Пропавшие девушки - Лиза Реган
Изабель Коулман поправлялась гораздо быстрее. Жадность, с которой она вернулась к нормальной жизни, на взгляд Джози, отдавала одержимостью. Изабель даже решила пойти осенью в колледж, как и собиралась прежде. Впрочем, Джози знала, что с травмами все справляются по-своему. Родители Изабель заверили Джози, что их дочь и в колледже будет регулярно посещать психолога.
Через два месяца после того, как история Госнеллов стала достоянием общественности, женщина, обвинившая тогда еще детектива Джози в превышении полномочий, умерла от передоза. Мэр не стал снимать Джози с должности, и она осталась временным шефом полиции. По предложению специального агента Холкомба прокурор штата внимательно рассмотрел ее показания о гибели Ника Госнелла, а также отчет судмедэкспертов, и после переговоров с мэром решил не предъявлять обвинений.
Настроения в Дентоне царили самые мрачные, и горожане считали Джози героиней, которая вывела страшного преступника на чистую воду и положила конец его злодеяниям. Родственники женщин, найденных в могилах на горе, превозносили Джози перед репортерами. Только благодаря ей, твердили они, их давно потерянные близкие наконец-то обретут покой. Поэтому ясно было, что преследовать Джози за убийство самого ненавидимого человека в Дентоне, который к тому же держал ее два дня в плену — а также вынудил стать свидетельницей смерти мужа и едва ли не жертвой изнасилования, — было бы политическим самоубийством. Джози была этому рада, и смерть Ника Госнелла не отягощала ее совесть.
Восемь месяцев и тринадцать дней спустя после его смерти команда ФБР извлекла из земли тело маленькой Рамоны. Элтон похоронил ее в нескольких шагах от двери черного хода, поэтому поиски и длились так долго. Экспертиза ДНК останков подтвердила, что она была дочерью Лизетты. Джози не поскупилась на похороны и устроила все по высшему разряду. Лизетта выбирала гроб и могильную плиту, покупала цветы, планировала службу, и все это, казалось, приносило ей утешение. Гостей на похоронах оказалось больше, чем можно было ожидать, и это тоже порадовало Лизетту. Наконец-то, шестьдесят лет спустя, она смогла излить свое горе и заявить о дочери, которую прежде она не могла назвать своей ни в жизни, ни в смерти. Пришли многие из друзей Лизетты по дому престарелых и даже сотрудники, с которыми она сблизилась за эти годы. Пришел мэр, судмедэксперт и новый прокурор округа, пришел Ной и еще несколько человек из дейтонского участка. И Люк непоколебимо стоял рядом с Джози и вместе с ней смотрел, как гроб ее тетушки, которой она никогда не знала, опустился в могилу, даря долгожданный покой.
* * *
Он перебросил ее через плечо легко, как пушинку. Тело девочки безжизненно повисло, тонкие руки раскачивались в такт его шагам. Он вынес ее наружу. Каждый его шаг рождал в ее теле новую вспышку боли. Она часто заморгала, пытаясь приспособиться к яркому свету. Наконец зрение прояснилось, и она увидела землю: траву, листья, ветки. Она не знала, куда он ее несет. Попыталась поднять голову, но не смогла, потому что была слишком слаба.
* * *
Люк тоже поправлялся, хотя и медленно. Работать он еще не мог, и целыми днями рыбачил и забрасывал Джози бесконечными текстовыми сообщениями. Днем они вместе обедали, а по ночам заново изучали израненные тела друг друга. Способность заниматься любовью вернулась к нему далеко не сразу. Он был покрыт шрамами, часто страдал от остаточных болей, но он был жив. Его несостоявшийся убийца сидел в тюрьме в ожидании суда. Прокурор округа был уверен в приговоре. Дениза Пул несколько раз пыталась связаться с Люком, но он сопротивлялся ее попыткам и даже неохотно признался Джози, что Дениза всегда была склонна к своего рода сталкерству. Оказалось, что в обмен на информацию из дела Блэкуэлл он пообещал отдать ей картину, которую они купили, когда были обручены. Ему было очень не по себе оттого, что Дениза оказалась втянута в эту бучу с Госнеллом, и все же он предпочитал держаться от нее подальше — к вящему удовлетворению Джози.
* * *
В ее поле зрения появились ноги мальчишки. Он трусил за отцом, белые кроссовки побурели от грязи. Мальчишка смотрел в землю. Девочка знала, что он ей не поможет, и все-таки попыталась выдавить «помоги», но вместо этого хрипло закашлялась. Мужчина встряхнул ее и шикнул. Из глаз у нее потекли слезы.
* * *
Пастор произнес последние слова, и все шагнули к могиле. В руках у каждого алела роза. Первой была Лизетта, которая отказалась от ходунков и опиралась на руку Люка. Люк подвел ее к гробу, и все, затаив дыхание, увидели, как она благоговейно положила на крышку первую розу. Потом она поднесла пальцы к губам — то был поцелуй для давно утраченной дочери. Из глаз Джози полились слезы. Она плакала о тетушке, которой никогда не знала, и больше того — обо всех своих потерях. Об отце. О Рэе. О шефе. О своей наивной вере в то, что ее город — лучшее место на земле.
Ной предложил ей руку и вместе с ней шагнул к гробу вслед за Лизеттой и Люком. Они положили на гроб по розе, а потом отошли прочь. Лизетта опиралась на руку Люка и смотрела, как расходятся гости.
* * *
Они шли целую вечность и наконец остановились. Опушка, подумала девочка. Краем глаза она увидела деревянные ступеньки. Что это, дом? Может быть, он хочет позвать на помощь? Или он принес ее домой? Она не смела надеяться. Человек медленно опустился на колени и уложил девочку на спину. Они находились за домом. Но это был не ее дом. Наверное, в этом доме жили человек с мальчиком. Ей показалось, что на окне шевельнулась занавеска. И снова замерла. Она нашла взглядом мальчика. Тот смотрел с любопытством. Мужчина склонился над нею и улыбнулся, и она поняла, что уже никогда не вернется домой.
* * *
Джози принесла Лизетте ходунки, но та от них отказалась. Люк накрыл ее ладонь своей и улыбнулся. Все прошло куда лучше, чем надеялась Джози.
— Знаете, — сказал Люк Лизетте, — ваша внучка купила мебель в столовую, а я худо-бедно
