Арсен Ревазов - Одиночество-12
Мы с уважением помолчали. До девочек постепенно дошла технология обналички.
– А я бы не хотела забеременнеть от какого-нибудь нобелевского лауреата. Лучше уж никаких детей, чем такие.
– Большинство людей зацикливается на детях, как на идее фикс, потому что иным образом обрести бессмертие у них не получается, – выдал очередную мудрость Антон.
Я вдруг подумал, обретаю ли я бессмертие через беременность Маши, (мне всегда казалось, что дети – лучшее средство от экзистенциального одиночества в потенциальной старости, причем эта мысль умнее и жизненнее, чем кажется на первый взгляд) но девочки были напуганы таким поворотом разговора, поэтому додумать я не успел.
– Слушайте, а что у вас в России часто вот такие жульничества бывают? – спросила Натали.
– Да. У нас и не такие жульничества бывают.
– А правда, что у вас на улицах стреляют?
– Постреливают. Но не то, чтобы часто.
– А правда, что у вас со свободой слова – не очень? – спросила Луиза-Мария, объяснив, что она без пяти минут журналистка.
– Можно сказать и так. У нас вообще со свободой не очень. Между придуманными вами французами свободой, равенством и братством мы всегда выбираем равенство, – назидательно сказал я. – Слава Богу, что у нас это, как и многое другое, не очень получается.
– И при этом вы любите Россию?
– Любим!
– Несвободную, небезопасную?
– Еще как! – уверенно подтвердили мы оба.
– А почему?
– Потому что мы – загадочные идиоты.
– Ну правда?
– Правда. А что нам теперь, Австро-Венгрию любить?
И я рассказал анекдот про дождевых червяков (это наша Родина, сынок).
– А я вот, француженка, но люблю Китай – сказала Мария-Луиза. А Францию не люблю.
– Это потому что у вас за непатриотизм не сажают. А то бы любила Францию, как миленькая.
– А у вас сажают?
– Немедленно. Только скажешь что-нибудь непатриотичное – сразу в тюрьму. И это считай, что повезло. А то могут и расстрелять.
– Ну хватит, Антон, девушек пугать. За непатриотичность пока не сажают. Скажи, Луиза-Мария, а почему ты любишь Китай?
– Я вообще люблю дальний Восток. Китай, Японию, Таиланд, Корею, Вьетнам.
– А почему?
– Мне кажется, что там более правильное отношение к жизни и смерти.
– Я не понял.
– Мы не поняли, – поправил меня Антон трезвым голосом.
– У западных и восточных цивилизаций совершенно разное отношение к смерти. Для западных людей смерть это плохо. Поэтому перерождение, возвращение к новой жизни, воскресение из мертвых – это хорошо. А вот для дальневосточных народов – наоборот. Для них перерождение это зло, с которым надо стараться покончить как можно меньшим количеством перерождений. Колесо Сансары.
Не успел я спросить у Луизы-Марии почему это ей так нравится, как Антон, перейдя на русский, спокойно сказал мне:
– И в этом причина неуспеха хатов на Дальнем Востоке.
– Нет. Или как минимум, не только. На Дальнем Востоке сверхценности – не в чести. Они не зацикливаются, не вставляются и не зависают. Поэтому хатам там делать нечего. Кроме того, все народы там – древние. А у хатов с древними народами не очень получается. Что с коптами, что с армянами, что с евреями.
– Может и так, – не стал спорить Антон, после чего как ни в чем не бывало перешел на английский и предложил выпить. Например, за знакомство.
Мы выпили. Тогда я внес идею, действительно, познакомиться. То есть каждому кратко и четко рассказать, кто он такой и почему. Например:
– Я – Иосиф. Бывший раздолбай-предприниматель, а ныне борец с главным злом на земле.
Меня немного задело, что никто не поинтересовался, что я считаю главным злом. Однако идею знакомства поддержали.
– Я – Антон. Кто такой – не знаю. Чем хорош – не знаю. Что сегодня пил? Нет… Не знаю… Не помню… Это к барменам.
– Я Мария-Луиза. Будущая журналистка. Люблю путешествовать.
– Я – Натали. Просто девушка. Очень люблю жизнь.
Все оживились, посмотрели на часы и решили, что уже три часа ночи.
– Но мы не хотим спать, да? – я с тревогой посмотрел на девочек.
– Допустим. А какая предлагается программа?
– Ну например, пойти к нам в номер и посмотреть на DVD диск «Ромео и Джульетта». Мы же в Вероне?
Антон сегодня определенно был на высоте.
– На компьютере?
– На ноутбуке.
– А выпить у тебя в номере есть?
– Есть минибар. А также room service.
– Мне кажется, – сказал я голосом Аль Пачино, что это то самое предложение, от которого нельзя отказаться.
– Никто и не отказывается.
Через некоторое время, когда девочки выставляли на стол содержимое минибара, Антон возился с ноутбуком, я посмотрел из окна нашего номера на подсвченный кафедральный собор через стакан виски и подумал: «Черт, а мы ведь, действительно в Вероне!»
