Тед Белл - Между адом и раем
Над их головами, метрах в десяти над куполом, нависали огромные сталактиты, между ними сновали светящиеся косяки рыбы. У основания подводной пещеры высились причудливые города из розовых и белых кораллов.
Стеклянная комната, судя по всему, была построена на песчаном дне естественной пещеры, скорее всего образованной в устье реки, впадающей в море. Где-то здесь, подумал Хок, находится и док для «Борзой».
Предел прочности стекла, должно быть, был огромен, потому что Алекс не мог различить ни швов, ни видимых следов армирования или крепления. Из-под купола свисала массивная бронзовая люстра, которая состояла из медных и бронзовых колец, пропорционально сужающихся к вершине.
Самое широкое кольцо несло по меньшей мере пятьдесят горящих ламп, самое узкое верхнее — десять. Впечатление от вида этой комнаты, Алекс должен был признать, было потрясающим.
— Здесь как-то странно пахнет, босс, — сказал Сток, задыхаясь.
Воздух был наполнен сладковатым дурманом, запахом жженого мака, догадался Хок. Они находились в подводной опиумной курильне.
— Так, так, так. Неужели Алекс Хок собственной персоной? — донесся чей-то бархатный голос. Прямо под люстрой стоял массивный овальный стол. Владелец бархатного голоса был невидим. Он сидел за столом спиной к вошедшим, скрытый спинкой высокого кожаного кресла. — Наконец-то мы встретились.
— Мечты сбываются, — сказал Хок.
— А ну-ка, позвольте мне посмотреть на всемирно известного Хока поближе. — С кресла поднялся высокий стройный человек. Он все еще стоял к ним спиной. Его торс с хорошо развитой мускулатурой был обнажен. Длинный черный «конский хвост» свисал почти до самой талии.
Хок сделал глубокий вдох, он узнал этого человека.
На его плече была татуировка в виде паука — черного, с красным пятном на брюхе.
Пауки были плохими. Алекс боялся их с тех пор, как проснулся однажды ночью и почувствовал, как паук ползет по его лицу. По щеке. По губам. Если бы он не проснулся, паук бы заполз к нему в рот…
Алекс, испытав шок при виде этого человека, сумел заставить себя не выдать своих чувств ни единым мускулом. Когда мужчина снял со спинки стула халат и повернулся к ним лицом, на губах Хока уже играла едва уловимая улыбка.
Пока Мансо обходил вокруг массивного резного стола, Хок внимательно следил за ним. Искусственный свет мерцал в холодных черных глазах мужчины, который был наделен почти женской красотой. Длинные волосы, все еще черные как смоль. Он слишком красив для мужчины, но в нем слишком много скрытой жестокости, чтобы походить на женщину.
Его худые, но мускулистые руки виднелись из-под накинутого на плечи халата из красного китайского шелка, воротник и манжеты которого были украшены черным жемчугом.
— В ту ночь, когда я вас впервые увидел, мне показалось, что вы женщина, — сказал Хок.
— Действительно? — удивился Мансо. — Очень интересно. И когда же вы меня видели? Когда это было?
— Очень давно. Тогда я был еще мальчиком.
— Мы оба были мальчиками очень давно, разве не так, сеньор Хок? — улыбнулся Мансо. — Хотите выпить? А может, покурить? Наши китайские друзья снабжают нас прекрасным опиумом.
— Нет, спасибо, — отказался Хок.
— А ваш спутник не желает? Между прочим, кто он?
— Я и сам могу рассказать. Меня зовут Стокли Джонс, служил в Военно-морском флоте Соединенных Штатов. Потом в полиции Нью-Йорка. Теперь на пенсии. Могу сообщить, что меня тоже не мучает жажда, — сказал Сток, убрав руки из-за головы. Когда Хок увидел, что кубинцы никак на это не отреагировали, он последовал его примеру.
— Может быть, расслабимся? — Мансо указал рукой на несколько диванов, расположенных вдоль стеклянной стены.
Он непринужденно опустился на самый большой, усыпанный шелковыми подушками золотого, черного и красного цветов, и вытянулся, разминая пальцы обеих рук.
В движениях генерала было что-то очень странное, как будто они были заучены, подумал Алекс. Он двигался, как какой-нибудь атлет или балерина, с изысканной элегантностью и артистизмом, будто на сцене.
Казалось, им с братом в высшей степени безразлично то, что происходило на территории их владений.
— Текилу, сеньор? — спросил генерал Хуан де Эррерас, сделав большой глоток из бутылки, прежде чем предложить ее гостям.
— Возможно, позже, — ответил Алекс.
