Микки Спиллейн - Зарубежный криминальынй роман. М. Спиллейн, В. Каннинг
— Вы же сказали мне, что с Лабордом незнакомы, — перебил его Джордж.
— Естественно. В то время я обязан был защищать своего босса. Ведь вы на моем месте поступили бы так же.
— А теперь? Что-нибудь изменилось?
— Обстоятельства, месье. Какой смысл упорствовать во лжи, если правду из вас готовы вышибить кулаками? Потому, защищая самого себя, я буду с вами откровенен.
— Значит, вы работаете на Лаборда?
— Время от времени. Когда ему нужны сведения. И я добываю их как могу. А получаю за это, признаться, гроши.
— Значит, Лаборд интересовался нами?
— В первую очередь именно вами, месье Конвей. Я просмотрел в отеле ваш паспорт и сообщил Лаборду обо всем, что прочитал в нем. Потом вы исчезли из отеля, и Лаборд рассердился. А несколько дней назад попросил навести справки о мадемуазель. Я прочел запись о ней в книге регистрации гостей.
— Больше ничего?
— Совершенно ничего, месье.
— Почему Лаборд так заинтересовался нами? Эрнст пожал плечами.
— Не знаю, да и не мое это дело. Он платит мне — и только. Я работаю и на других.
— Неужели Лаборд больше, чем театральный агент?
— Насколько я знаю, нет. А в шоу-бизнесе он уже давно.
— Что вам известно о Доротее Гюнтэм?
— Его секретарше? Лишь то, что живет одна, француженкой является по паспорту, а не по рождению.
— Ладно. Попробуем другие имена. Об Элзи О'Нил или Пиннок слыхали?
— Нет.
— О некоем Лонго?
— Нет, месье.
— Он нам ничем не поможет, — заметила Николя.
— Слово «Бьянери» вам что-нибудь говорит?
— Бьянери? — переспросил Эрнст так, словно хотел это слово попробовать на язык, и печально покачал головой.
— Ладно, — повторил Джордж, — но если вы найдете человека, способного ответить на эти вопросы, получите тысячу франков, а может быть, и больше.
На миг глаза Эрнста ярко вспыхнули, но тут же погасли, он снова с грустью покачал головой: «Увы, месье».
Провожая гостей, Фрагонар вышел на площадку, прикрыл дверь и поспешно прошептал Джорджу:
— Послушайте! Вы и впрямь готовы дать тысячу за ответы на вопросы? — Тут он с опаской указал себе за спину и пояснил: — Там прячется Доротея. Она пришла предупредить, что вы можете заявиться ко мне.
Джордж понимающе кивнул.
Эрнст, не повышая голоса, предложил:
— Встретимся здесь же. В восемь вечера сегодня. — И добавил обычным тоном: — Жаль, что ничем больше вам помочь не могу, месье. Оревуар… мадемуазель, месье.
Он закрыл дверь и щелкнул задвижкой.
Николя хотела было что-то сказать, но Джордж остановил ее, покачав головой. По лестнице они спустились бок о бок. Старика во дворе уже не было.
Эрнст подошел к окну, развернул кресло так, чтобы, сидя в нем, опять можно было видеть двор, и сел, по-прежнему положив ноги на порожек. Он посмотрел, как Джордж и Николя скрылись за поворотом к площади Терний и, подождав еще немного, не поворачивая головы, произнес:
— Они ушли.
Не полностью закрытая дверь у изножья кровати после его слов отворилась, и в комнату вошла Доротея Гюнтэм. На ней был коричневый костюм довольно строгого покроя, такого же цвета берет, в руке она держала большую сумку.
Эрнст сбросил ноги на пол, закурил и, поглядев на Доротею, сказал:
— У него хорошая память. Он запомнил мой адрес по удостоверению личности. А это доказывает, что он профессионал, верно?
— Может быть.
— Почему вы решили, что он придет сюда?
— Он был у меня. А такие, как он, не упускают из виду ничего.
— Как я сыграл свою роль?
— Отлично. Деньги вы отработали честно.
Доротея щелкнула замком сумки, вынула две банкноты и протянула Эрнсту. Он сунул их в карман, отвернулся к окну, снова положил ноги на порожек и лениво выпустил колечко сигаретного дыма.
Доротея стояла у Фрагонара за спиной, разглядывая из-за его плеча двор. В ветвях тюльпанового дерева шумно ссорились воробьи.
Несколько отрешенным, механическим голосом она повторила слова, только что сказанные о ней Фрагонаром:
— Значит, Доротея Гюнтэм живет одна. И никого у нее нет, даже любовника…
— Вы же просили, чтобы я вел себя естественно, правдоподобно, иначе Константайн мог бы заподозрить неладное и, скажем, обыскать мою квартиру.
— Вы действовали прекрасно. Я все слышала. Да, просто прекрасно…
— Как вы думаете, откуда он узнал о Бьянери?
— Понятия не имею.
Эрнст выпустил новое колечко.
