А если старик сам открыл сейф?
— Вряд ли. Ручки чистые. А зачем хозяину стирать отпечатки пальцев? Судя по пустым отсекам, унесли малогабаритные вещи, но достаточно ценные, полочки сейфа черным бархатом выстелены.
— Унесли ордена, Алик. Их цена нам не известна, но игрушки не из дешевых. Просмотри документацию, а я пойду позвоню.
— Телефон старый, дисковый. Ни автоответчика, ни определителя.
— Мне моего мобильника хватит для связи с дежурным прокуратуры. А наши уже тревогу подняли. Шоссе, аэропорты, вокзалы — все поставлено на контроль.
— Вот, глянь. — Эксперт передал Марецкому пеструю открытку. — Почтовая открытка ко дню Победы. В кармане покойника лежала. Приглашение на торжественный вечер, посвященный Дню Победы. Кинотеатр «Вымпел», начало в девятнадцать часов.
Отличная находка. Уже легче.
— И на коробку возле двери взгляни.
— Телевизор «Панасоник», четырнадцать дюймов. Коробка запечатана.
— Тяжеловата для такого телевизора. Будем вскрывать сами или саперов вызывать? Я послушал. Вроде ничего не тикает.
— Брось, Алик, взрыв грабителям не нужен. Лишний шум им ни к чему. А следов они и так не оставили. И нам шум не нужен. Людей эвакуировать из дома… Нет. Я сам ее вынесу вниз. Положим в мою машину и отвезем подальше.
— Опять чутье? Когда-нибудь оно тебя погубит.
— Не каркай. Сплюнь!
Марецкий позвонил в прокуратуру и вернулся на кухню.
— Сухоруков, деликатнейшая к тебе просьбочка. Кто-то из соседей водки предложит, кто-то пошлет очень далеко, но общаться тебе с ними все утро придется.
— Я понял. Надо выяснить, кто видел профессора Лаврова вчера вечером около девяти сорока.
— За что я люблю тебя, Боря, — ты все схватываешь на лету.
— Кто-то видел, но не значит, что запомнил.
— В это время во дворе находилось не меньше сотни человек, а то и больше. Люди высыпали на улицу смотреть салют. Во дворе три дома, близнецы нашего. В половине квартир окна выходят на проспект и салюта из них не видно. Это главное. Второе. Лаврова привезла машина «Волга» или «Жигули», ничего особенного. Очевидно, профессора сопровождал шофер. Не исключено, что этот шофер нес в руках коробку с телевизором «Панасоник», четырнадцать дюймов. Подарок Лаврову в честь праздника.
— Зачем же опрашивать весь дом, когда ты и так все знаешь?
— Я ничего не знаю, Боря. Элементарное предположение. По-другому в квартиру Лаврова попасть невозможно. Шофер предположительно и есть убийца. А сообщников он впустил после того, как профессор уже не мог возражать против непрошеных гостей. Нам нужен словесный портрет шофера и его машины. На успех опроса я больших надежд не возлагаю, но чем черт не шутит.
Черт пошутил. Нашелся один старикашка, который повторил сказанное им почти с абсолютной точностью:
«Трое пенсионеров стояли рядом с подъездом дома, когда подъехала белая «Нива». Из нее вышел Олег Палыч и водитель с коробкой.
— Вот, господа, подарочек преподнесли в честь праздника. Пустяк, а приятно. Мне-то телевизор не нужен, а дочери на кухню сгодится.
— Так ты, Палыч, не ветеран!
— Я и сам удивился. Но не возвращать же назад. Мне его прямо в машину принесли. Сказали, что я рано уезжаю и с трудом меня догнали. Я даже растерялся. Так и остался с телевизором в руках.
Довольный профессор побежал догонять шофера. Тот прямиком вошел в дом, не задерживаясь, так что лица его увидеть не успели. А вот номер «Нивы» запомнили. Запомнил сосед, случайно. Просто у него такой же номер, только буквы другие и московская регистрация, а у того полтинник на конце, значит — подмосковный».
