Филипп Ле Руа - Последнее оружие
– Вы ошибаетесь, – сказал он.
– Однако это звучит правдоподобно, – поддержал ее Натан.
– Как и многое из того, что на самом деле ложно.
Лин разжала кулаки.
– Вы знаете Гурджиева? – спросил Райлер.
Натан разделял мнение Георгия Ивановича Гурджиева, таинственного армянина, певца «четвертого пути», что человечество живет в своего рода сне, между тем как ему доступны высшие уровни сознания. И напротив, ему казались неприемлемыми цели изменить человеческую природу, подчинив ее некоему божественному бытию, а также средства воздействия, среди которых: подчинение, разрушение системы ценностей, психическое программирование при помощи мистического синкретизма. Все это проповедовалось со свойственным любому гуру стремлением оболванить своих адептов, чтобы в полной мере контролировать их.
– Нет, – ответил Натан, который предпочитал выслушать версию Райлера.
– Гурджиев определил четырнадцать уровней психологического воздействия. Первый уровень соответствует шести тысячам частиц воздействия. Это самый насыщенный уровень – для людей, получивших суровое воспитание, почитающих иерархии. Их жизнь контролируется с помощью страхов, догм, различного рода регламентации. Когда вы начинаете немного «отпускать вожжи» и подвергать сомнению некоторые слова на «изм», вы достигаете второго уровня – там частиц в два раза меньше. Этот уровень для людей, которые еще связаны с традициями, политкорректностью, массовым сознанием, верят в общечеловеческие ценности – воспитание, информацию, демократию, институт государства, социализм, коллективизм, экологию. Здесь уважают законы, здесь вежливы, не совершают преступлений, существуют в пределах установленных границ.
– Многие живут именно на этих двух уровнях.
– Если быть точным, восемьдесят процентов всего человечества.
– А кто остальные двадцать?
– На третьем уровне находятся те, кто подвергает сомнению некоторые ценности. У них полторы тысячи частиц психологического воздействия, то есть в два раза меньше, чем на втором уровне. Они знают, что не обязательно работать, чтобы жить, жениться, чтобы иметь детей, обладать определенным социальным статусом. Они путешествуют, сравнивают цивилизации, они более открыты, у них более выражена индивидуальность. Это маргиналы, художники, хиппи, бомжи.
– А как перейти на четвертый уровень? – спросила, внезапно проявив интерес, Лин.
– Люди, которые находятся на четвертом уровне, теоретически осознают абсурдность мира, отсутствие свободной воли. К этой категории относятся эрудиты вроде философов, которые покупают себе комфорт, при этом продавая вам разъяснения: что есть мир и что есть смысл жизни.
– А более высокие уровни?
– Их достигают, когда пытаются отыскать ответы в самом себе.
– Это ведет нас к медитации.
– На пятом уровне человек обладает тремястами шестьюдесятью частицами психологического воздействия и задает себе главные вопросы: откуда мы? кто мы? куда идем? Это самая неудобная стадия, потому что ответов на эти вопросы нет. Что заставляет либо вновь спуститься на низший уровень, либо подняться на шестой.
– А чему соответствует он? – спросила Лин.
– Это фаза, когда вы понимаете, что все, что вас окружает, – не более чем иллюзия. И тогда вы либо кончаете самоубийством, либо осознаете, что истина находится в вас самих. Это понимание вынуждает вас потерять половину частиц и перейти на седьмой уровень. Те редкие индивидуумы, которые его достигают, отличаются очень высоким уровнем сознания. Они черпают счастье в себе, а не в обладании материальными благами.
– И после этого еще остается семь уровней? – удивилась Лин.
– По достижении которых исчезают девяносто самых стойких частиц духовного воздействия – морального, физического, поведенческого или эмоционального.
– Поскольку четырнадцатый уровень – это пробуждение, – заключил Натан.
– Вы пережили пробуждение? – спросил Райлер.
– Да.
– Значит, вы на самом высоком уровне.
– А я?
– Эта лестница – всего лишь средство для анализа психологического воздействия и его влияния на наше существование. В течение жизни можно переходить с уровня на уровень, зная, что для того, чтобы подняться, необходимо заниматься медитацией, отказаться от осуждения, познавать себя, быть открытым для других. Иногда это бывает очень трудно. Вот почему необходим проводник.
Натан напоролся на секту, проповедующую взрывную смесь «четвертого пути», ооновской геополитики, тантрического индуизма и таоистского либерализма.