— Он предлагал мне деньги. Тысячу, если я отвечу на несколько вопросов. — Фрагонар тихонько хихикнул. — Да, тысячу… Старик, что кормит курочек у меня во дворе, мечтает вернуться в деревню. А я постоянно мечтаю о деньгах, да все впустую.
Доротея снова щелкнула замочком сумки, закрыла ее. Сказала голосом еще более отрешенным, с ноткой самозабвенного восторга:
— У меня тоже есть мечты. И время от времени они сбываются. Но, по-моему, иногда лучше, чтобы мечта оставалась мечтой.
Эрнст покачал головой.
— Одними мечтами сыт не будешь.
— За тысячу вы бы и родную мать продали, верно, Эрнст? — угрюмо усмехнувшись, произнесла она.
Фрагонар рассмеялся:
— Возможно. Если бы нашелся покупатель. Ну а вы? За то, чтобы к вам благосклонно относился Барди, Лонго или Скорпион, — называйте как хотите, — что сделали бы вы? Я люблю деньги, вы — мужчину. И придет ли день, когда мы получим вдоволь того, чего жаждем?
— Вряд ли, — вздохнула Доротея и подняла руку, скрытую сумочкой. Только сверкнул на длинном лезвии солнечный луч. Движение было быстрым, уверенным и точным. Эрнст умер даже не шелохнувшись, не вскрикнув.
Закрыв глаза, она постояла еще немного у Эрнста за спиной, подождала, пока дрожь во всем ее теле окончательно не унялась. Потом выдернула нож из раны и, медленно повернувшись, направилась в ванную. Через несколько минут она вернулась в гостиную, положила нож в сумку. Взглянула на Эрнста, ноги которого по-прежнему лежали на порожке; на Эрнста, мечте которого так и не суждено было сбыться; на Эрнста, спросившего: «И придет ли день, когда мы вдоволь получим того, чего жаждем?»; на Эрнста, приговоренного к смерти раньше, чем он высказал это. Доротея пожала плечами, прогнала мысли о Фрагонаре и, оставив входную дверь открытой, ушла по черной лестнице, чтобы не столкнуться во дворе со стариком, мечтавшим вернуться в деревню.
В восемь часов вечера Джордж обнаружил Эрнста все так же сидящим у открытого окна. Вечерний воздух наполнял гостиную прохладой. Труп уже окоченел, из раны на шее вытекло на удивление мало крови. Фрагонар сидел словно живой — маленький сухощавый человек, с застывшей на губах заветной мечтой. В руке он держал по-прежнему сигарету, давно превратившуюся в пепел. Дорого же он заплатил за то, что не скрывал, будто устал ждать осуществления своей мечты.
Джордж натянул шоферские перчатки, задернул тяжелые шторы и включил в гостиной свет. При этом зажегся маленький фонарик около статуи Мадонны, висевшей над кроватью. Константайн обыскивал Эрнста, не очень-то гордясь собой за это. Но, вспоминая об избиении на пляже, о профессоре Дине, о Наде Темпл и других жертвах Скорпиона, подлинное имя которого могло быть Лонго… думая о Доротее Гюнтэм, вероятной убийце Фрагонара, и прикидывая, кто мог заставить ее взять в руки оружие, он все-таки довел дело до конца.
Почти все содержимое карманов Эрнста Джордж уже видел в отеле «Святая Анна». Однако в брюках оказался еще и маленький серебряный портсигар, который Фрагонар во время обыска не показал. Возможно, Эрнст его на «дела» и не брал. В нем были пять сигарет без фабричного клейма. Джордж понюхал их и сразу узнал марихуану. За сигаретами скрывалась захватанная, потрепанная визитка со словом «Бьянери», напечатанным на ней курсивом, и числом 17, написанным ниже чернилами. На обороте карточки сам Эрнст или кто-то другой нацарапал карандашом: «Кафе «Юлий Цезарь». Набережная Рапи. Среда».
Джордж рассовал Эрнсту обратно по карманам все, кроме визитки, рассудив, что, если у Феттони тоже была карточка со словом «Бьянери», может пригодиться и эта.
Потом он осмотрел гостиную и остальные две комнаты. В квартире не было письменного стола и никаких личных бумаг. В этом мире Эрнст владел, казалось, лишь горсткой одежды да заветной мечтой.
Покидая квартиру, Константайн вытер ручку двери, на которой оставил отпечатки пальцев, когда входил в гостиную, выключил свет и на цыпочках прокрался мимо консьержа, спавшего у себя в комнатке. Николя ждала его в «Лянче» неподалеку.
Глава 6
В зеленом халате и белом шелковом шарфе со стаканом виски с содовой в руке Антонио Барди стоял у изножья кровати Доротеи, и она не могла отвести от него глаз. В ярком свете люстры его светлые волосы серебрились. Барди улыбнулся лежащей Доротее одними глазами, и она поняла: до самой смерти ей не удастся разубедить себя в том, что за этой улыбкой скрывается истинное чувство. А потому ради этого мужчины — хотя временами он страшно отдалялся от нее и у нее находились силы его ненавидеть — она была готова на все. Она и Эрнста убила лишь потому, что он приказал.
