Шарлатаны - Робин Кук
К вечеру пятницы отчаяние Ноя достигло критической отметки. Неужели она до сих пор злится из-за того, что он заглянул в этот чертов компьютер? Похоже, так и есть. Хотя Ною упорное молчание Авы казалось глупым, особенно после всех его извинений и многочисленных попыток помириться. Затем тоскливое ожидание сменилось гневом на равнодушие возлюбленной, ее жестокосердие и явное отсутствие симпатии. Гнев, в свою очередь, привел к другой мысли, от которой по спине побежали мурашки. Ной вспомнил, как несколько недель назад, отвечая на вопросы Авы о своей докторской диссертации, он признался, что слегка подтасовал данные эксперимента. Неужели Ава имеет какое-то отношение к случившемуся? Может, она и подала идею вытащить на свет давнишнюю работу Ротхаузера? Но кому?
Единственное, что не вызывало сомнений. — это причастность доктора Мейсона. Победоносная улыбка, с которой хирург слушал обвинительную речь заведующего, говорила сама за себя. Ной был уверен: именно Дикий Билл запросил в архиве бумажный экземпляр диссертации и, судя по закладкам, дотошно сравнивал цифры, представленные в нем, с данными, опубликованными в электронной версии. А когда обнаружил расхождения, помчался докладывать руководству. Но могла ли Ава опуститься до такой низости, чтобы подсказать Мейсону, где следует искать компромат?
Когда эта мысль впервые пришла в голову, Ной отверг ее как совершенно нелепую. Он был уверен, что Ава ненавидит Мейсона; ни о каком сотрудничестве с ним не может быть и речи. Но тогда каким образом Дикий Билл узнал о расхождениях в бумажной и электронной версиях?
Ной доплелся до угла Гроув-стрит и Ривер-стрит и собрался повернуть направо, когда, бросив взгляд вниз по склону холма, буквально остолбенел: чернокожий атлет, с которым они расстались полчаса назад, как ни в чем не бывало вышагивал по улице, небрежно перекинув пиджак через сгиб локтя. Он двигался навстречу Ною, их разделял примерно квартал.
— Значит, осматриваешь достопримечательности? — пробормотал себе под нос Ной. Хоть он и смирился со слежкой, но клокотавшая внутри злость на Аву нашла объект, на котором можно было отыграться. Он быстро прошел по Ривер-стрит и нырнул в свой подъезд. Оказавшись в квартире, Ной бросился к окну, уверенный, что соглядатай вот-вот появится. Он собирался распахнуть створки и громко крикнуть что-нибудь обидное. В какой-то момент даже возникла мысль позвонить в «911» и пожаловаться на преследование.
Однако, прождав минут десять и так никого и не увидев, Ной сдался. Он зашел на кухню и не глядя сунул пакет с покупками в холодильник. Аппетит пропал окончательно, хотя со вчерашнего вечера во рту у него не было ни крошки. Часы показывали начало четвертого.
Вернувшись в гостиную, молодой врач снова выглянул в окно. На улице виднелись редкие прохожие, но чернокожего атлета в белой рубашке с висящим на локте пиджаком среди них не было. Точно так же, как и в предыдущие три дня, человек, который, по мнению Ноя, следил за ним, просто исчез, заставляя усомниться в собственном рассудке.
Опустившись на кушетку, Ротхаузер обвел взглядом пустые стены, чувствуя, как гнетущее одиночество наваливается с новой силой, словно на него обрушилась вся тяжесть мира. Ною нужно было немного человеческого тепла и участия. К сожалению, Ава оказалась не тем человеком, к кому он мог обратиться. На ум пришла только Лесли Брукс. Ной взглянул на наручные часы, как будто позабыв, что недавно сверялся с ними. Стрелки подползали к четырем. Интересно, чем она занята? Может, позвонить ей прямо сейчас? С тех пор, как они расстались, Лесли всегда звонила сама, и всегда только по субботам во второй половине дня. Или все-таки позвонить? В конце концов, сегодня суббота, вторая половина дня.
Ной был настолько измотан, что плохо соображал. Позвонить или все же не стоит, а если позвонить, то через видеосвязь или по мобильнику? Мысли вязли, как будто голову набили ватой. Так и не сумев принять решение, он заставил себя подняться и поплелся в ванную. Отражение, которое Ной увидел в зеркале, ему не понравилось: он не брился со вторника, мало и плохо спал, почти не ел. Нет, для видеозвонка такая физиономия не годится.
Он, конечно, жаждал сочувствия, но вовсе не хотел напугать бывшую подругу. Решившись наконец, Ной открыл раздел «Контакты», нашел нужный номер и торопливо нажал на вызов. Он почувствовал облегчение, когда Лесли взяла трубку после третьего сигнала.
— Вот так чудо! — послышался в трубке ее смех. Она слегка запыхалась. — Я уж и забыла, когда ты в последний раз сам звонил мне. Привет. Как дела?
— Привет. Тебе сейчас удобно говорить? — спросил Ной.
— Я сейчас на улице. Буду дома минут через пять. Я перезвоню, ладно?
— Да… хорошо. Перезвони, — запинаясь, произнес Ной. Теперь, когда Лесли была на связи, ему не хотелось отключаться.
— У тебя какой-то странный голос. Что-то случилось?
— Перезвони мне. Только не по видеосвязи. Не хочу тебя пугать, — сказал Ной и сразу повесил трубку.
С нетерпением дожидаясь звонка Лесли, он поймал себя на том, что представляет, как выглядит ее квартира. Наверняка полная противоположность его берлоге: масса декоративных безделушек и непременно яркие шторы на окнах, пушистые коврики на полу. Когда-то Ной тоже жил среди этих вещей, но не ценил их, даже не замечал, а сейчас вдруг понял, что ужасно соскучился по теплу и уюту.
Как и обещала, Лесли перезвонила, и хотя прошло не пять минут, а все пятнадцать, Ной рад был снова услышать ее голос.
— Итак, — начала она серьезным тоном, — что стряслось? Ты расстался со своей новой подружкой?
— Хуже, — выдохнул Ной. — Меня временно отстранили от работы и сняли с должности главного ординатора, а через полторы недели я должен предстать перед советом ординатуры, который решит, превратится ли мое временное отстранение в окончательное увольнение. Самое смешное, что я тоже являюсь членом координационного совета, поэтому при голосовании обязан взять самоотвод.
— Боже правый! — воскликнула Лесли. — Но как это вышло? Почему? Какое-то недоразумение.
Ной выложил всю историю от начала до конца. Рассказать кому-то о своих несчастьях, да еще человеку, который его понимал и чьему мнению он доверял, было истинным облегчением. Лесли прекрасно знала, кто такой доктор Мейсон, поскольку скандал с Марджери Грин развивался у нее на глазах. Ной добавил, что Ава — он больше не скрывал ее имя — так ни разу и не позвонила, хотя, без сомнения, знает о случившемся. Также пришлось объяснить, почему она злится. И напоследок Ротхаузер упомянул, что Ава была единственной из работающих в клинике, кому он рассказал о манипуляциях с цифрами в докторской диссертации.
— Прежде всего, мне ужасно жаль,
