Франк Тилье - Страх
Белланже лежал на полу, а напротив уже горела обшивка стены из полистирена.
Упала доска одного из стеллажей.
Люси с трудом приподняла неподвижное тело шефа и потащила его к выходу. Ей было нестерпимо жарко, она задыхалась, дым хватал ее за горло, атаковал слизистые оболочки. Огонь усилился, языки пламени перекинулись на шторы, превращая их в черноватые конфетти. Ей уже казалось, что она никогда не сможет втащить безжизненное тело наверх по лестнице, но помогла сама чрезвычайность ситуации, благодаря которой у нее открылось второе дыхание. Она выбралась наконец с телом Николя наружу и даже взгромоздила его на заднее сиденье своей машины.
Потом поспешила прижаться ухом к его груди.
Слава богу, его сердце билось.
Люси рванула с места и в третий раз за день помчалась в этот проклятый РБЦ.
Через десять минут Николя Белланже был принят в отделение скорой помощи.
В стабильном состоянии.
Он будет жить.
Только после этого Люси рухнула на стул и едва не лишилась чувств.
63
Николя Белланже дешево отделался. Согласно анализам, у него не было ни сильного отравления, ни каких-либо травм. Все обошлось началом легкого удушья, что оправдывало капельницу в его предплечье и подачу кислорода через ноздри с помощью силиконовой трубки.
Был вечер, самое начало восьмого. С тех пор как Люси привезла его в отделение скорой помощи, прошло четыре часа. Она попыталась дозвониться до Шарко, но безуспешно и тогда оставила ему очень короткое сообщение: «Перезвони, как только сможешь». Сразу же после этого она позвонила своей матери и предупредила, что вернется поздно. Дескать, дело потребовало от нее много бумажной работы, начальство желает получить четкие досье. Но так не всегда бывает, просто нехватка личного состава, вызванная отпусками, вынуждает ее к сверхурочной работе. И т. д. и т. п. Кладя трубку, Люси подумала, сколько же еще сможет лгать?
Как только ее наконец впустили к Николя в палату, она обрисовала ему ситуацию: дом почти целиком сгорел, полиция Орлеана в курсе и уже подключилась, Камиль Прадье объявлен в розыск. Разумеется, Люси не могла не предупредить дивизионного комиссара об их фиаско. И тот захотел видеть их немедленно, пока Николя лежал в больнице.
Мудак…
– Робийяр и Левалуа сейчас как раз у него кабинете, пошли получать головомойку. Придется написать кое-какие объяснительные.
– А Камиль? – спросил Белланже. – Наша Камиль?
– К несчастью, никаких следов.
Капитан выглядел удрученным. Сев на койке, он снял кислородную трубку и с долгим вздохом провел рукой по лицу:
– В доме ее тоже не было. То есть я так думаю. Я свалял дурака. Прадье был у меня почти в руках, а я позволил ему провести себя, как щенка.
– Случилось так, как случилось, Николя. Мы все совершаем ошибки. Людям вообще свойственно ошибаться.
Он не ответил и задумчиво посмотрел на стену. Его глаза чуть увлажнились. Люси чувствовала себя здесь неловко, но у Николя никого не было, а ей не хотелось оставлять его одного. Она подошла к окну, положила руки на холодную батарею отопления. Прадье объявили в розыск, полиция будет искать его по всей Франции, но могут пройти недели, а то и месяцы, прежде чем его найдут. Где он рассчитывает спрятаться? И что сделает с Камиль?
Чем больше времени проходит, тем меньше шансов найти ее живой.
– Его подвал… – сказал Николя. – Он был полон человеческого материала. Прадье делал из него всякую всячину – ошейники, я даже заметил там кожаную куртку. Уму непостижимо.
– Мы с директором лаборатории видели, что Прадье для чего-то использовал трупы. И вынимал у них глаза.
– Что все это значит, Люси?
Она тихо помотала головой.
– Между двумя воплями дивизионного я попросила его связаться с судьей, – сообщила она. – Завтра утром мы заберем компьютер Прадье. Покопаемся в нем и тогда получим больше подробностей о чанах с телами. Проверим, может, там не один татуированный труп, а больше. Это не самое приятное занятие, но придется за него взяться.
Белланже вырвал из руки капельницу:
– Тебе не придется, Люси.
Он долгим взглядом посмотрел на иглу.
– На этот раз пронесло…
В его голосе прозвучала покорность судьбе, и Люси так и не удалось понять, до какой степени он злится на себя. Случившееся с Камиль и чуть было не случившееся с шефом жестко вернуло ее к действительности: она занимается опасным ремеслом, где смерть может выскочить из-за угла в любой момент. На месте Белланже вполне могли оказаться она сама или Франк. И вполне могли там остаться.
