А счастья может и не быть… - Татьяна Самойлова
Мужчина вышел. Вскоре заглянул в дом и кивнул в сторону выхода:
– Выползай на свободу, мыться будешь.
Натка попыталась приподняться, но боль в боках резанула ее по всему телу и заставила застонать. Затекшее тело и вовсе не слушалось ее после долгого лежания в одной позе.
– Я не могу, – еле слышно простонала девушка.
– Б…дь, выругался мужчина, – если бы я знал, что с тобой столько хлопот будет, то не согласился бы сюда ехать.
Затем он подошел к Натке, взял ее за шкирку и рывком потащил на улицу. Натка взвизгнула от боли и неожиданности, но сопротивляться не могла. Бросив ее посреди двора, он немного отошел и подтащил к ней большую бочку.
– На вот. Больше нет ничего. Здесь вода видимо от дождя скопилась. Так что мойся тем, что есть.
– И как ты себе это представляешь? – скрючившись, спросила Натка, смотря на огромный бочонок.
– Не знаю, – пожал плечами тот.
– Может, ты меня хотя бы польешь?
– Может мне еще душ тебе присобачить?
– Ну, помоги мне, пожалуйста. По-человечески тебя прошу. Твоя же машина. А я действительно, не ароматизирую сейчас.
Мужчина почесал голову, подошел к кадушке, зачем-то заглянул в нее и опять почесал голову. Затем пошел обратно в дом и вернулся оттуда с небольшой кастрюлькой в руках.
– На, поливайся. – Протянул он ей алюминиевую емкость.
Натку уже начал раздражать этот тупоголовый баран. С трудом сдерживая себя в руках, чтобы не нахамить, она процедила сквозь зубы:
– Что ты мне ее протягиваешь? Я подняться не могу. Как, по-твоему, я должна черпать воду из бочки? Лежа? Мне-то все равно, я могу и так поехать. Это ты переживаешь, что бы тачка твоя мной не провоняла. Так что будь добр, помоги мне раздеться и полей меня.
– Еще и раздеться? – хмыкнул мужчина. Но уловив грустную правду в словах Натки, подошел к ней и стал небрежно стягивать с нее одежду. Очень неаккуратно, не обращая внимания, что своей небрежностью, причиняет ей боль.
У Натки всегда была шикарная фигура. Полнота детства, ушла в бюст и бедра, а талия была достаточно тонка. Мужчины на нее всегда смотрели с вожделением. Еще бы! Большая упругая грудь, округлые ягодицы, небольшой животик. Эх! Мечта любого мужика! И она пользовалась своим телом, выставляя его напоказ, тем самым удовлетворяя свою самооценку. Но сейчас она испытывала неимоверный стыд. Некогда шикарное тело, было потным, сальным и грязным. Раны, ссадины и синяки, покрыли бархатистую кожу. А из-за того, что она долго лежала и не ела, она очень сильно убавила в весе. Пышная грудь, уменьшилась и повисла, живот впал. Из боков неприятно торчали костлявые ребра. А ягодицы выглядели, словно мешки с мукой. Ухоженное интимное место покрылось отвратительной растительностью. Лицо было тоже далеко не прекрасным. Рыжие сальные не уложенные волосы. Раны на бледном лице перемешивались с ненавистными конопушками. Синие потрескавшиеся губы и опухшие глаза окончательно придавали уродливости. И этот невыносимый запах. Еще лежит и шевелиться не может! Натка ненавидела себя. Она сейчас презирала ранее любимую внешность и сейчас сгорала от стыда.
– Д-а-а-а… – протянул мужчина, рассматривая Натку. – Какой же мужик на тебя позарится? Не на ту профессию тебя Эдуард назначил. Не на ту.
– Я тоже так думаю. Может отпустишь? – уже как-то безразлично спросила Наташа.
– Не, нельзя. Хотя, если подлечить, откормить, то может и пойдешь.
– Ну, вот ты подлечи, да откорми. Глядишь, себе оставишь, – постаралась улыбнуться она.
– Меня шалавы не интересуют, – грубо ответил тот.
– О! Какая знакомая фраза. Вы с Эдиком не братья случайно?
– Не братья.
– Так странно, шлюх ненавидишь, а сам с ними дело имеешь.
– Я с ними дел никаких не имею. И никогда ни в каких отношениях с такими не состоял. Тем более, в интимных. Я слишком брезгливый. Это Эдик их всех перетрахал. А я сплю только с порядочными девушками, а ни с теми, в ком членов, больше чем волос на голове побывало.
– А ты женат?
– Не твое дело.
– Значит, нет.
– Тебе еще раз повторить, что это не твое дело? – сверкнул в нее недобрым взглядом этот странный мужчина.
– Не мое, так не мое. А как тебя зовут, можно хоть узнать?
– Зачем тебе?
– Просто, что бы можно было по имени обратиться, а то неудобно как-то.
– Не надо ко мне обращаться.
– А вдруг придется. Тебе имя, что ли трудно назвать? Не переживай, в кустах никто не сидит, так что кроме меня тебя никто не услышит.
– Я не переживаю. Андрей меня зовут.
– А меня Наташа. Но все, с детства, Наткой называют.
– Андрюш, а ты можешь, чуть помедленнее на меня воду лить, а то я даже протирать себя не успеваю.
– Не Андрюша, а Андрей. Я тебе не хахаль.
– Надо же, как сурово. Ну, Андрей, так Андрей.
– Ты давай натирайся быстрее. Во-первых, мне не совсем приятно смотреть на тебя. А во-вторых, мы уже как два часа назад должны были выехать отсюда.
– Как там Эдик, – получая очередную порцию дождевой воды, спросила Натка.
– Жив, здоров.
– А где он?
– Слишком много вопросов.
– Ладно. Последний вопрос. Что мне одеть?
– Понятия не имею. Голяком езжай.
– Пожалуйста, только первый пост твой будет. Голая баба в машине, сразу тормознут.
Пробурчав что-то вроде: «Что бы я хоть раз еще с Эдиковскими бабами связался», Андрей долил последнюю воду из бочки и пошел в дом, в надежде найти какую-нибудь одежду для Натки. Надежда его не подвела и вскоре он вернулся со странными тряпками в руках. Швырнув их на землю, он закурил сигарету и пошел к своей машине.
– Оденешься сама, – сказал он, отходя от нее.
Взяв непонятное тряпье, Натка развернула его и поняла, что это старушечий сарафан, размера примерно пятьдесят шестого. Рядом вывалился цветастый платок. «Это, для какого ж возраста? Лет девяносто хозяйке было?», удивленно подумала девушка. Но, за не имением другого одеяния, начала аккуратно натягивать на себя бесформенное платье. Кое-как, продолжая лежать на земле, ей все-таки удалось облачиться в старческую одежду. Попытавшись подняться, она поняла, что это невозможно и позвала своего нового знакомого. Андрей не стал церемониться, а, как и в прошлый раз, волоком затащил ее в машину, не обращая внимания на
