Майкл Коннелли - Поэт
Я открыл конверт быстрым, почти машинальным движением. Как только наружу скользнула стопка из цветных фотографий размером 8x10, первый же снимок будто привел меня на место события. Служебная машина брата, белый «шевроле-каприз», сиротливо стояла на самом краю парковочной площадки. Я видел, как охранник сбрасывал с нее редкие кучки снега. Стоянку только что почистили, и по краям ее окружали снежные валы высотой фута в четыре.
На следующем фото оказался вид лобового стекла снаружи автомобиля. Послание постепенно исчезало с него, влага почти испарилась. Но буквы оставались различимыми, а сквозь стекло я мог разглядеть Шона. Голова запрокинулась назад, раскрытый рот смотрел вверх. Перейдя к следующему снимку, я увидел всю сцену, будто оказавшись в авто рядом с ним. С места переднего пассажира открывался вид на тело. Кровь, вытекшая из раны на шею, охватывала ее словно тесный галстук и терялась ниже, на свитере. Теплая зимняя куртка расстегнута. Потолок и заднее стекло сильно забрызганы. Пистолет лежал на сиденье рядом с его правым бедром.
На остальных снимках та же сцена представала крупным планом и под различными углами. Они не оказали эффекта, который я ожидал ощутить. Стерилизованный свет ламп-вспышек лишил брата всякой связи с обликом живого человека. Он смотрелся манекеном. Я не обнаружил в них ничего, что могло бы затмить печаль ужасавшего меня факта — Шон действительно сам лишил себя жизни. Итак, следовало признать: я пришел сюда с тайной надеждой, и теперь этой надежды больше нет.
Вернулся Гролон. Войдя, он направил в мою сторону любопытствующий взгляд. Я встал и, пока Гролон маневрировал, располагая на обычном месте свое громоздкое тело, положил папку с бумагами на стол прямо перед ним. Открыв пакет из коричневатой упаковочной бумаги, он вынул упаковку с сандвичами. Начинка — яйцо с салатом.
— Как ты сам?
— Нормально.
— Хочешь половину?
— Нет.
— Ладно. И что ты чувствуешь?
Глупо улыбнувшись его вопросу, я вспомнил, сколько раз сам говорил то же самое. Нужно уйти от этого вопроса.
— Видишь это? — Я показал на свой шрам. — Я получил его, спросив о том же в подобной ситуации.
— Прости.
— Не надо. Я бы сам не извинялся.
Глава 5
Посмотрев материалы о смерти брата, я захотел детально изучить расследование убийства Терезы Лофтон. Рассчитывая написать, что совершил мой брат, мне следовало знать все то, о чем знал он сам. Необходимо самому понять обстоятельства, к пониманию которых пришел Шон. И в этом мне Гролон не помощник. Дела о нераскрытых убийствах всегда хранились за семью замками, а риск не компенсировался бы полученными выгодами.
Заглянув в комнату, где обычно работали сотрудники КОПа, я не обнаружил там никого — продолжался ленч. Первым, в поисках Векслера, я посетил «Сатир». Этому заведению полицейские обычно отдавали предпочтение, чтобы перекусить, да и выпить немного за ленчем.
Векслера я заметил сразу. Он сидел в одной из расположенных в глубине кабинок. Единственной проблемой оставалось присутствие Сент-Луиса. Меня копы не видели, и я задумался: не лучше ли пока исчезнуть и попытаться застать Векслера одного, попозже? Тут взгляд детектива остановился на мне.
Пришлось подойти к столику. Судя по вымазанной кетчупом посуде, они уже поели. Перед Векслером на столе стояло нечто напоминавшее «Джим Бим» со льдом.
— Вы только посмотрите! — вполне добродушно сказал Векслер.
Я проскользнул в нишу, сев за стол рядом с Сент-Луисом. Сторона была выбрана не случайно — мне лучше находиться против Векслера.
— Это кто еще? — слабо протестуя, пробормотал Сент-Луис.
— Это пресса, — сказал я. — Как продвигаются дела?
— Не отвечай, — быстро сказал Сент-Луис, обращаясь к Векслеру. — Он хочет получить то, чего у нас не может быть.
— Разумеется, я этого хочу, — ответил ему я. — Что еще нового?
— Нового? Ничего, Джек, — ответил мне Векслер. — Что, правду говорит Большой Пес? Тебе действительно нужно то, чего у нас не может быть?
Ситуация напоминала игру. Добродушный обмен репликами с целью выпытать информацию, специально ею не интересуясь и не спрашивая ничего прямо. Она началась с обращения к кличкам.
Такие знакомые ужимки. Я видел их много раз, да и сам поднаторел в этом достаточно. Отработанные до совершенства движения. Как тренировка связки из трех игроков в школьной команде по баскетболу. Не отрывая взгляда от мяча, следить в то же самое время за перемещениями партнеров.
