Александр Мазин - Паника
— И ты принесешь воду, как я сказал! Разве это неприятно для тебя?
— О нет! Но…
— Тебе не придется жалеть о том, что выполняешь мои просьбы! — многозначительно произнес Сэллери.
Шествующая подумала еще немного и вскочила на ноги.
— Хорошо! Я принесу!
Через мгновение она вернулась и, опустившись на колени, протянула Сэллери сомкнутые ладони.
Дейн наклонился к ним, медленно выпил принесенную воду.
Тебе ведь не было неприятно? — спросил он, улыбаясь и вытирая рот тыльной стороной ладони.
— О нет! Это… необычно! Хочешь, я принесу еще?
Но Дейн поймал ее за руку:
— Постой! Воды довольно! Запомни: многое из того, что я буду делать, — необычно. И приятно для тебя!
Ты сказала: я удивителен. И ты не ошиблась. Шэ! А теперь ляг на спину!
Глаза девушки округлились.
— Я? Зачем?
— Шэ!
— Хорошо. Я лягу! Но когда ты соединишься со мной?
— Скоро! Вот умница! Соедини ноги и закрой глаза.
Девушка послушалась. Сэллери некоторое время разглядывал ее, вытянувшуюся на каменном полу, потом коснулся пальцами ее горла. Грудь Шествующей быстро поднялась и опустилась. Сэллери кончиками пальцев провел по сторонам ее шеи, а от шеи — вниз. Руки его накрыли полушария грудей, слегка стиснули их, снова заскользили вниз, прошлись по натянувшейся коже живота девушки.
Шествующая еще раз судорожно вздохнула, потянулась…
— Лежи! — властно бросил Сэллери Дейн.
Обогнув выпуклость лобка, руки Сэллери коснулись гладких бедер. Мышцы их были округлыми, далеко не такими развитыми, как у более старших обитательниц пещеры.
Указательным пальцем правой руки Дейн провел по свежему шраму. Девушка вздрогнула, но не пыталась помешать.
Золотистый пуховый покров начинался сразу от коленной чашечки. Он был не так густ, как у Земноликой или Дающей Плод. У Шэ сквозь него легко прощупывалась кожа. Икроножная мышца была твердой, как железо. А лодыжка — гладкой и тонкой. Тоньше, чем запястье Сэллери. Но с крепчайшими жгутами сухожилий. Кожа на почти человеческой пятке — нежной, как у младенца. Но там, где стопа округлялась, переходя в копыто, кожа была жесткой и шероховатой примерно на ширину полудюйма. Там же Сэллери нащупал два крохотных отростка, слева и справа — рудиментарные пальчики.
Твердая поверхность самого копыта на ощупь напоминала отлично отполированный бильярдный шар. Но кромки были очень острыми. Едва коснувшись их, Сэллери вспомнил сходное ощущение: будто потрогал клык собаки.
— Ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к тебе? — спросил Сэллери, поглаживая изнутри образованную двумя расходящимися концами вилочку.
—Да! —по тону было ясно, что испытывает Шествующая.
Как и прежде, нечеловеческая нога не вызывала у Сэллери ни отвращения, ни даже брезгливости. Она выглядела естественно. И была естественной. Не меньше, чем его собственная. Внезапно девушка открыла глаза:
— Ты медлишь? — Голос был полой скрытого смысла и звучал иначе, чем прежде. — Зачем?
Сэллери положил руку на ее живот, и у него тотчас возникло ощущение: упругая плоть этого безукоризненного живота обняла его пальцы и они погрузились в нее…
Хотя он отлично видел свою темную руку, лежащую на поверхности этой великолепной чаши.
— Закрой глаза!
Сэллери не собирался отвечать на вопросы. Светлые волоски на лобке девушки не имели сходства с шелковистым пухом, покрывавшим ее икры.
«А жаль!» — подумал Сэллери.
Под его ладонью, под приятной теплой бархатной кожей, под твердыми мускулами живота Шэ возникло движение. Сэллери угадал эту пульсацию за мгновение до того, как она началась. По изменившемуся аромату, острому запаху жаждущей близости козоногой, так хорошо знакомому Сэллери. Больше ничто не говорило о растущим желании. Кисти рук Шествующей свободно лежали ладонями вверх, губы слегка раздвинуты, веки опущены.
Но Дейн увидел, как чуть согнулись и прижались друг к другу колени ее сомкнутых ног. Рука его дрогнула, пальцы невольно впились в мякоть под нежной кожей внизу живота Шэ.
Глаза девушки распахнулись. Руки потянулись к чреслам Сэллери. Но он накрыл их собственными руками и, подняв, соединил над головой Шэ. Груди девушки приподнялись, и соски коснулись волос на груди Дейна. Он бедром оттолкнулся от пола и всей тяжестью упал на девушку сверху. Сэллери ощутил себя легким и твердым, будто сделанным из крепкого, хорошо высушенного дерева. Хотя вес его перевалил за две сотни фунтов, Шествующая будто не почувствовала тяжести. Ноги ее разошлись, икры легли сверху на икры Сэллери, заскользили вверх, щекоча кожу пуховым покровом.
