Джеффри Линдсей - Деликатесы Декстера
Бобби оставили на свободе до суда, который мог быть назначен через несколько лет, принимая во внимание калибр адвоката, которого нанял его отец. К тому времени все занятные газетные заголовки вроде «Карнавал каннибалов» или «Кровавые флибустьеры» забудутся, и деньги Джо с легкостью сведут обвинения к охоте в не сезон, а наказание — к двадцати часам общественных работ. Горькая пилюля для нас с Деборой, но такова жизнь на службе у этой шлюхи — правосудия Майами, однако ни на что другое мы не рассчитывали.
В общем, жизнь вернулась в свою колею, и ход ее измерялся увеличением талии Деборы, заполненностью ведра для подгузников Лили-Энн и визитами дяди Брайана по пятницам в качестве украшения нашей недели. Пятница стала идеальным днем для встреч с ним — кроме всего прочего, в этот день Деб ходила на занятия для будущих матерей, и, таким образом, шансы на ее внезапный приход, который очень смутил бы моего брата, уменьшились. С технической точки зрения он действительно пытался ее убить несколько лет назад, и я знал, она не из тех, кто склонен прощать людям их ошибки. Брайан планировал провести здесь еще какое-то время — вероятно, ему понравилась роль дядюшки и старшего брата. Кроме того, Майами, разумеется, его родина, и он верил, что даже при текущем состоянии экономики сможет найти здесь работу, которая соответствовала бы его навыкам. Сейчас у него имелось достаточно денег, чтобы продержаться на плаву еще какое-то время. Каковы бы ни были ее прочие недостатки, талант Алана умела вознаграждать довольно щедро.
К моему удивлению и неприятному беспокойству, спустя какое-то время к удобным и размеренным ритмам моей удобной и размеренной жизни в качестве обычного человека начал примешиваться еще один. Я начал замечать, как сзади за шею меня кто-то подергивает, поначалу очень мягко, ненавязчиво. Я, конечно, не о физической шее и вообще не о физических ощущениях. Просто… что-то стояло позади меня… и?
Я оборачивался и озадаченно всматривался в пустоту, но ничего не видел и относился без внимания к этому чувству как к игре воображения или проблеме с нервами после всего, что мне пришлось пережить. В конце концов, бедняжке Декстеру и впрямь пришлось нелегко. Любой станет нервным после таких физических и моральных испытаний. Все предельно ясно, абсолютно нормально, говорить здесь не о чем. Я старался тут же забыть об этом, и мой жизненный цикл, состоящий из работы, игр с детьми, телевизора, сна и снова работы, возобновлялся до следующего раза, когда я внезапно останавливался, чем бы ни был занят, и прислушивался к безмолвному голосу.
Так продолжалось несколько месяцев. Моя жизнь становилась все скучнее и скучнее, а Деб все больше и больше, пока не доросла до того, чтобы назначить дату вечеринки по поводу появления моего будущего племянника на свет. Я сидел с приглашением в руке и размышлял о том, какой бы подарок преподнести ей в честь радостного события, когда меня вновь позвал неслышимый голос. На этот раз, обернувшись, я увидел его источник в окне.
Луна.
Полная, яркая, очаровательная луна нахально заглядывала ко мне в окно.
Зовущая, манящая, сияющая, улыбающаяся мне, прекрасная, яркая луна своим змеиным голосом, сотканным из стали и теней, шептала нежные глупости, тихо повторяла два слога моего имени своим прежним голосом, наводившим мысли о тьме и почерневших от страха или предвкушения наслаждения глазах, таким знакомым, таким успокаивающим голосом. Как ни странно, я соскучился по нему.
Здравствуй, старый друг.
Вновь я услышал, как где-то в темных подвалах моего разума шуршат, раскрываясь, кожистые крылья. А веселый шепот Пассажира предлагает забыть месяцы пренебрежения друг другом и отметить новую встречу.
Пришло время, говорит он, слегка взволнованный тем, что может случиться. Сейчас самое время.
Я думал, с этим покончено, шорох крыльев Пассажира и свист ножа больше не прозвучат в моей жизни, но ошибался. Я все еще чувствовал это притяжение, ощущал, как манит меня к себе эта толстая кроваво-красная луна, висящая, гнусно ухмыляясь, в моем окне, как искушает она меня совершить то, что я должен. И сделать это немедленно.
