Черное солнце - Джеймс Твайнинг
— Короче, теперь у него и картина, и «Энигма», — вздохнул Арчи, — и сейчас он уже на полпути к тому месту, куда стремится уже давным-давно. А у нас ноль целых ноль десятых.
— Может, кое-что и есть, — загадочно произнес Том.
— И что это за кое-что?
— А вот что: моя «цифра». Та, что я одалживал Христенко. Я забрал ее у него там, в боксе. Камера разбита, но флэшка наверняка цела.
— Не понимаю…
— Он сфотографировал картину, забыл? В доказательство, что она там. Спереди, сзади и с боков — это он сам мне сказал. Если есть фото, возможно, картина нам вообще ни к чему.
— Но надо еще выбраться отсюда.
— Да уж, легко сказать. — Том мрачно кивнул в сторону массивной стальной двери: — Мысли есть?
Но прежде чем Арчи успел ответить, дверь распахнулась, и в комнату вошел Бейли.
Глава 81
10 января, 09.27
Бейли не удосужился представиться Тому, вместо этого вперил в него возбужденный взор:
— Расскажите-ка мне о картине.
— А, вы подслушивали, — выпалил Том, кляня себя за неосторожность.
Бейли кивнул в сторону маленького отверстия в углу над кроватью, которое Том заметил только теперь:
— Я дежурил там первым, на случай если вы расслабитесь. Не беспокойтесь, сейчас запись отключена.
— Ну да, так я тебе и поверил. — Том поглядел на него с сомнением.
— Может, все-таки расскажете мне, что в самом деле происходит?
— Хрен мы тебе чего расскажем, — огрызнулся Арчи.
— Послушайте, вы, ребята, в глубоком дерьме оказались. По самое не могу. У моего босса, Виджиано, на вас такой зуб, что вы и представить себе не можете. Если хотите поиметь шанс выбраться отсюда, извольте быть поразговорчивее. Тогда я, может, чем смогу, помогу.
— А с какой радости?
Бейли поднял брови:
— Скажем так, у него свои методы работы, у меня — свои.
— Ладно, только ты первый, — медленно проговорил Том — И что же конкретно мы, по-вашему, содеяли?
— Из музея АНБ в Мэриленде была похищена шифровальная машина «Энигма», при этом был убит охранник. Мы получили наводку, что в этом деле замешана ультраправая группировка из Айдахо — некие «Сыны американской революции»; мы навели справки и поехали туда, а когда прибыли, кто-то уже успел запереть этих сукиных «сынов» в невентилируемом помещении и заминировать выход. Всех до единого потравили газом.
— А почему вы подумали на меня? — спросил Арчи.
— Там был очевидец, свидетель. Он дал словесный портрет, и описание совпало с внешностью пассажира, вылетевшего цюрихским рейсом. Когда мы проверили списки крупных покупателей военных реликвий, всплыло имя Лаша, поэтому мы установили наблюдение за его отелем. Спустя несколько дней туда пожаловали вы.
— И…
— И описание снова совпало.
— Это невозможно, — запротестовал Арчи, — я был в Новом Орлеане. Я понятия не имею, где это ваше Айдахо.
— Покажите-ка, что там у вас есть, — потребовал Том, — фотографию покажите.
Бейли полез в карман пиджака и достал сложенный в несколько раз листок. Том развернул его, внимательно изучил снимок и взглянул на Бейли с нескрываемым скепсисом.
— И только-то? Да это может быть кто угодно.
— Вообще-то это не кто угодно, — мрачно сказал Арчи, выдергивая листок из его рук, — это сиделка Лаша, вернее, сиделец.
— Сиделец? — недоверчиво переспросил Бейли. — Точно?
— Да у меня память на лица. Генрих — так вроде бы его звали.
— Ты прав, — подтверждающее кивнул Том, — и он чем-то тебя напоминает. Примерно та же комплекция, похожая стрижка.
— Ну и каким же боком замешан в этом деле Лаш? — спросил Арчи.
— Ну, — нерешительно начал Бейли, все еще с недовольной миной разглядывая фотографию, — мы предполагаем, что Лаш, вероятно, был посредником в деле похищения «Энигмы». Вы ее выкрали, а затем продали ему.
— Что ж, похоже, на данный момент это все, что у вас имеется, — сказал Том. — Хотя, как мне это представляется, Лаш заказал эту кражу какому-то своему человечку, потом кто-то — возможно, тот же самый — потравил ваших ультраправых, а заодно и Лаша отправил на тот свет — чтоб уж избавиться от всех сразу, оптом.
— И этот кто-то…
— По моему мнению, это Гарри Ренуик, он же Кассиус, или по крайней мере кто-то из его подручных. Пробейте по своей базе. Насколько я осведомлен, он фигурирует в списке десяти самых разыскиваемых вашей конторой преступников. Вот его-то вам и следует искать. Это он стоит за всем этим и прочим. Убежден на все сто.
— Но при чем здесь тогда картина? И при чем тут, собственно, вы?
Том немного помедлил, размышляя, какую дозу правды выдать этому Бейли. Инстинкт подсказывал — никакую, однако что-то в этом человеке — возможно, его открытый взгляд и искреннее рвение — пускай со скрипом, но все же располагало к доверительности. Решено: он расскажет ему абсолютный минимум. И ни слова, ни звука больше.
— На нас вышел некто Тернбул, сотрудник антитеррористического центра МИ-6, — медленно начал Том, — их внимание привлекла ультраправая группировка в Германии, каким-то образом связанная с Ренуиком. Они попросили нас помочь им выяснить, что он замышляет.
— Но почему вы? Вы что, знали его прежде, или как?
— Можно и так сказать, — усмехнулся Том, — короче, оказалось, что они что-то ищут. Что-то, что было спрятано в самом конце войны. Мы полагаем, что эта картина — последнее звено в цепочке «ключей», которая позволит определить, где это «что-то» запрятано. Про машинку «Энигма» я узнал только что, но полагаю, что она понадобилась ему для того, чтобы расшифровать какое-то кодированное сообщение, находящееся, вероятно, на этой самой картине.
— А каким образом вы вышли на Лаша?
— Картина была спрятана по секретному приказу эсэсовских рыцарей. Лаш — признанный эксперт по этому периоду истории. Нас интересовало его мнение. А то, что Ренуик уже задействовал его в похищении «Энигмы», — чистейшее совпадение.
— А эта женщина? Мария Ламмерс? Каково ее участие?
— Ее дядя был членом ордена рыцарей, — пояснил Арчи, — что касается нас, то мы просто решили пойти по следу, посмотреть, куда он нас приведет, если вообще куда-нибудь приведет. Но почему Ренуику понадобилось убивать ее… Ума не приложу — он недоуменно покачал головой, — ведь она ничего не знала. Молодая еще женщина.
— Ты прав, — нахмурился Том, — это здорово похоже на то, что мы видели в этом здешнем клубе. Что-то такое вокруг нас происходит, а что — мы
