Джонатан Келлерман - Выживает сильнейший
– Да. Дьявол, да!
Я предупредил Зину, что зайду в туалет, а потом вынужден буду покинуть их славную компанию.
– Так рано?
– Оставшись, я просто начну плеваться ядом. В котором часу завтра?
– Десять вечера.
Я назвал ей адрес на Женесси.
– Нет, будет лучше, если ты приедешь сюда. Друзья завтра возвращаются по домам. Я хочу тебя здесь,на моейпостели.
– Ты, я и зверушки?
– Сам их увидишь. Увидишь такое, чего и представить себе не можешь.
– Отлично. Сцена и декорации значения не имеют, главное – исполнители.
– Вот именно. Имей в виду, я – звезда.
Долгий, страстный поцелуй, и шелк ее платья голубым пламенем заполыхал в толпе гостей.
Я зашел в туалет – кабинку без окна со стенами в коричневых обоях с беспорядочно разбросанными серебристыми цветами; в ноздри ударил резкий запах, справиться с которым маленький вентилятор под потолком был не в состоянии.
Закрыв на задвижку дверь, я уселся на сиденье унитаза и стал приводить в порядок мысли.
За час пребывания здесь не удалось узнать ровным счетом ничего, даже названия клуба я не слышал. Видимо, потому что она была заинтересована в том, чтобы уложить меня в постель, а не ввести в круг избранных.
Во рту до сих пор ощущался вкус ее языка. Я слышал аромат духов – скорее помнил, чем обонял.
Водой из-под крана прополоскал горло.
Если вернуться домой, то Робин наверняка захочет, чтобы я поделился впечатлениями.
Я отвечу, что была смертная тоска, что Зина явно помешанная.
Наверное, примерно такие же чувства испытывают офицеры-женщины из полиции нравов, стоя на углу в ожидании, когда из машины выберется изголодавшийся, напуганный собственной отвагой мужчина и начнет торговаться...
Но было бы ошибкой видеть в поведении Зины только трогательную патетику и не замечать в нем скрытой опасности.
Не эту ли ошибку совершил Малькольм Понсико?
Необходимо убить в себе жалость. Прекратить рассуждать, как лечащий врач.
Пора идти. Нужно еще связаться с Майло, решить, насколько далеко имеет смысл заходить в эту мутную воду.
Я поднялся, вымыл руки и открыл дверь. Где-то слева глаз автоматически уловил какое-то движение. По лестнице поднимались двое.
Дверь в спальню Зины распахнута. Но вышла оттуда вовсе не влюбленная парочка.
Первым на верхнюю ступеньку поставил ногу тот самый светлобородый парень в серой майке. Я сделал вид, что не заметил брошенного на меня взгляда.
Или мы с ним уже где-то встречались? Былов его лице нечто знакомое...
Рассмотрев его спутника, я бессознательно повернулся к нему спиной. Бешено застучало сердце. Стараясь всеми силами не проявить охватившего меня страха, размеренной походкой я направился к выходу.
На то, чтобы подметить детали, хватило доли секунды.
Довольно пожилой мужчина в спортивной куртке из серого шелка. Коротко стриженные каштановые волосы с сединой на висках. Золотые очки на загорелом лице, поджарая, атлетического сложения фигура.
Синяя скатерть столика в ресторане. Кальмары и дорогая сигара.
Сержант Уэсли Бейкер, инструктор Нолана Дала.
Внезапно в памяти всплыло, где я видел бородача.
Глава 51
Застрявший где-то в груди ком удалось проглотить уже только за дверью, когда с максимально доступной почти негнущимся ногам скоростью я заковылял по ночной улице в сторону машины. Легкие с трудом хватали приторный липкий воздух. Я выжал из машины все, на что она была способна. На перекрестке Сансет и Вайн-стрит связался с Майло по сотовому телефону.
– Где ты находишься?
– В двадцати метрах позади. А ты недолго там пробыл.
Я объяснил ему причину.
– Бейкер, – задумчиво сказал Майло, и я понял, что он погрузился в воспоминания.
Неудавшаяся вечеринка с двумя подружками. Любовь Бейкера к розыгрышам. Шкафчик, набитый порножурналами.
– Ты уверен, что он не заметил тебя, Алекс?
– Полной уверенности нет, но думаю, что обошлось. Кусочки начинают складываться в картинку, Майло. Нужно где-нибудь поговорить.
– Езжай домой, встретимся там.
– Домой – это куда?
– Как сам хочешь.
– Тогда к Эндрю. На разговор уйдет время, и есть вещи, о которых Робин лучше не знать.
* * *Поставив машину в гараж на Женесси, я вошел в дом за несколько минут до полуночи. Робин давно уже была в постели, но я все же позвонил ей, полностью отдавая отчет в том, что наши слова услышит Бог знает сколько народу в израильском консульстве.