Vous etes a Verone, on parle de VeroneIci le venin de la haine coule dans nos viesComme dans nos veinesBien sur nos jardins sont fleurisBien sur nos femmes sont belles et puisC'est comme un paradis sur terreMais nos ames elles sont en enferVous etes a Verone.[101]
Дальнейшее я помню урывками. Красно-синие кадры Ромео и Джульеты. Последняя бутылочка виски влитая в себя взмахом руки. Исчезновение Антона и Натали. Подвернувшаяся под тело кровать. Заботливые руки Луизы-Марии, укутывающие меня одеялом. Луиза-Мария была мечтой. Пусть не всей моей жизни, но все-таки… А хорошо это – трахать собственную мечту? Пусть и не всей жизни.
* * *На следующее утро выяснилось – хорошо. Такого сумасшедшей ночи у меня давно не было. Жаль только, что вспомнить почти нечего. Но я был уверен, что ощущения остались навсегда. Какая разница, помню я их или нет? Зато вскоре после пробуждения, за завтраком заодно выяснилось, что Антон настоящий джентльмен, а я – грязная свинья.
– Ты предлагал раздеться и станцевать им стриптиз прямо на столе. Под Ромео и Джульетту.
– Боже… Какой позор! А они что?
– Смеялись. Ты говорил, чтоб они танцевали прямо над ноутбуком, потому что тогда будет замечательная подсветка. Красно-синяя.
– Мне стыдно за себя.
– Ты предлагал заняться групповым сексом и утверждал, что только в групповом сексе проявляется истинная природа человека. Жадный ли он? Отзывчивый ли?
– Не такая плохая мысль.
– Потом, когда они отказались, ты попытался их обидеть.
– Как именно
– Начал умничать. Сначала заявил, что два раза выебать одну и тут же бабу также невозможно как два раза войти в одну и ту же реку. Ссылался на Гераклита.
– Отлично сказано!
– Потом в тебе что-то щелкнуло и ты объявил, что женщины лучше нас.
– Так они и вправду лучше. Красивей, например.
– Красивей. Но ночью ты объяснял это по-другому.
– Как именно?
– Утверждал, что они выносливей.
– Девочки не обиделись?
– Ни капельки. Пришли в восторг. Луиза-Мария пыталась тебя приласкать и успокоить, но ты не давался.
– Что-то такое я припоминаю… Кажется, я настаивал на том, что Хатшепсут была хорошей…
– Ты бесчинствовал. Орал, что Россия еще всех выебет. Не в футбол, так в шахматы. И зачем-то орал это в окно. На весь город.
– Ну вот. А меня некоторые обвиняют в недостатке патриотизма. Это я еще про теннис забыл. Ладно. Расскажи, а ты – что?
– Я? Проводил Натали до ее номера.
– И не остался в нем.
– Нет, разумеется.
– Верность принципам?
– Я бы изменил принципам. Но Натали просто не смогла меня уговорить.
– Это все отговорки, Антон. Это все отговорки. Ты – догматик.
– Мир несовершенен. Я пропадаю вместе с миром.
– Об этом стоит подумать.
– Стоит. Но позже. Скажи лучше, почему имя Луиза-Мария вызывает у меня стойкую ассоциацию с Наполеоном?
– Потому что вторую жену Наполеона звали Мария-Луиза.
– Точно…
– Бог с ней с Марией-Луизой, Антон. Лучше ты скажи, сам Наполеон то был связан с хатами? Что твои исторические поиски говорят на эту тему?
– Я не исследовал 19 век. Был, наверно, как-то связан. Все великие люди с ними связаны.
– Но сам он хатом не был. Это точно.
– Откуда ты знаешь?
– Во-первых, я научился определять хатов по биополям. Во-вторых, он хотел создать империю, в которой никогда не будет войн. По образу и подобию Римской. Прототип Евросоюза с Францией во главе. В-третьих, он допустил ошибку, которую никогда бы не допустил, если бы находился под руководством хатов. Или вообще под чьим бы то ни было влиянием.
– Что за ошибка? Война с Россией?
– Да. Но не само решение начать войну, а как он ее решил вести.
– Что ты имеешь в виду?
– Я раздумываю об этом довольно давно. Я не понимаю Наполеона.
– В каком смысле?
– Зачем он пошел на Москву?
– На Москву? А куда ему было ходить?
– Столицей России тогда, как ты понимаешь, был Петербург. Там был царь. Там был двор. Там были все министерства. Там был Сенат. Там был Синод. От Вильнюса, который Наполеон захватил в первую неделю похода, до Петербурга – ближе. И дорога лежит через цивилизованные балтийские страны. А не через глухие леса с враждебным населением. Все коммуникации сохранять и использовать гораздо легче. Это при том, что Наполеон хорошо знал опыт Карла XII и обещал не повторять его ошибок. Больше того. В Молдавии за месяц до вторжения французов была спешно окончена война с турками и освободившаяся русская армия двигалась на подмогу. До Москвы ей идти было ближе чем до Питера на целый месяц. Она и подошла к октябрю. Но самое главное – Москва – второй город империи. А Петербург – столица. Захватив ее, Наполеон не просто унизил бы Александра. В таком раскладе он отбирал у России Польшу, Прибалтику и Финляндию, отбрасывая Россию к допетровским временам. И Александр был готов подписать любой мир, только бы этого избежать. Логично?
