Майкл Коннелли - Последний койот
— Ты не можешь туда вернуться, болван! Там теперь наверняка полно полиции.
— Я не видел никакого портфеля. Может, его и вовсе не было?
— А может, я выбрал для этого дела неподходящего парня?
Босх понял, что говорят о нем. Кроме того, узнал сердитый голос. Его обладателем был Гордон Миттель. Босх перекинулся с ним несколькими словами на благотворительном банкете и хорошо запомнил. Голос другого парня был ему незнаком, но Босх догадывался, кому он может принадлежать. Хотя сейчас этот человек оправдывался, его голос вибрировал на низких тонах, а временами дрожал от сдерживаемой ярости. Значит, это наемный громила Миттеля, который ударил его по голове на парковочной площадке. Возможно, это тот самый воинственный здоровяк с резкими чертами лица, которого он видел на банкете рядом с Миттелем и который гнался за ним, когда он отъезжал от похожего на космический корабль дома его хозяина.
Сознание путалось от боли, и Босху понадобилось несколько минут, чтобы понять, о чем спорят эти двое. Они определенно говорили о его портфеле. Но портфеля в машине и впрямь не было. Это Босх помнил точно. Куда же он подевался? И тут его словно осенило — похоже, портфель остался в комнате Конклина. Босх принес в нем принадлежавшие Эно финансовые документы и фотографию, которую ему передал Монти Ким, чтобы продемонстрировать все это Конклину, если бы тот начал лгать и выкручиваться, стараясь обелить себя. Но старик не стал себя выгораживать. Не стал отрицать, что был в близких отношениях с его матерью. Поэтому фотографию и банковские документы доставать не пришлось. Про портфель, таким образом, было забыто, и тот так и простоял весь вечер у ножки кровати. Потом Босх отметил одну фразу, брошенную Миттелем. Тот сказал своему громиле, что на парковку возвращаться нельзя, поскольку там полно полиции. Значит, кто-то мог оказаться свидетелем совершенного на него нападения. Возможно, таким свидетелем был охранник, который и вызвал полицию. Это давало Босху определенную надежду, но по некотором размышлении он отверг эту версию и задумался о другом возможном варианте развития событий. Миттель был известным мастером зачищать концы и обрезать ниточки, которые могли к нему привести. И Конклин, конечно же, являлся одной из них. Босх вздрогнул. Если Миттелю руками своего громилы удалось прикончить Конклина, то последней такой ниточкой становился он, Босх.
Послышался голос Миттеля:
— Приведи его ко мне.
Босх, не отдавая себе отчета в дальнейших действиях, быстро пополз к тому месту, где лежал, когда очнулся. По пути он ударился о тяжелый массивный предмет, оказавшийся бильярдным столом. Босх быстро пополз вдоль стола и сунул руку в угловую лузу. В следующее мгновение его пальцы нащупали бильярдный шар. Вытащив его из сетки, он секунду размышлял и, не придумав ничего лучше, сунул шар в рукав своего короткого спортивного пальто и зафиксировал, согнув руку в локте. Места было достаточно, поскольку Босх любил просторную, даже мешковатую одежду, не стеснявшую движений, когда ему требовалось выхватить из кобуры свою пушку. Так что вряд ли кто-то заметит, что у него в рукаве хранится посторонний предмет.
Услышав скрежет ключа в замке, Босх мигом распростерся на ковре, закрыл глаза и замер в ожидании. Он очень надеялся, что лежит в том самом месте, где его бросили, когда принесли в эту комнату, или по крайней мере с ним рядом. В следующий момент дверь отворилась. Щелкнул выключатель, и его сквозь сомкнутые веки резанул по глазам свет. Но за этим ничего не последовало. Босх не услышал ни малейшего шороха и продолжал ждать.
— Брось прикидываться спящим, Босх, — произнес наконец тот, кто вошел в комнату. — Этот прием срабатывает только в кино.
Босх даже пальцем не шевельнул.
— Послушай! Ты измазал своей кровью весь ковер. И даже дверную ручку…
Босх понял, что оставил кровавые следы, когда полз к двери и возвращался на место. Значит, его план одолеть противника, захватив врасплох, лишился всяких шансов на успех. Он открыл глаза. Прямо над головой ярко полыхала люстра.
— Черт с тобой… — пробурчал он. — Ну, что вам всем от меня надо?
— Поднимайся. Пойдем. Тебе скажут.
Босх медленно поднялся на ноги. Он действительно чувствовал себя плохо, но решил еще больше сгустить краски — еле встал и тяжело покачнулся. Сделав первый шаг, он увидел, что бортик бильярдного стола, обитый зеленым сукном, испачкан его кровью. Босх, будто споткнувшись и пытаясь сохранить равновесие, ухватился окровавленной рукой за бортик. Он очень надеялся, что громила Миттеля, войдя в комнату, не заметил пятен крови на бильярдном сукне.
