Дуглас Уорнер - Фантастический триллер
Вдруг перед ним выросла фигура шофера автофургончика, который вышел из-за угла и направился ему навстречу. Дарк отступил в сторону, уступая дорогу.
— Здравствуйте.
Шофер приложил руку к фуражке.
— Добрый вечер, сэр, — приветливо отозвался он и пошел дальше.
В конце вестибюля Дарк остановился. Шофер вышел из правого перехода, значит, павильон, по всей видимости, был где-то там. Дарк уверенно, с независимым и деловым видом пошел по переходу. Несколько ступенек, раскрытые двойные двери — и он увидел широкий, застланный ковром коридор. Дарк пошел медленней.
Коридор был шагов двадцать длиной, и с каждой стороны в него выходило по три или четыре двери. Над второй дверью слева тускло светилась красная лампочка. Дарку показалось, будто он слышит приглушенные голоса.
Он, крадучись, подошел к двери с красной лампочкой. На ней была временная, написанная от руки, табличка:
Съемочный павильон. Вход воспрещен.
Дарк протянул было руку к ручке, но в последний момент остановился и оглянулся… Затем осторожно пошел дальше по коридору, осматривая другие двери, пока, как и надеялся, не увидел табличку «Доктор Престон».
Он чуть приоткрыл дверь и, убедившись, что внутри темно, вошел. Потом плотно прикрыл за собой дверь и включил свет. Он был в небольшой комнате, меблированной, как служебный кабинет. Увидев в застекленной перегородке еще одну дверь, прошел в смежную комнату и щелкнул выключателем.
Вне всякого сомнения, это и была операционная. Дарк сразу узнал ее по рассказу Мэри.
«И все-таки фотоаппарат совсем бы не помешал, — подумал он. — Фотография операционного стола рядом с портретом доктора Раффа произвела бы сильное впечатление на читателей и привлекла бы их внимание к репортажу».
Дарк не спеша осмотрел инструменты, бутылки и бутылочки в застекленных шкафах. В одном из ящиков стола нашел папку с фотографиями лица и тела Мэри Стенз, исчерченными чернильными линиями и другими пометками, которые, несомненно, отражали фазы курса лечения и выделяли детали анатомического строения, требовавшие особого внимания. Были там также отпечатанные на машинке и написанные от руки заметки о гормональных и биохимических инъекциях. Дарк быстро пробежал их глазами, затем, как будто о чем-то вспомнив, принялся переносить интересные сведения в свой блокнот. Наконец отобрал две фотографии: изображение лица девушки, каким оно было недели за две до этого дня, с размашистыми пометками ручки Раффа, и снимок ноги, на котором была обозначена желаемая форма колена. Он тщательно свернул их трубочкой и положил в карман. «Наша мельница все перемелет, — сказал он себе. — Сделаем клише, а позже я верну ему эти фотографии с приветом от редакции «Наблюдателя». К этому времени репортаж примет такой вид, что и комар носа не подточит».
Он в последний раз обвел взглядом операционную и вышел в коридор. Над дверью павильона все еще светилась красная лампочка — значит, съемки, очевидно, продолжались. Затаив дыхание, Дарк нажал на ручку и начал медленно приоткрывать дверь, пока не образовалась щель, позволявшая заглянуть внутрь. Но увидел только оборотную сторону какого-то громадного панно, подпертого деревянными стойками. Он проскользнул в павильон, украдкой подошел к краю панно и выглянул из-за него.
Все присутствующие суетились у камер и осветительных приборов на противоположном конце комнаты. Мэри тоже находилась там, в самом центре, в потоках ослепительного света, и казалась еще красивее, чем обычно. Она держала в руках букет цветов и медленно прохаживалась перед декорацией, которая, по всей видимости, изображала парковую террасу. Немного дальше стояла группа из шести мужчин, а передвижная камера неторопливо ползла вперед по рельсам.
— Все! — раздался чей-то голос. — Можно проявлять. Кто-то громко хлопнул в ладоши.
— На сегодня все. Съемки завтра, в это же время. Люди, стоявшие группой, разошлись по комнате. Мэри подошла к камере и отдала букет кому-то из них. Дарк посчитал за лучшее удалиться. Он потихоньку выбрался из павильона, прошел по тем же коридорам и опять оказался за фабричными воротами в серых предвечерних сумерках. В небе висела тяжелая черная туча, моросил дождь. Фургон уже уехал, зато у центрального входа ждал кого-то роскошный черный лимузин.
Дарк быстро возвратился к машине и повернул ключ зажигания, давая возможность прогреться мотору, закурил и стал ждать. Минуты через три из боковой двери вышли четверо и направились к автомобильной стоянке на фабричном дворе. И вдруг из главного входа появилась Мэри. Из лимузина тут же вышел шофер и открыл перед ней дверь. А через несколько секунд машина с девушкой на заднем сиденье уже выезжала на шоссе, ведущее в Лондон.