Я всегда был ловким игроком. За Шоном оставалась физическая сила. Он представлял футбол. Я — баскетбол.
— Не совсем, — ответил я Векслеру. — Но я, ребята, приступил к исполнению. Сейчас я на работе.
— О, приехали, — простонал Сент-Луис. — «Шапки долой!»
— Итак, что есть по делу Лофтон? — Вопрос я адресовал Векслеру, игнорируя замечание Сент-Луиса.
— Ты вообще что делаешь, Джек? Хочешь говорить со мной как репортер?
— Я просто разговариваю с тобой. И, если хочешь, как репортер.
— Тогда без комментариев на тему Лофтон.
— Итак, твой ответ — ничего нового.
— Я сказал: без комментариев.
— Видишь ли, мне необходимо ознакомиться со всем, что у вас есть. Делу уже почти три месяца. Скоро оно попадет в список нераскрытых, если только уже там не находится, о чем вам также должно быть известно. Я лишь намерен ознакомиться с материалами и хочу знать, что именно потрясло Шона так глубоко.
— Ты кое-что забываешь. Твой брат, как это уже признано, покончил с собой. Его дело закрыто. И не имеет значения, что именно потрясло его в связи с убийством Лофтон. Кроме того, существует и другой факт: о том, что и как он сделал, известно все. Здесь в лучшем случае косвенная связь. Но мы не узнаем этого никогда.
— Хватит трепаться. Я только что видел материалы о смерти Шона. — Брови Векслера от удивления поехали вверх, и мне показалось — неосознанно. — Там уже есть все. Шона глубоко потрясло убийство Лофтон. Мой брат искал выход, и он отдавал этому расследованию все свое время. Так что не стоит говорить «не узнаем никогда».
— Видишь ли, малыш, мы...
— Ты называл так Шона хоть раз? — прервал я Векслера.
— Как?
— "Малыш". Ты хотя бы раз попробовал назвать его «малыш»?
Векслер сконфуженно потупился.
— Нет.
— Тогда не называй и меня.
Векслер примирительно поднял обе руки вверх.
— Почему я не могу увидеть материалы? Вы же не сдвинулись с места.
— Кто сказал?
— Я говорю. Мужики, вы его боитесь. Вы увидели, что оно сделало с Шоном, и не хотите пройти тем же путем. Так что оно просто лежит у кого-то в ящике. Оно собирает пыль, вот и все. Гарантирую.
— Знаешь ли, Джек, ты сам в дерьме по самые уши. И если бы ты не приходился Шону родным братом, вылетел бы отсюда, вращаясь на собственной жопе. Ты достал. А я не выношу, когда достают.
— Что ты говоришь? Теперь вообрази, что чувствую я. Дело в том, что я его брат. От вас же просто выворачивает наизнанку.
Сент-Луис ухмыльнулся, что явно демонстрировало его желание меня унизить.
— Эй, Большой Пес, не пора ли тебе пойти кое-куда и заняться орошением пожарных гидрантов и всего такого? — поинтересовался я.
Векслер было хмыкнул, но поперхнулся и сдержал порыв смеха. Однако сам Сент-Луис моментально побагровел.
— Слушай, ты, маленький недоделок, — проговорил он, — я засуну тебя...
— Ребята, — вмешался Векслер, — не надо так резко. Рей, покури пока снаружи: мне нужно переговорить с Джеки, а потом я сам провожу его к выходу.
Я вышел из-за стола, дав выбраться Сент-Луису. Проходя мимо, он наградил меня убийственным взглядом. Потом я скользнул на свое место.
— Выпей, Векс. Ничто не действует так благотворно, как виски.
Векслер оскалился и хлебнул из стакана.
— Знаешь, близнецы или нет, но вы с братом очень похожи. Ты не отказываешься от своего. И ты можешь быть достаточно хитрожопым. Если избавишься от своей бороды и прически хиппи, вполне можешь сойти за него. Правда, тебе придется сделать что-то со шрамом.
— А как насчет материалов?
— Что насчет материалов?
— Ради Шона ты просто обязан дать мне взглянуть на дело.
— Я так не считаю, Джек.
— Я так считаю. Я не могу просто забыть про все это, до тех пор пока их не увижу. Мне нужно понять.
— И тебе нужно написать про расследование.
— Писанина значит для меня то, что для тебя означает пойло в стакане. Если я могу писать, значит, я в состоянии понять. Но я могу и похоронить это. Вот все, что мне нужно.
Векслер посмотрел в сторону, изучая содержание оставленного официанткой счета. Затем он допил виски и боком двинулся на выход из-за стола. Встав в проходе, он посмотрел на меня в упор и тяжело выдохнул, обдав выхлопом от бурбона.
— Ступай обратно в офис, — проговорил он. — Я дам тебе один час.
Он оттопырил палец и повторил, на тот случай, если я еще сомневался:
— Один час.