Он внезапно догадался, почему в таком большом доме царит тишина. Братья де Эррерас только что проснулись. Один, Хуанито, очнулся от сна, вызванного алкоголем и наркотиками, а другого, Мансо, вырвали из состояния блаженной мечты, в которую он погрузился в этой звуконепроницаемой комнате.
Генерал Хуан де Эррерас, ноги которого все еще немного заплетались, махнул бутылкой в сторону своего брата Мансо, указывая, что они должны сесть на диваны рядом с ним. Алекс и Стокли быстро обменялись взглядами. Оба они были наготове и ждали.
Алекс сел на угол дивана напротив Мансо. Сток продолжал стоять, вертя головой и наметанным глазом оценивая стоящих сзади китайских охранников.
— Прекрасный вид, не правда ли, мистер Хок? — сказал Мансо. — Я спроектировал эту комнату наподобие той, что принадлежала моему бывшему наставнику, Доктору. Правда, его кабинет был намного скромнее. Он — тот человек, который учил меня убивать таких, как вы, с наслаждением. Вы слышали об Эскобаре?
— Вам достаточно будет знать, что я один из тех, кто с удовольствием всадил бы пулю ему в голову. Очень красивая комната. Но не угрожайте мне. Знаете, что говорят о людях, которые живут в стеклянных зданиях? — спросил Алекс.
— Человек, в арсенале которого валуны, не станет бояться кого-то с обычным булыжником в руках, — засмеялся генерал.
— Этот парень мог бы составить достойную конкуренцию самому Джею Ленно, — сказал Сток, не двигаясь с места. Хок заметил, что терпение Стокли на исходе. Он хотел завершить начатое, таким образом подтвердив полную безопасность Вики, думал Хок. Он и сам страстно хотел покончить с этим.
— Смотрите, — внезапно сказал генерал.
Опустив руку под наваленные на диване подушки, Мансо вынул из-под них сверкающий меч. Хок сначала подумал, что это был палаш. Но затем он разглядел мачете, отполированный до блеска, с рукояткой из слоновой кости, инкрустированной драгоценными камнями.
Мансо три раза постучал лезвием по стеклу чуть выше головы. Через мгновение к стеклу подплыли три русалки, опустившись вниз сквозь хрустальные зеленые слои воды. Они парили в изумрудной воде совершенно обнаженные, и только украшенные драгоценными камнями диадемы венчали их длинные волосы, будто раздуваемые легким ветерком над прекрасными лицами.
— Какая красота, вы согласны?
— Да уж, — скептически ответил Хок. — Местные? Вы им платите по часам?
— Знаете, командир Хок, я начинаю ощущать к вам резкую неприязнь, несмотря на то что вы оказали мне огромную услугу.
— Услугу?
— Да. Вы посадили за решетку моего гнусного братца Карлитоса и таким образом избавили меня от необходимости убить его лично. Теперь скажите мне, зачем вы приехали на мой остров, а потом уже я вас убью.
— Я приехал сюда, чтобы забрать кое-кого. И преуспел в этом.
— По словам майора Диаса, вы убили по крайней мере семьдесят моих людей и многих ранили. Вы удачно выбрали время. Большинство заложников должны были быть казнены на рассвете. И ваша шлюха тоже.
Хок улыбнулся, не показывая своих чувств.
— Вы даже не дали мне шанса выполнить ваши требования. Очевидно, вы не читали книг по деловому этикету, так ведь, генерал?
— Вот! Это уже интересно! Теперь скажите мне, Хок. Вы — бизнесмен. Богатый, влиятельный, с множеством связей. Я — человек, которому нужно кормить людей, вооружать армию, восстанавливать экономику страны. Почему бы нам не сотрудничать цивилизованным путем, без войн, чтобы я мог поднять из руин свою когда-то гордую страну?
— Сотрудничать? Не смешите меня. Виктория Свит не единственный человек, которого вы отобрали у меня, генерал. — Хоку внезапное высказывание генерала показалось забавным.
— Извините, но я не улавливаю, мистер Хок.
— Тогда позвольте мне быть откровенным, генерал де Эррерас. Тридцать лет назад вы с вашими братьями проникли на безоружную английскую яхту, пришвартованную в маленькой бухте Стэниел-Кей на Экзумах. Она называлась «Морской сокол». Припоминаете?
— «Морской сокол»?
— Да. Так она называлась. На борту яхты были люди. Мужчина и его молодая жена.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите, сеньор.
— Вы убили их. И вы смеялись, когда делали это. Вы и ваши братья.
— Ах, он прав, брат мой! — сказал Хуанито. — Я помню ту ночь! Я думаю, что мы были…
— Заткнись, идиот! Этот человек безумен. Он пришел в мой дом самовольно и теперь предъявляет мне совершенно дикие обвинения. Я не потерплю! Охрана!