Дарк подождал, пока она удалится, метров на триста, и поехал следом. Ближе к северному кольцу, где движение стало оживленней, он постепенно сократил разрыв и приблизился к лимузину. На какое-то мгновение ясно увидел очаровательное волшебное лицо, смотревшее на него сквозь заднее стекло, но не подал виду, чтобы ничего не заметил шофер, если бы случайно взглянул в зеркальце. «Должно быть, она узнала машину, почти наверняка узнала, — подумал он, — а может, увидела и меня, хотя ей мешало движение щеток на ветровом стекле».
Лицо больше не показывалось, но Дарк упрямо не отставал от лимузина, набиравшего скорость на свободных участках дороги.
Все произошло столь быстро и неожиданно, что он даже не успел опомниться. Из бокового окна лимузина на мгновение высунулась рука, и клочок бумаги затрепетал на ветру. Дарк инстинктивно нажал на тормоза и, постепенно сбрасывая скорость, пропустил едущие следом машины. Потом остановился, проводил глазами лимузин, а когда тот исчез вдали, вышел из машины и под дождем побрел назад по дороге.
Найти небольшой клочок бумаги было нелегко, но Дарк все-таки заметил его, мокрый и скомканный, в траве на обочине дороги. Он поднял его и расправил на руке. Записка, нацарапанная рукой Мэри, была короткой:
Я в «Оникс-Астории» под именем Аманды Белл. Не нужно ехать за мной. М.
Он задумчиво свернул листок и положил его в бумажник. Затем вернулся к машине и поехал домой в Найтсбридж.
Глава четырнадцатая
— Я раскопал того типа, которого вы просили найти по номеру машины, — сказал Роджерсон, сидя на краю стола Дарка и протирая очки грязным носовым платком. — Его зовут Эрик Уиллерби, живет в Хемпстеде, в Швейцарском квартале. В телефонной книге значится как частный детектив.
— Как раз то, что нужно, — проворчал Дарк, закуривая сигарету. — Наняли частного стража, чтобы охранял от газетных волков.
— И всех прочих. Но выслушайте до конца, это еще не все. После того, как Бренда Мэйсон сказала, что эта девушка Стенз в «Оникс-Астории», я опять сел на телефон, и что вы думаете?.. Мистер Уиллерби тоже снимает комнату в «Ониксе».
Дарк буркнул что-то неразборчивое.
— Однако заметьте, — продолжал Роджерсон, — в этом нет ничего противозаконного, если все делается с согласия девушки. Эти ребята из «Черил» имеют полное право защищать свои интересы и ее тоже. Вряд ли они смогли бы насильно держать ее в таком месте, как «Оникс». Вы понимаете, к чему я веду? Готов биться об заклад, что она уже на крючке — живет, как кинозвезда, имеет персонального телохранителя и все прочее. Я и сам с удовольствием пожил бы так.
— Желудок испортите, — хмуро сказал Дарк. — Все, что вы говорите, чертовски верно, но есть еще одна маленькая, совсем крохотная деталька: как-то так уж случилось, что Мэри Стенз в первую очередь работает на «Наблюдатель».
Роджерсон насмешливо ухмыльнулся.
— Это вы так считаете. Давайте-ка глянем на вещи практично, Пол. Что ей обещал «Наблюдатель»?
— Десять фунтов и гарантированный гонорар из расчета один фунт за каждое напечатанное слово.
— Ну и ну! Все сводится к жалким десяти фунтам, — сказал Роджерсон, скептически качая головой. — Пока мы не напечатали ни единого слова и, вполне возможно, ничего не напечатаем. Неизвестно, что скажут наши юристы, — может, все это дело выеденного яйца не стоит. Помните последний судебный иск за клевету? Это дельце обошлось нам в двадцать тысяч фунтов. Дороговато за обличительную историю.
— Каждое слово моего репортажа будет правдивым, направленным на защиту общественных интересов, — заявил Дарк. — У нас больше чем достаточно фотографий, чтобы это доказать.
— Что ж, будь по-вашему, — ответил Роджерсон, разводя руками. — Я только попробовал взглянуть на все глазами самой девушки. Фирма «Черил» сделала ее красивой и платит ей хоть и не Бог весть какие деньги, но, во всяком случае, больше, чем она зарабатывала до сих пор, и уж, конечно, не эти несчастные десять фунтов, которыми ее осчастливил «Наблюдатель». Они разодели ее, как принцессу, поселили в фешенебельном отеле, предоставили роскошный автомобиль, который возит ее на работу и с работы. Мало того, когда ее красота стала привлекать к себе всеобщее внимание, они наняли частного детектива, чтобы отвадить слишком назойливых. Чего еще желать девушке? И что бы вы могли предложить ей взамен?