– Сколькими частицами обладают ай-ка? – спросил он.
– Именно это я и собирался сказать. Мы предпочли не разбирать и анализировать законы психической деятельности взрослого человека, не искоренять то, что внушалось с детства, не стирать индивидуальность, сформированную социальным окружением, мы создавали психику, знания и эго девственного разума.
– Мозг младенца?
– Этот способ оказался более трудоемким, но при этом более действенным и менее травматичным.
– Менее травматичным? – воскликнула Лин.
– Вы когда-нибудь слышали об ихогланларах?
И Лин, и Натан слышали это слово впервые.
– Это означает «доверенное лицо» по-турецки. В четырнадцатом веке турки забирали из крестьянских семей детей-христиан, чтобы после строгой селекции отдать их в обучение, которое должно было сделать из них ихогланларов. Их запирали в Топкапи,[47] чтобы обратить в ислам и дать образование, а также физическое и военное воспитание, с тем чтобы они впоследствии могли занять самые высокие посты в государстве. И знаете что? Никогда Османская империя не одерживала столько побед, как в те времена, когда его управляли специальным образом обученные, дисциплинированные рабы. Так вот, ай-ка были нашими ихогланларами, за тем исключением, что их не обращали ни в какую религию и они не подвергались травматичной фазе деконструкции.
– А пластические операции? – спросила Лин.
– Их производилось крайне мало, и не только потому, что красоте можно научиться, но потому, что она была первым критерием при отборе.
– Полагаю, вы помещали ай-ка на первый уровень? – поинтересовался Натан.
– Для них нам пришлось изобрести нулевой уровень. Они обладают двенадцатью тысячами частиц психологического воздействия. Они ни в коей мере не осознают, кем являются на самом деле.
– А куда ты, подонок, помещаешь себя? – бросила Лин Райлеру в лицо.
– Он спустился на шестой уровень, – ответил за него Натан, – когда заметил, что то, во что он верил, не более чем иллюзия, что миром управляет горстка властителей, а ООН всего лишь раздутое маразматическое учреждение.
Лин бросила на Райлера презрительный взгляд и вышла из бунгало.
– Что на нее нашло? – спросил тот.
– Узнать подругу – это как узнать самое себя. Представьте себе, что происходит, когда узнаешь, что эта подруга не более чем иллюзия.
– И все-таки это странно.
– Что странно?
– Ай-ка воспитывались так, что у них не должно было быть друзей.
156
Над бушующим морем спускались сумерки. Свое возвращение вплавь Натан решил отложить на завтра.
– Надеюсь, что ваши пираты все еще там, – сказал Райлер.
– Чтобы все погрузить, одной ночи им не хватит. Он смотрел на черный силуэт первого острова в окружении бурлящей пены.
– Зачем такое расточительство?
– Поначалу этот остров был нашей материально-технической базой. Потом возникла идея устроить что-то вроде курорта для миллиардеров, которые прикрывали бы нас от китайских властей и снабжали информацией о клиентуре, с которой нам предстояло иметь дело.
– Как называется ваша организация?
– ARK.
– Новый ковчег Завета?
– Можно понимать и так.
– И много вы привлекли людей вроде Доманжа и Шарлье?
– Около десяти.
– Кто это?
– Надежные люди, у которых вызывал раздражение консерватизм ООН. Талантливые, блестящие молодые офицеры, принимавшие участие в операциях, которые я разрабатывал на базе Департамента по поддержанию мира Они разыскивали будущих ай-ка и через двадцать лет опекали их на завершающей стадии обучения.
– Что это за люди?
– Кроме Доманжа и Шарлье были еще лейтенанты Дроздов, Хо Сун, Тагава, Тейга, полковник Самблас, майор Веллер, капитаны Фут, Блейк и Талман.
Натан постарался запомнить одиннадцать имен.
– Всех национальностей?
– Так же, как и ай-ка.
– Доманж мертв, Шарлье переметнулся, что стало с остальными?
– После начала операции «Невидимый захват» я разорвал все контакты.
– Кроме Шарлье, кто-нибудь мог заговорить?
– Я был сторонником строгой конспирации. Мои люди были мало информированы. Они не знали, кто двое моих компаньонов и даже о самом существовании триумвирата, не знали, где находятся острова…
– Шарлье знал, что они в южной части Китайского моря.
