Нора Робертс - Коллекционер
Она отвлеклась на ролик и кисть. Да, определенно, точка зрения должна быть в ином ракурсе. Она сменит занятие и сядет за клавиатуру сразу после обеда.
Лайла отступила, рассматривая стены. Прекрасный, теплый желтый тосканский цвет, неяркий, но с незаметными оранжевыми нотками, оживляющими его. Теперь должно пройти не менее двадцати четырех часов, прежде чем она начнет работать кистью, нанося более глубокий, более насыщенный цвет кардамона.
А пока нужно отмыть кисти, ролики и себя.
Все еще изучая свою работу, она вынула из кармана телефон и ответила на звонок.
– Привет, это я, Лайла.
– Наслаждалась итальянскими каникулами?
При звуках этого голоса ее кровь замерзла в жилах. Противно признавать, что первой ее реакцией был страх – ослепляющий и парализующий.
– Да, и очень.
Она безумным взглядом обвела окна и двери, почти ожидая увидеть сквозь стекло поразительно красивое экзотическое лицо.
– Уверена, что так. Личный самолет, дорогие отели. Похоже, ты подцепила большую блестящую рыбу, не так ли?
Лайла уже готова была вспылить, оскорбить ее, но сдержалась и даже сумела рассмеяться.
– Да еще такую шикарную. А ты? Наслаждалась итальянскими каникулами? Я видела тебя на площади Синьории. Похоже, у тебя было очень важное дело.
Короткая пауза подсказала, что очко – в ее пользу, и это помогло умерить стук сердца. Чуть успокоившись, Лайла вспомнила о диктофоне.
– Мне по-прежнему нравятся твои туфли. Я купила несколько пар, пока мы там были.
– Жаль, я тебя не видела.
– Должно быть, задумалась. Куда пойти, какого арт-дилера укокошить…
Ее горло, пересохшее, как пустыня, молило о влаге, но она не могла заставить ноги двигаться.
– Кто, по-твоему, навел копов, Джей?
Второе очко, подумала Лайла. Да, красавица азиатка напугана. Но не беспомощна. И не глупа.
– Полиция меня не волнует. И она тебе не поможет, biao zi. В следующий раз ты меня не увидишь. И не увидишь ножа. Пока я не заставлю тебя его почувствовать.
Лайла закрыла глаза. Прислонилась к косяку, но отвечала с насмешкой:
– Ты и твой нож в прошлый раз не преуспели. Как твоя губа? Зажила? Или приходится закрашивать ее украденной у Джули помадой?
– Будешь умолять, чтобы я тебя убила! Фаберже – это работа, но ты? Ты будешь удовольствием.
– Твой наниматель знает, что ты звонишь мне и несешь эту чушь? Бьюсь об заклад, это ему не понравилось бы.
– Каждый раз, когда закрываешь глаза, то помни, что, когда их снова откроешь, я могу оказаться рядом. Наслаждайся жизнью, пока можешь, ибо жизнь коротка, но смерть, сестричка, – это очень долго, очень-очень долго. Мне не терпится показать тебе насколько. Чао!
Лайла прижала телефон к сердцу. Ей удалось проковылять в ванную, плеснуть холодной водой в потное лицо, но тут ноги подогнулись, и она просто сползла на пол.
Нужно позвонить в полицию – даст ли это что-то или нет, – как только она перестанет трястись.
Но она выстояла, правда? Сколько людей могут сказать, что они выстояли против мстительного профессионального киллера? И еще сообразили записать все это на телефон?
Список, возможно, короткий.
И это было личным. Все дело в том, что она раскроила азиатке губу.
– О’кей.
Она перевела дух, подтянула к себе колени и опустила на них голову.
– Лучше. Только позвони копам и…
Нет, сообразила она. Не копам. Ашу.
Она не позвонила ему во Флоренции – и была не права. И хотя обошлась своими силами, это не означает, что и впредь она должна действовать в одиночку.
Она опустила телефон. Подождала, пока рука перестанет трястись. И уронила его себе на колени, услышав входной звонок.
Снова схватила телефон, вскочила, уставилась на дверь. Сигнализация включена, конечно, и дверь заперта, даже если бы она не задвинула засов после ухода Аша. Но окна! Стекло – его легко разбить!
Первой мыслью было обороняться. Найти оружие.
Не отрывая глаз от двери, она попятилась к кухне. На кухне полно всего, что может стать оружием.
Снова звонок. Она дернулась.
Звонок.
«Ты меня не увидишь. И не увидишь ножа».
Женщина, помешанная на убийствах, не нажмет на чертов звонок.
Глупо. Глупо подскакивать каждый раз, когда кто-то звонит в дверь.
Только посмотрю, кто это, прошептала она. Только подойду и посмотрю, кто это, что толку стоять здесь и трястись.
