Лев Пучков - Террорист
– Э, гамадрилы уевы! Че вылупились? Ну-ка, бегом: захлопнули вафельницы и с…лись отсюда!
И знаете: в самом деле, захлопнули и… эмм… в общем, зашли в кофейню. Такие воспитанные люди, мне даже неудобно стало.
– Это что за детские выходки?
– А что? Это как-то повлияет на наше положение?
– Ну, в общем…
– А я думаю, что если мы даже всех тут перестреляем в два смычка – никак не повлияет.
– Ну, в общем…
– Так что радуйся, что я просто их послал, а не достал ствол.
– Ну, спасибо, благодетель.
– Хе-хе… Да шутка же, ты чего такой серьезный?
– У нас есть дело, – непримиримо отчеканил я. – У нас есть цель. А ты ведешь себя, как малолетний баклан.
– Да ладно тебе, – небрежно отмахнулся Федя. – Я меру знаю. Когда надо, сам всех подряд поправлю и не дам бузить. А ты что-то сегодня не в духах. Надо было, наверное, дать тебе вмазать после акции.
Да, наверное. А «не в духах» я не только сегодня, а вообще последние полгода. Как-то не наблюдаю особых поводов для веселья: куда ни глянь, повсюду тупики и беспросветная пустошь…
* * *Под арку зашли чинно и гордо, аки былинные богатыри, а уже во дворе пробежались на полусогнутых: Гена припарковал свою «Тойоту» довольно далеко, поскольку у въезда не было свободных мест.
Сели в салон, выдохнули.
Нормально. Я даже не запыхался.
– Наказали?
– Да.
– А шины?
– Да. В смысле, прокололи.
– Проблемы были?
– У нас – нет.
– У них – да, – добавил Федя. – Мы едем или как?
– Да, поехали…
Я думал, это «сквозняк», но двор оказался «глухой». Что-то Гена сегодня совсем не в голосе, все делает вразрез с основами оперативного искусства. Хотя по логике все правильно: если бы где-то поблизости был подходящий «сквозняк», Гена наверняка не стал бы обращаться к нам за помощью и стряхнул бы «хвост» самостоятельно.
Вырулили со двора и поехали, но не как предполагалось – воровато – налево, к окраине, а направо, мимо наказанных соглядатаев, нагло и к центру.
– Гена, мы в центр едем?
– Ага.
– А чего мы там забыли?
– Крюка даем.
– На фига?
– Так надо.
– Ну, смотри. Ты умный, тебе виднее.
– Ага…
Гена сегодня мрачен и не по-хорошему задумчив. Наверное, образовались какие-то проблемы по нашему вопросу, или что-то неладно в личном плане, но вполне возможно, что это всего лишь следствие изменения питьевого режима.
Уйдя в адвокаты, Гена стал меньше злоупотреблять и упорядочил график приема миллилитров. У него даже появились неведомые ему ранее понятия «рабочего дня» и «рабочей недели». То есть в будни, до восемнадцати ноль-ноль, – ни грамма в рот, а только вечером и понемногу. В выходные – да, отрывается не по-детски, но в воскресенье, во второй половине дня, устраивает себе терапию: парится в бане, обильно пьет зеленый чай (и страшно ругается матом, если кто-то его побеспокоит в это время), дабы в понедельник явиться в контору уже без каких-либо ненормативных отдушек.
Добрались до ближайшей развязки, развернулись, минут пять постояли, проверяясь, и покатили к Кольцевой.
– А теперь куда?
– Домой.
– То есть у нас все нормально?
– Да. Я там легенду оборудовал: в нашей конторе сегодня корпоратив, я приведу двоих друзей. В общем, нас будут пасти у кабака «Недоразумение».
– Ладно, ты домой, а мы-то куда? Может, встанем где-нибудь, обговорим все да отпустим тебя? Поезжай, отдыхай уже, а то ты что-то устало выглядишь.
– Без вас не получится, – убежденно заявил Гена. – Вы же не хотите мне сорвать генеральное застолье месяца?
– Это ваш корпоратив – генеральное застолье?
– Да при чем здесь корпоратив? – Гена пренебрежительно скривился. – В этой конторе вообще не умеют отдыхать, я после некоторого опыта зарекся с ними за стол садиться. И потом, я же сказал, что это всего лишь легенда.
– А где это будет? – заинтересовался Федя.
– В надежном месте, – заверил Гена. – Безопасность гарантирую. Доставку тел по окончании застолья организую.
– Слушай, а почему наше отсутствие испортит тебе застолье? – недоверчиво уточнил я.
– Да уж… – Гена сокрушенно покачал головой. – Вижу, рабочее состояние паранойи накладывает неизгладимый отпечаток даже на отношения с самыми давними и проверенными френдами. Верно?
– Если эти френды строят загадочный вид и бросаются туманными намеками, вместо того чтобы сразу все объяснить по-человечески, – возможно.