Тело ее было готово принять плоть Сэллери Дейна и знало, что нужно делать. Хотя с тех пор, как Сэллери оказался на острове, он никогда не развлекался с женщиной в столь излюбленном у его белых предков положении.
Однако ж Сэллери испытал короткий шок: это умное великолепное тело оказалось девственным!
«Шестьсот двенадцать лун, восемнадцать жребиев… « — вспомнилось Дейну, когда он почувствовал сопротивление…
Больше он ничего не успел подумать. Пальцы Шествующей вонзились ему в ягодицы, и он охнул от боли, когда его плоть одним могучим толчком была вдавлена в девственное лоно.
Вскрик его слился с воплем Шэ, тепа их забились в слитном ритме, содрогнулись и через несколько секунд распались.
Сэллери скатился на пол, упал на спину и остался лежать, раскинувшись на копкой соломе со сгустком пульсирующей, нарастающей боли вместо сердца, почти не чувствуя тела и совершенно не ощущая собственных гениталий. Словно их не было — только режущая боль внизу живота, соперничающая с болью в груди. Уже догадываясь, что с ним произошло, Сэллери попытался вздохнуть, но не смог и провалился во тьму.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Сэллери пришел в себя от горечи, льющейся ему в рот. Он закашлялся, поперхнувшись.
Сильная рука обнимала его за плечи. Он подумал:
Шэ! Но это оказалась другая.
— Пей! — велела козоногая. — Пей! Как ты силен, человек!
Это показалось Дейну издевкой.
Внезапно вернулась память. И то, что он чувствовал, проваливаясь в беспамятство. Слабой рукой Дейн ощупал себя, с облегчением убедившись: все на месте. Хотя прикосновения собственной руки он не почувствовал.
— Это пройдет! — Козоногая угадала его мысли. — Я помогу!
Рука козоногой отодвинула руку Дейна, заняв ее место, и через минуту Сэллери ощутил слабое, но неприятное покалывание, перешедшее в ноющую боль.
— Ты очень силен! — повторила женщина, вкладывая ему в рот сладкий пищевой комок.
— Не нахожу! — отозвался Сэллери, вяло шевеля челюстями.
К нему вернулось и чувство юмора.
— ОНА была с вами! — проговорила козоногая.
Теперь Дейн вспомнил: та, что вмешалась в драку, свалив Земноликую. Сэллери узнал ее по пуховой «дорожке» от пупка вниз.
— Как твое имя? — спросил он машинально. Ее слова повернули мысли Двина в другое русло.
— След Прошлого!
— Ты говоришь: ОНА?
— Первая жертва — ОНЕ! — сказала козоногая. — Из трех Дающих Семя один отдает ей не только Семя, но и жизнь! А твоей жизни ОНА особенно добивалась!
— Почему? — чувствуя холодок в позвоночнике, спросил Сэллери. Он уже жалел, что так невнимательно отнесся к таинственной ОНЕ.
— Ты сам избрал форму соединения: положение, оскорбительное для нее!
— Теперь она будет мстить? — спросил обеспокоенный Сэллери.
Кто бы ни была эта ОНА, ею нельзя было пренебрегать. Сэллери испытал это на собственной шкуре.
— С ней можно договориться?
— Нет! — След Прошлого засмеялась. — С ОНОЙ не договариваются! Но ты можешь не тревожиться. Ты оказался так силен, человек, что ОНА полюбила тебя!
— Откуда ты знаешь?
— О! Я знаю! ОНА ничего не скрывает от нас, Древних!
— Ты все время твердишь, что я силен! — сказал Сэллери. — С чего ты взяла!
— Еще не взошла луна, а ты уже бодрствуешь! Так силен, что в тебе, верно, кровь Древних!
Это была шутка, понял Сэллери.
— А как Шествующая?
— Еще в краю Туманной Луны. Возвратится в свой час. Хочешь соединиться со мной?
— Ты с ума сошла! — убежденно произнес Сэллери. — Да я еще…
— ОНА любит тебя! — возразила След Прошлого. — Если ты согласен…
— А нужно мое согласие? — с иронией спросил Дейн. — Сейчас я не сильнее младенца! Во всех смыслах, имей в виду!
— Шествующая-По-Ночной-Тропе не может сказать: нет. Но я думаю, что мне нужно и твое согласие.
— Рад слышать! Дам я согласие или не дам — тебе не выжать из меня и капли спермы! — Дейн рассмеялся и туг же закашлялся.
— Принимать Семя — наивысшая сладость) — Голос козоногой был очень серьезен. — И не думай, что мы только берем! Мы отдаем куда больше тому, кто умеет взять! Я думаю, ты умеешь…
— Не знаю.
— Соединись со мной!
— Вряд ли я в состоянии…
