Страна потерянных вещей - Джон Коннолли
– Это ворон или грач, – сказал подошедший к ней Табаси. – Но я никогда еще не видел, чтобы они одолели ястреба, по крайней мере в одиночку. Даже целой стаей им в лучшем случае удается разве что прогнать охотника, а не убить его.
Церера ничего не сказала, продолжая наблюдать за кружащей птицей, когда они с Табаси присоединились к остальным. И, только оставшись наедине с Лесником, наконец произнесла:
– Похоже, мой друг-шпион вернулся.
– Ты думаешь, он действует по чьему-то поручению?
– А вы нет?
Лесник взглянул на небо.
– Я бы ничего не стал исключать, – сказал он, – когда речь идет о столь упорном и решительном существе.
* * *
Ближе к вечеру цепочка отпечатков ног Баако оборвалась, и, несмотря на все усилия следопытов, вновь напасть на след не удалось. Пока все остальные отдыхали и подкрепляли силы едой, Лесник, Табаси и главный из следопытов, Моси, совещались между собой. Церера сидела рядом с ними.
– Я чую гарпий, – сказал Моси. – Запах у них слабый, но очень узнаваемый.
– Это может объяснить исчезновение отпечатков ног, – отозвался Лесник. – И то, почему следы вели в сторону ущелья.
Табаси это отнюдь не обрадовало, как и следовало ожидать. Он уже потерял жену из-за Выводка и теперь рисковал вот-вот потерять и сына.
– Тогда мы удвоим усилия, – объявил он. – Теперь уже нет смысла двигаться медленно, потому что мы знаем, куда они унесли Баако.
Вмешалась Церера:
– Я не думаю, что Баако забрали гарпии.
Моси снисходительно улыбнулся, но было ясно, что он оскорблен ее предположением.
– Здесь точно были гарпии, – сказал он. – Я не ошибся.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – ответила Церера, – и вовсе не собираюсь умалять ваших способностей. Я видела, как вы находили следы и знаки, невидимые для меня, которые и привели нас сюда. Я просто поражена вашим мастерством.
Губы у Лесника дрогнули в едва заметной улыбке – он явно оценил подобную дипломатичность Цереры. Отталкивать от себя следопыта было совсем ни к чему, и Церера успешно пригладила его взъерошившиеся было перышки.
– Тогда почему ты считаешь, что мы идем по ложному следу? – спросил Табаси.
Церера собралась с мыслями, прежде чем ответить.
– Для начала: мы знаем, что фейри способны принять облик Баако. Недавно они это уже проделали, и вполне могут проделать нечто подобное еще раз, чтобы обманом заставить нас поверить, будто мы идем по его следу. Но есть и еще один важный момент. После того как меня ужалила Калио, у меня бывают видения с фейри. Самое сильное посетило меня, когда Саада выводила яд из моего тела, но с тех пор были и другие, самое последнее – прошлой ночью. В нем мне привиделся и Баако, но он находился где-то глубоко под землей, и вместе с ним были и другие украденные дети.
Церера ожидала, что Моси и Табаси отмахнутся от ее слов, как от какого-нибудь вздора, но они слушали ее с самым серьезным видом.
– По-моему, – продолжала Церера, – когда Калио ужалила меня, то оставила во мне что-то от себя, и теперь между нами есть какая-то связь.
– Ясновидение… – задумчиво произнес Моси. – Вполне обычное дело для тех, кому довелось пересечься с фейри и их сородичами и остаться в живых, чтобы рассказать об этом.
– Если это так, то Калио тоже им обладает. Я знаю, что она чувствует эту связь, когда я оказываюсь поблизости, но либо не до конца понимает, что происходит, либо не знает, что с этим делать. В чем бы ни было дело, Калио явно не готова признать это перед фейри. Дриада совершила ошибку, отравив меня, но не сумев украсть, и я чувствую, что ее тревожит возможность того, что фейри заставят ее заплатить, если это обнаружится. Так что Калио хочет скрыть это от остальных, что в наших интересах.
Церера снова сделала паузу. Даже при простом упоминании о Калио место укуса начинало болезненно пульсировать, и сразу подумалось: уж не испытывает ли дриада, где бы она сейчас ни находилась, свою собственную версию этой боли всякий раз, когда произносит имя Цереры.
– Есть одна игра, в которую я раньше играла – то есть играю – со своей дочерью, – продолжала Церера. – «Горячо или холодно» называется. Ты что-то прячешь, а другой человек должен это найти, но единственная подсказка, которую ты можешь ему дать, это сказать «Холодно!», когда он отходит от этого, или «Уже теплее!», если движется в нужную сторону. С тех пор как мы вышли из деревни, я чувствую, что все больше удаляюсь от Калио: становится все холодней, если хотите. Она все дальше от нас, и, где бы сейчас ни находилась, младенцы и Баако тоже там. Может, ущелье и логово гарпий расположены и на западе, но я убеждена, что Калио и похищенные дети скрываются в каком-то совсем другом месте.
– Как думаешь: сможешь найти дриаду так, как в игре? – спросил Лесник.
– Да, – решительно ответила Церера. – Уверена, что смогу.
Табаси вопросительно посмотрел на Моси.
– Какое бы решение вы ни приняли, оно сопряжено с определенным риском, – сказал тот. – Если мы откажемся от мысли побыстрей добраться до ущелья, то можем оставить Баако и остальных на растерзание гарпиям; а если решим двинуться дальше, нам понадобится как можно больше бойцов. У нас и так едва хватает сил, чтобы удержать Выводок, когда мы предпримем попытку спасения.
– Моси прав, – поддержал его Лесник. – Давай я скажу без обиняков, Табаси: даже если Саада мертва, ты обязан вернуть ее тело; а если с ней и Баако, то ты, пожалуй, еще сумеешь вернуть его живым. Если изменишь свои планы из-за того, что сказала Церера, у тебя могут возникнуть сомнения – и ты будешь совершенно прав, если они возникнут. Поэтому мы с Церерой поедем одни и попытаемся найти Калио только вдвоем.
– И если у вас это выйдет, – сказал Табаси, – что тогда? Вы вдвоем против фейри? На что ты надеешься?
– Мы найдем к кому обратиться за помощью, если она нам понадобится.
– Ты вроде совершенно в этом уверен.
– У праведного есть свойство притягивать к себе праведность, и так было всегда. Что еще есть надежда, как не вера в то, что праведное обязательно восторжествует?
Прощание