– Да просто сюрприз хотел сделать! – с горечью воскликнул Гена. – Типа, привезти, глаза завязать: опаньки – любуйтесь! Забыл, что с параноиками связался.
– Короче, выкладывай, – поторопил заинтригованный Федя. – Что там у вас такое?
– Паша Седов сегодня проставляется, – сдался Гена. – Выходит в бизнес, большим человеком становится, шеф вписал его в какой-то серьезный проект. Еще «латыши» будут. Ну и, просили вас привезти. Больше никого не будет. Местечко не назову – пусть хоть чуть-чуть от сюрприза останется, но гарантирую: там все здорово, посидим как следует, в своей компании, пообщаемся, к тому же накормят и напоят по-царски.
Мы с Федей переглянулись. Ну что ж, уже интересно. Если не считать недавний алкоголизм с Геной (почти без закуски и едва ли не стоя), «как следует в своей компании» мы не сидели, наверное, со времен Минойской цивилизации. То есть очень давно. И мы, конечно, в вечной командировке, на военном положении, у нас режим и все прочее, но…
– Да что ж мы, не люди, что ли?
– Люди! – с воодушевлением поддержал Федя. – Все, уболтал, языкастый. Поехали.
– Ну, слава богу. – Гена вздохнул с заметным облегчением и слегка приободрился. – А то уже думал, что вы мне вообще всю жизнь хотите испортить.
– Нет, не хотим. Мы не такие…
По дороге обсудили Лехины скорбные дела. Ближайшие и дальнейшие перспективы, состояние тела и духа, протоколы и рынок цен на ритуальные услуги.
Нет, вот это последнее – вовсе не тупая шутка, а без пяти минут состоявшая действительность.
Если кто подзабыл, я напомню: Леха – это такой ботаник-затейник, древний сетевой обитатель и страстный любитель шпионских игр, в недавнем прошлом он сотрудничал с нами и по совместительству возглавлял РСС (Русское Сетевое Сопротивление).
В настоящий момент Леха – политзаключенный. «Приняли» его за организацию штурма общежития ГПТУ им. Розенбаума, в котором мы увековечили свою демонскую ипостась, сломав разом шестьдесят костей и уложив навсегда одного внепланового джигита-автоматчика. Про джигита сказать ничего не могу – как-то это меня особо не коснулось, но вот кости… В общем, этот страшный хруст, образно выражаясь, до сих пор стоит в моих ушах, так что можете себе представить, что это было за злодеяние такое.
Понятно, что все эти бесчинства организовал и исполнил отнюдь не Леха, но, будучи пойман в единственном числе, он теперь ответит за всех разом. Ему по совокупности светит что-то около двадцати лет: ушлые адвокаты пострадавших, совместно с благостным прокурором и не менее подверженным кавказскому обаянию судьей, натягивают нашему брату по оружию такой затейливый букет статей, что любой матерый террорист «позавидует».
Однако сидеть Лехе вряд ли придется, потому что его хотят убить. Причем не единожды: бах – и забирайте, заводи следующего, – а вот так: бах – воскрешаем, еще бах – опять воскрешаем, – в очередь, господа абреки, в очередь! Короче, убить Леху мечтает каждый из потерпевших и все их родственники, вместе взятые.
Вот такая дикая популярность среди джигитского сословия.
Вот такая беда.
В свое время Седой сказал: «Вы должны всегда помнить: это ведь только вам самим уже все глубоко до лампочки – вы, по факту, в любом случае трупы, это лишь вопрос времени. Но все, кто с вами пересекается или даже просто соприкасается, – все они в опасности».
Прав он был. Все, кто с нами имеет дело, рано или поздно попадает в крупные неприятности. Такое ощущение, что мы прокляты…
Впрочем, думаю, не стоит приводить Генин доклад в первоисточнике. А если не вдаваться в подробности, можно резюмировать: жить Лехе осталось недолго. Даже сейчас, будучи в СИЗО, у которого круглосуточно торчат наши пикеты и наблюдатели от правозащитных организаций (толку от этого мало, но все равно торчат), и, несмотря на пристальное внимание СМИ, Леха испытывает страшный «пресс», чувствует себя очень плохо, он испуган, сломлен, забит – причем отнюдь не в иносказательном плане – и походя соглашается со всем, что на него «вешают». Нет, Гена там просто так штаны не протирает, как адвокат, он старается изо всех сил, но в данном случае это все равно, что пытаться вырвать из-под летящего на всех парах паровоза намертво прикованного к рельсам смертника. А после старого Нового года Леху быстренько осудят, отправят на зону, и вот уже оттуда он безнадежно исчезнет. Это, как говорит Гена, вопрос почти что решенный.
В общем, вы уже поняли: никаких новых проблем по нашему вопросу не образовалось, но оставались старые. Гена пока что не видит способов их разрешения, и это повергает его в состояние меланхолии.
