Черное солнце - Джеймс Твайнинг
К этому времени Том почти подобрался к северо-восточному углу здания и уже видел впереди крытый застекленный мостик-галерею над Зимней канавкой, ведущий в театр Эрмитаж. Между ним и мостиком оставался только один, последний, охранник. На этот раз Тому оставалось только ждать, что он и сделал, пока охранник, послонявшись по залу, со вздохом не повернулся и не зашагал прочь. Его поведение подсказало Тому, что он осуществляет некое рутинное патрулирование по установленному раз и навсегда маршруту, из чего следовало, что остальные не заставят себя ждать и вскоре появятся здесь. Том понимал, что действовать нужно немедленно.
Как только охранник скрылся из виду. Том, стараясь ступать по возможности бесшумно, переместился к дальней стене и выглянул в окно. Сердце у него упало. Канал был скован льдом, но даже если бы ему удалось каким-либо образом спуститься вниз с высоты в десять с лишним метров, его путь к спасению, то есть к реке, был отрезан толстой металлической решеткой, которая полностью закрывала арку моста, а в нижней части накрепко вмерзла в лед. Он оказался в западне.
Том отвернулся от окна, кровь стучала у шах. Он отчаянно пытался отыскать хоть какой-нибудь источник вдохновения прежде, чем сюда вернутся охранники. Совершенно случайно он столкнулся взглядом с белым мраморным бюстом Екатерины Великой, которая, как ему показалось, смотрела на него с иронией и даже с вызовом, словно подзуживая: «А ну-ка попробуй убежать из моего дворца».
Но ее ледяной взгляд, если не раззадорил его, то по крайней мере совершенно неожиданно дал подсказку. Он бегло осмотрел окна, выходившие на узкий канал. Какой и подозревал, они были оборудованы сигнализацией, но, на его счастье, не привинчены болтами. Это означало, что если он захочет, то сможет их открыть.
Он вернулся к мраморному бюсту и, превозмогая боль, оторвал его от постамента, затем подтащил к окну, где со вздохом облечения взгромоздил бюст на массивный деревянный подоконник. Он не знал, какова может быть толщина льда и достаточен ли вес бюста, но предполагал, что, учитывая весьма приличную высоту, удар будет сильным, даже очень сильным. Если бюст пробьет во льду полынью, он сможет воспользоваться ею, чтобы зайти в воду, проплыть подо льдом и железной решеткой, а затем вылезти выше по течению Невы, которая в эту зиму впервые за долгие годы не замерзла.
Разумеется, перспектива купания в ледяной воде его не слишком прельщала; температура ее была настолько низкой, что переохлаждение организма должно было наступить очень скоро. Но несмотря на очевидный риск, это было куда лучше, чем получить пулю в спину от всполошившегося охранника.
Он взобрался на подоконник, сделал глубокий вдох, отодвинул задвижку и распахнул окно. В то же мгновение оглушительный вой сирены наполнил зал, и Том услышал душераздирающие крики и громкий топот.
Резким пинком он вытолкнул императрицу из окна. Грациозно вращаясь, она полетела вниз и ударилась о лед, пробив в нем широкую полынью и мгновенно уйдя под воду.
Крики слышались все ближе и ближе, шаги раздавались уже в соседнем зале. Том поднялся во весь рост, обернулся и увидел пятерых охранников, бежавших прямо к нему, размахивав пистолетами.
Прогремел выстрел, пуля просвистела рядом с его ухом в ударилась в завиток лепнины. Все, пора. Но даже атакой момент Том не мог отказать себе в удовольствии — он взмахнул на прощание рукой, а потом прыгнул прямо в зияющую под ним черноту
Глава 78
Набережная реки Фонтанки, Санкт-Петербург
10 января, 00.16
У него мгновенно перехватило дыхание. Он попытался сделать глубокий вдох, но успел лишь наполовину наполнить воздухом легкие, когда вода сомкнулась над его головой. По инерции он опустился на самое дно канала и почувствовал, как что-то мягкое, пористое хватает его за лодыжки, словно не желая отпускать. Он сразу же оттолкнулся и двинулся примерно в том направлении, где на поверхности путь перегораживала железная решетка, а дальше — перпендикулярно — пролегало русло реки, и ему оставалось только надеяться, что его дыхания хватит, чтобы добраться туда.
Он попытался открыть глаза, чтобы хоть примерно представить себе, в том ли направлении он плывет, но жуткий холод будто тупым ножом резанул по глазам. Он накрепко смежил веки. Утратив возможность выяснить, куда он плывет и вообще не плывет ли в противоположную сторону, он бешено задергал ногами и заколотил по воде руками, орудуя ими словно веслами.
Внезапно он ударился затылком обо что-то твердое и понял, что наверху лед, и тут же услышал короткие щелчки: это охранники стреляли по нему из окон. На мгновение он порадовался, что ледяная корка достаточно толста, но тут же вспомнил, что она не только укрытие, но и западня.
Он попытался уйти поглубже, но вдруг почувствовал, что ноги почему-то не слушаются его, как будто ледяная вода окутала их толстым, неподатливым одеялом, от которого он не в силах освободиться. Его поврежденное плечо окончательно перестало работать.
Он вытянул вперед, а потом влево здоровую руку и нащупал стену — это была стена Эрмитажа. Используя се как ориентир, он то ли пополз, то ли поплыл в направлении русла Невы, его грудь и горло пылали, кровь стучала в висках, а в желудке ощущалась сильная резь.
Он плыл, и с каждым движением ног будто стальные клещи все сильнее сжимали его легкие. Казалось, каждая мышца, каждая клеточка его тела жаждет и требует воздуха, и Тома внезапно охватило странное ощущение — ему почудилось, что он падает с огромной высоты, пролетая сквозь толщу воды.
Он уже понимал, что это конец, но из последних сил отчаянно дернул ногами и нащупал впереди железные прутья — ледяные и неподатливые, словно решетка тюремной камеры. Он ухватился за них и подтянулся ближе, барахтаясь и шаря руками вокруг с таким исступлением, что тут же почувствовал резкую боль в глазах и ушах.
В конце концов ему удалось обнаружить щель — достаточно широкую, чтобы в нее пролезть, — между решеткой и дном канала, и Том протиснулся в нее; его голова готова была взорваться, в глазах сверкали огненные вспышки.
Он попытался оттолкнуться, но ноги не слушались его, дно под ним было мягким и манящим, а огни Санкт-Петербурга покойно поблескивали на поверхности воды крохотными звездочками, будто