Она заставила себя подойти, открыла шкафчик, куда с разрешения Аша поставила монитор домашней камеры. И, узнав посетителя, подумала, что убийственные намерения, скорее, должны быть у нее.
Черт, дьявол!
Сунув телефон в карман, она прижала руки к лицу, борясь со слезами – на сей раз облегчения.
Только облегчения хватило ей ненадолго. Гость ее не обрадовал – как и она его не обрадует, если откроет ему дверь. А она откроет. Может быть, все-таки лучше не открывать?
И почему он появляется только тогда, когда нервы у нее натянуты до предела?
К тому же вид у нее совсем не подходящий для светских бесед – на ней поношенная рубашка и обтрепанные шорты, которые она держит на случай ремонта в доме.
Нет, она не могла позволить себе быть настолько грубой, даже когда кто-то ненавидит ее.
Она расправила плечи и смело шагнула к двери. Приказала себе держаться и отомкнула замок.
– Мистер Арчер.
Она не позаботилась улыбнуться. Воспитание – вещь одна, лицемерие – другая.
– Простите, что задержалась. Я красила.
– Вы уже стали художником?
– Скорее, маляром. Простите. Аша нет дома. Какие-то дела. Хотите зайти, подождать его?
Но он просто вошел.
– Насколько я понял, вы перебрались сюда.
– Нет. Я живу здесь, пока не начала новую работу. Принести вам что-нибудь выпить?
– Остановились здесь после неожиданного полета в Италию.
– Да, мы были в Италии. Буду рада принести вам выпить, а если хотите взять сами, уверена, что знаете где. Мне нужно почистить инструменты.
– Я хочу знать, что происходит.
Она видела несомненное сходство с Ашем и, как ни странно, с собственным отцом.
Властность, должно быть. Человек властный. Человек, который не задумается эту власть употребить. И ожидал от других, что они будут подчиняться приказам.
Только она – не будет.
– Я крашу ванную, в технике венецианской штукатурки.
Не в первый раз кто-то вел себя с ней заносчиво, но Спенс Арчер всем дает фору.
– Не глупите.
– Вовсе нет. Пытаюсь помнить: что бы вы ни думали обо мне, вы отец Аша.
– Как его отец я хочу знать, что происходит.
– В таком случае вы должны выражаться более определенно.
– Я хочу знать, почему вы поехали к Джованни Бастоне. И поскольку вы ухитрились так быстро пролезть в дом и жизнь моего сына, желаю знать, как далеко вы намерены зайти.
В висках у нее запульсировала кровь, заныло в затылке.
– Первый вопрос следует переадресовать Ашу. А на второй я отвечать не обязана. Можете спросить сына, насколько далеко он намерен зайти, поскольку это его жизнь и его дом. Поскольку вы его отец и, очевидно, не хотите видеть меня здесь, я уйду – до тех пор, пока вы с Ашем не поговорите.
Она выхватила запасные ключи из чаши в том же шкафу, подошла к двери. Распахнула. И застыла. На крыльцо взбежал Аш.
26
– Какая часть предложения «никуда не выходи» тебя смутила? – суховато осведомился он, прищурившись. – Что случилось?
– Ничего. Захотелось на воздух. Здесь твой отец.
Прежде чем она успела проскользнуть мимо, Аш взял ее за руку и повернул лицом к дому.
– Я не хочу быть там. И ты вот-вот станешь третьим человеком, который заработает у меня по физиономии.
– Прости, и делай то, что должна. Но он тебя не прогонит. Пусть это станет ясным для вас обоих.
– Я иду на прогулку.
– Потом прогуляемся вместе.
Он затащил ее в дом.
– Па! – позвал он, внося пакеты и ставя их на стол.
– Я хочу поговорить с тобой, Аштон. С глазу на глаз, – отозвался Спенс Арчер.
– Мы не одни. И до меня только сейчас дошло: хотя вы встречались, я не знакомил вас друг с другом. Лайла, это мой отец, Спенс Арчер. Па, это Лайла Эмерсон, женщина, которую я люблю. Вам обоим нужно привыкнуть к этому. Кто-нибудь хочет пива?
– Ты едва знаешь ее, – не скрывая протеста, начал Спенс.
– Нет, это ты едва знаешь ее. Потому что предпочитаешь верить, что она охотится за моими деньгами, и для тебя это проходит под заголовком «мой бизнес».
Его тон, такой жесткий и ледяной, вызывал в ней дрожь. Она скорее встанет перед расстрельной командой, чем еще раз услышит этот тон.
– Ты предпочел верить, что она охотится за моими деньгами, – продолжал Аш, – что, конечно, дело твое, но абсолютно беспочвенное. И предпочел верить, что она жаждет заполучить славное имя Арчеров, что просто абсурдно. На самом же деле ей абсолютно наплевать. Мало того, в ее представлении все это работает против меня, что крайне раздражает. Но я работаю над этим, поскольку намерен провести с ней всю жизнь.
– Я никогда не говорила, что…