— Чтоб тебя черти взяли! Отойди от бильярда. Этот стол пять тысяч долларов стоит, а ты… Посмотри только, что ты с ним сделал… Вот дьявольщина!
— Извини. Я заплачу за ущерб.
— Вряд ли тебе представится такая возможность… Идем.
Это действительно был тот самый грубый, неприятный тип, которого он видел на благотворительном вечере в компании с Миттелем. Резкие, словно вырубленные из дерева черты его лица были под стать низкому, грубому голосу. На мир он смотрел маленькими карими глазками, которые, казалось, никогда не мигали.
На этот раз он был облачен в новенький, с иголочки, синий полотняный комбинезон, застегнутый под горло. Что называется, одежда для «грязной» работы. Босх знал, что такого рода глухие комбинезоны используют некоторые профессиональные киллеры. Подобное облачение не бросалось в глаза, позволяя сохранить в чистоте скрывавшуюся под ним привычную одежду. Киллер делал свое дело, потом расстегивал молнию, в одно мгновение скидывал испачканный кровью или грязью комбинезон, совал его в ближайший контейнер для мусора и снова превращался в законопослушного члена общества.
Босх оторвался от бильярдного стола, сделал еще один шаг и резко согнулся, будто от болезненного спазма в желудке, прижав к животу руки. Он надеялся таким образом скрыть от взгляда громилы добытое из лузы бильярдного стола оружие.
— А ты основательно меня приложил, мужик. Голова кружится, ноги как ватные, тошнит. Того и гляди, сблюю…
— Если сблюешь, я заставлю тебя вылизать блевотину собственным языком. Понял?
— Тогда я, пожалуй, воздержусь.
— Похоже, ты забавный парень… Но хватит болтать. Топай давай.
Человек с внешностью гладиатора вышел из комнаты в коридор и жестом предложил Босху следовать за ним. Только сейчас Босх заметил, что у парня было оружие — пистолет «беретта» 22-го калибра, который он прижимал к бедру.
— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — сказал гладиатор. — О том, что двадцать второй калибр — это несерьезно. При удачном раскладе можно проглотить две или даже три таких пули и тем не менее достать противника. Но ты особенно не обольщайся. Моя пушка заряжена разрывными патронами. Так что я положу тебя с одного выстрела. Получишь дырку размером с суповую тарелку. Помни об этом. Иди строго передо мной — и ни шагу назад или в сторону…
Гладиатор оказался опытным конвоиром. Несмотря на пушку, не подходил к Босху ближе чем на пять-шесть футов. Когда Босх шел по коридору, гладиатор отрывисто командовал, куда идти дальше. Они миновали похожую на гостиную комнату и попали в другую. Босх узнал ее по застекленным французским дверям. Она выходила окнами на площадку, где проходил благотворительный вечер по сбору средств в избирательный фонд Шеперда. Босх понял, что находится в доме Миттеля в квартале Маунт-Олимпус.
— Выйдешь из этой двери. Он ждет тебя на улице.
— Интересно, чем ты меня приложил?
— Металлическим диском от колеса. Очень надеюсь, что от этого у тебя в черепе образовалась трещина. Впрочем, есть она у тебя или нет, теперь уже не имеет никакого значения.
— Думаю, что дырку в черепе ты мне все-таки сделал. Так что прими мои поздравления.
Босх остановился у одной из французских дверей, словно ожидая, что кто-то ее перед ним распахнет. Он видел сквозь стекло, что брезентового навеса над лужайкой уже нет. Миттель стоял у каменной балюстрады, повернувшись к дому спиной. Его силуэт четко вырисовывался на фоне неба, подсвеченного снизу огнями большого города.
— Чего стоишь? Открывай…
— Извини. Я подумал, что… Ладно, все это не важно…
— Вот именно. Все это уже не важно. Выходи давай. Мы не можем валандаться с тобой всю ночь.
Стоявший на лужайке Миттель повернулся. Босх увидел, что в одной руке он держит его бумажник с идентификационной карточкой, а в другой значок лейтенанта Паундса. Когда Босх вышел из двери и сделал несколько шагов по лужайке, боевик Миттеля остановил его, положив руку на плечо, после чего вновь отошел на безопасное расстояние в шесть футов.
— Стало быть, ваше настоящее имя Босх?
Босх посмотрел на Миттеля. Бывший прокурор, ставший большим человеком за кулисами большой политики, одарил его любезной светской улыбкой.
— Да, это мое настоящее имя.