Как они вдруг дошли до этого, как забыли все свои обещания? Что станет с их близнецами без отца или матери?
Она испустила долгий горький вздох, сознавая свое бессилие, свою глупость.
Их глупость.
Николя встал и взял со спинки стула рубашку:
– Подожди меня в коридоре.
– Черт подери, Николя, я такое только в кино видела. Не собираешься же ты…
– Пожалуйста.
Люси смирилась, и через пять минут Николя присоединился к ней:
– Сваливаем отсюда.
– Предполагаю, не подписывая никаких бумажек?
– Они знают, где меня искать.
Выйдя из здания, Белланже, к большому удивлению своей спутницы, направился к анатомическому институту. Попросил ее подождать снаружи, а когда вернулся, держал в руках процессор компьютера Прадье.
– Ты и впрямь полагаешь, что мы можем себе позволить дожидаться разрешения этого придурка-судьи? – спросил он сухо.
Люси не ответила. Они снова сели в машину и поехали в Париж. Напряжение было почти осязаемым. За все время поездки они почти не обменялись ни словом. Белланже хмуро молчал, глядя сквозь стекло пустым взглядом.
Зазвонил его телефон. Дивизионный. Все еще лаял. Проявлял нетерпение. И ждал их в своем кабинете.
Что за дурак…
Люси высадила шефа неподалеку от Люксембургского сада, возле его машины, стоявшей здесь со вчерашнего дня. Когда он выходил, ей тоже пришлось ответить на телефонный звонок. Закончив разговор, она поморщилась, глубоко вздохнула и побежала догонять уже отъезжавшего Белланже.
Тот остановился и опустил стекло.
– У меня… новости о Камиле Прадье, – сказала она, запыхавшись.
Белланже посмотрел ей прямо в глаза. Его сердечный ритм понесся вскачь.
– Его поймали?
– Он ехал по проселочным дорогам… Час назад пытался прорваться через полицейское заграждение, за ним устроили погоню по департаментской трассе. Дело плохо обернулось. Прадье пошел на обгон и столкнулся на встречке с другой машиной. Судя по тому, что мне сообщили, все люди в той машине погибли. А его на «скорой» доставили в больницу все того же чертова РБЦ. Он жив, но без сознания. Больше они пока ничего не знают.
Лицо Белланже скривилось от бешенства.
– Лучше бы этому сукину сыну выжить… В его же интересах.
64
Николя Белланже отнес процессор в лабораторию на экспертизу. Он хорошо знал тамошнего эксперта по компьютерам – парня, который, как и он сам, дневал и ночевал на рабочем месте, – и попросил его срочно покопаться в жестком диске. Официальные документы придут потом.
После Люси настал его черед предстать перед дивизионным комиссаром, человеком в темном костюме, с седоватой бородой, из-за которой он казался похожим на Бруссара, который на набережной Орфевр, 36, считался легендарной личностью. Клод Ламордье был малый с солидной репутацией и навел неплохой порядок в судебной полиции Марселя и Лиона, прежде чем приземлиться под крышей главного здания.
Он раздраженно прихлопнул листок на своем столе, который Николя тотчас же узнал: то самое следственное поручение, позволявшее производить необходимые действия с различными подозреваемыми.
– Что за дерьмо вы мне тут подсунули? Может, объясните, зачем вообще существуют процедуры?
– Нас время поджимало, господин дивизионный комиссар. Мы…
– Ваша обязанность в том и состоит, чтобы уметь правильно им распоряжаться. Полюбуйтесь, какой бардак вы мне оставили с этим Камилем Прадье! Его дом частично сгорел, и я только что узнал, что сам он угодил на операционный стол, находится между жизнью и смертью, а до того устроил аварию с двумя жертвами. Мужчина и женщина, которым на двоих и пятидесяти не было. А что у нас на руках? Никакой официальной бумаги, никакого поручения от судьи, никакого соблюдения процедуры, чтобы прикрыть себе задницу… Придется теперь жонглировать только этим следственным поручением, чтобы выбраться из неприятностей.
Он подтолкнул документ к Николя:
– Надеюсь, оно было при вас, капитан, когда вы вломились к Прадье, не так ли?
– Да, было…
– Очень хорошо.
Дивизионный комиссар спокойно сложил руки перед собой.
– А я еще слова не сказал об исчезновении вашей Камиль Тибо. Скажите, капитан, как быть с этим ведром дерьма?
«Вашей Камиль Тибо». Николя Белланже слишком плохо себя чувствовал, а ответа, который удовлетворил бы Ламордье, просто не существовало. Не человек, а глыба льда.