– Алло?
– Привет, малышка. Разбудил?
– Нет, я ждала твоего звонка. – В трубке послышался сдерживаемый зевок. – Прости. Где ты сейчас, Алекс?
– На квартире. Пробуду здесь некоторое время, может, придется и заночевать. Кстати, линия, по которой мы говорим, на редкость технически оснащена.
– О. А когда ты будешь знать? Я имею в виду, относительно возвращения домой?
– Будем исходить из того, что сегодня я не вернусь. Позвоню, как смогу. Я, собственно, хотел лишь сказать, что люблю тебя.
– А я – тебя. Если получится, приезжай домой, Алекс. Пожалуйста.
– Непременно.
– Главное – чтобы ты был в безопасности.
– В полной. Большей не бывает.
Налив в кружку растворимого кофе, я уселся на пыльный диван.
Бейкер. Бородач. И как много других?
Жившие у Зины друзья.
Присутствовал ли на вечеринке Фэрли Санджер?
Машина в гараже?
«Шевроле»-универсал?
Я вспомнил фотографию на правах Уилсона Тенни.
Тридцать с небольшим, среднего сложения, чисто выбрит, длинные светло-каштановые волосы.
Но нетрудно подстричься и отрастить бороду. Оказывается, не я один хожу в гриме.
Бейкер – Тенни – Зина.
Возможно, и другие.
Клуб убийц.
Дом Зины в качестве укрытия для киллера. Надежный, как сейф.
Атмосфера вечеринки.
Ешь, пей, веселись; никаких страхов, никаких подозрений. Основная часть членов «Меты» понятия не имела о том, чем развлекает себя отколовшаяся от массы группка.
Игры... Тенни сбежал от толпы, сидел один в углу. Читал. Как на скамейке в парке, когда оттуда был похищен Рэймонд.
Ax ты, убежденный одиночка... В спальне с Уэсом Бейкером.
Импровизированное собрание клуба в клубе.
Убийственно сплоченная команда.
Бейкер и Тенни за закрытой дверью Зининой спальни. Зина в ярости, но не более.
Потому что знает свое место.
Лидер – Бейкер. По своей природе и благодаря полицейскому опыту.
Учитель. Инструктор-методист, знаток полицейской работы.
Кто лучше него сможет взорватьсистему изнутри?
Учитель с учениками...
Бейкер и Нолан?
Код 7 для проституток? Или что-то похуже?
Двое копов в парке.
Задушенная девочка, оставленная распростертой на земле.
Веник из веток.
Для двух крепких мужчин – никакого труда.
Могло такое быть?
Самоубийство Нолана.
Сообщение, Послание – как и каждое самоубийство.
В данном случае оно говорило о безысходном, вытесняющем из личности душу чувстве вины. О высшем, непростительном грехе.
Человек закона и порядка. Видимо, крохотная частица души все же осталась, и в качестве объекта своего насилия он избрал самого себя.
Самому себе вынес приговор. Сам его исполнил – перед лицом всех, без всякой пощады.
Нет, что-то тут не так. Если Нолан жаждал искупления, то почему же он не предал известные ему факты гласности, почему не назвал имена других, не предотвратил новую кровь?
Потому что Бейкер и эти другие имели возможность манипулировать им? Управлять? Фотографии? Развлечения с несовершеннолетними проститутками во время несения служба?
Снимки в семейном альбоме.
Вложены так, чтобы Хелене не пришлось их долго искать. Вложены не Ноланом. Теми, кто не хотел продолжения ее попыток узнать правду о брате.
Ограбления со взломом: сначала дома Нолана, затем – Хелены, с промежутком в несколько дней. Почему я не обратил на это внимания сразу же?
Потому что ограбление в Лос-Анджелесе вещь такая же заурядная, как пропахший выхлопными газами воздух. Потому что Хелена была моим пациентом, что лишало меня в процессе лечения возможности говорить вместо прошлого о настоящем, если только речь не зашла бы о спасении чьей-то жизни. А она не зашла.
Здорово же все получилось: мнелень было шевельнуть языком, а Хелена прервала лечение и покинула город.
Нет, с логикой тут что-то не в порядке. Если Нолана грызло чувство вины за убийство, никакие картинки не остановили бы его от того, чтобы бросить обвинение и другим.
Разобраться в беспорядке мыслей и гипотез помог Майло.
Войдя в квартиру с черной папкой из кожзаменителя, он уселся рядом со мной.
– Мне нужно кое-что сказать тебе, Майло.
– Знаю. Дал. Когда ты заговорил про Бейкера, мозги заработали в другом направлении.
Он расстегнул папку, извлек из нее лист бумаги и протянул его мне.