Сейчас.
Какие-то маленькие, еще не успевшее толком повзрослеть части моей новой человеческой личности попытались протестовать, утверждая, что я не могу, не имею права, не должен, у меня есть обязанности перед семьей. Я держал в руке одно из них — приглашение. Скоро на свет появится новый Морган, новая жизнь, о которой надо заботиться, — это не та обязанность, к которой можно подходить без должной ответственности. Только не в этом жестоком и опасном мире. Но этот жаркий шепот все громче: так оно и есть, мир соткан из опасностей и жестокости, это правда. Поэтому мы поступаем очень благородно, делая его немного лучше, по маленькому кусочку за один раз. И прекрасно, когда мы одновременно можем выполнить этот свой долг и совместить его с семейными обязательствами.
Да, эта мысль постепенно вползает в мое сознание, блестя твердой чешуей своей безупречной логики. Это действительно так, истинная правда, и картина нашей жизни становится четкой и аккуратной, все прежде лежавшие неопрятной кучей кусочки мозаики выстраиваются в идеальном порядке. В любом случае у меня есть обязанности перед семьей и этот голос, прекрасная призывная песня сирены, он слишком громко взывает ко мне, чтобы я мог ему отказать.
Мы идем к пыльному шкафу в моем кабинете и складываем кое-какие вещи в спортивную сумку.
Потом мы заходим в гостиную, где Рита и дети смотрят телевизор, и на руках у Риты спит Лили-Энн.
Я замираю, глядя на нее, уткнувшуюся лицом в теплую грудь матери, и на несколько долгих секунд это зрелище оказывается сильнее, чем голос взывающей ко мне луны.
Но мы делаем следующий вдох и вместе с воздухом в нас вливается музыка этой прекрасной ночи, и мы вспоминаем: это ради нее мы собираемся сделать то, что должны. Ради Лили-Энн, ради всех Лили-Энн, чтобы мир, в котором они растут, стал хоть немного лучше. Мы вспоминаем это, и к нам возвращается наша хищная радость, а за ней — ледяное самообладание. Мы наклоняемся и целуем в щеку мою жену.
— Мне нужно сходить по делам ненадолго, — говорим мы, очень хорошо подражая голосу Декстера-человека.
Коди и Эстор настороженно выпрямляются, когда слышат нас, широко распахнутыми глазами они смотрят на спортивную сумку, но мы бросаем на них только один взгляд, и они хранят молчание.
— Что? А… Но ведь… Хорошо, если ты… Ты не мог бы купить молока по дороге? — говорит Рита.
— Молока, — отвечаем мы, — хорошо.
Мы выходим на улицу, провожаемые восхищенными взглядами Коди и Эстор, которые знают, куда мы собрались. Сразу же нас окутывает теплое покрывало отливающего металлом лунного света, нависшее над этой Ночью Долга и Необходимости. Оно укрывает нас и бережет для того, что мы сделаем сегодня ночью, обязаны сделать. Мы скользим во тьме за человеком, который будет лучшим подарком для нашей сестры, намереваясь исполнить желание, о котором знаем только мы. За тем, кого только мы можем ей подарить.
За Бобби Акостой.
Примечания
1
Планета, упоминающаяся в комиксах издательства «DC Comics»; представляет собой полную противоположность Земле. — Здесь и далее примеч. пер.
2
Теодор Сьюз Гейзель — американский детский писатель и мультипликатор.
3
От англ. fang — клык.
4
Вымышленный минерал внеземного происхождения, фигурировавший в серии комиксов о Супермене; отличался способностью причинять вред неуязвимому для любого оружия главному герою.
5
Доктор зубной хирургии — ученая степень.
6
В гараже (исп.).
7
Бобби живет на втором этаже (исп.).
8
Думаю, что да (исп.).
9
Баскетбольная команда Майами.
10
Американский актер венгерского происхождения, прославившийся ролью вампира Дракулы.
11
Район Майами, где проживает много кубинских эмигрантов.
12
Жареные бананы — кубинское блюдо.
13
Блюдо карибской кухни; говядина, тушеная с овощами под соусом.
14
Дружище (фр.).
15
Вид растений из рода шалфей, обладает галлюциногенным действием.
16
Добрый день (фр.).
17
